Доносил резидент Одуванчик.

Р. S. Прошу прислать жевательной резинки. А то скучно.

Шеф разведки отложил папку в сторону, достал из футляра скрипку и стал играть. Он всегда играл на скрипке, когда волновался.

В этот момент в форточку влетел голубь и уселся на плечо Шефа. Шеф снял с его ножки записку и прочел:

"Тринадцатого июня, в двадцать три часа по местному времени интересующий нас шар поднялся в небо. В кабине, находятся местный житель Редькин (13 лет) и попугай Леро (возраст неопределенный). Предполагаю следующий маршрут полета: Гуси-Лебеди — Невиннопуповск — Талды-Курган-Индийский океан. Роза Ветров работает на нас.

Целую. Резидент Одуванчик".

Он сжег записку, развеял пепел и нажал кнопку на столе. Появилась секретарша.

— Срочно вызвать ко мне агента Ноль Целых Пять Десятых! — распорядился Шеф.

— Да, но… — начала секретарша.

— Ни каких но! — рявкнул Шеф.

Секретарша выпорхнула.

Глава разведки Зебубии подошел к карте мира и воткнул флажок в микрорайон Гуси-Лебеди.

Тот, кого он вызывал, вошел в кабинет через двадцать минут

в которой Редькин вынужден действовать зубами

Уже неделю носился шар по воле ветров. От запасов еды остались треть буханки хлеба, двести граммов колбасы и банка кабачковой икры. Все это время Коля искал выход из тяжелой ситуации. Он помнил папину мысль о том, что серьезную проблему нельзя решить наскоком.

«Иди от простого к сложному, — учил Герман Павлович сына, — но не наоборот».

Именно так и действовал Редькин. Прежде всего он определил, что в данный момент самое простое — лежать в гамаке и следить за естественным ходом событий. С этого Коля и начал. Покачавшись в гамаке целую неделю, он настолько усложнил свою задачу, что на дальнейшее обдумывание времени уже не оставалось. И тогда все стало ясно:

необходимо вылезти из кабины, подняться по стропам и прочистить злополучную трубку.

Риск, что и говорить, был велик. Холод и бешеный ветер за бортом оставляли мало надежд на успех операции, но другого выхода не было.

Коля изложил свой план попугаю.

— Безумству храбрых поем мы песню, — пробормотал Леро. — Но только помни: если с тобой что случится, мне, старику, очень больно будет.

Коля надел на себя старый свитер Эдисона Назаровича, привязался длинной веревкой к столу и через верхний люк выбрался из кабины. Мороз обжег его лицо. Ветер пытался сбросить Редькина. Нельзя было терять ни секунды. Стараясь не глядеть вниз, чтобы не закружилась голова, Коля полез по канату. Несколько метров-пустяк, который он шутя преодолевал в спортзале, — давались невероятно трудно. Пальцы стали деревянными, холод пробирал до костей. Наконец ему удалось добраться до трубки. Он сунул руку в отверстие и, к своему удивлению, обнаружил деревянную пробку. Она была забита так плотно, что вытащить ее пальцами не удавалось. Тогда Редькин вцепился зубами в пробку и стал тянуть изо всех сил.

С большим трудом ему удалось извлечь ее, но разжать зубы Коля уже не мог. С пробкой во рту он сполз по канату и мешком свалился в кабину. Только здесь он выплюнул кляп и застучал в ознобе зубами. Чтобы отогреться, Редькину потребовалось полчаса.

Леро задумчиво разглядывал пробку.

— Хотел бы я знать, чья это работа, — сказал он, — на простое хулиганство не похоже. Тут дело посерьезней. Впрочем, сейчас это не имеет значения.

Шар был приведен в порядок. Можно было возвращаться домой, но прежде следовало пополнить запасы воды и продовольствия. Редькин взглянул в иллюминатор. Под ним в легком коконе прозрачных облаков проплывала Земля. Теперь, когда опасность миновала, Коля неторопливо рассматривал зеленую спину планеты, давая волю воображению.

Где-то внизу, в гниловатых сумраках джунглей, тоскует старый удав, мечтая обвить аптекарскую рюмку. С визгом и хохотом несется по деревьям бесшабашный обезьяний клубок. Строгий глаз крокодила выискивает лиц без определенных занятий. Свистит стрела, дрожа оперением, и яд кураре капает с ее наконечника на бутерброд беспечного путешественника…

— Терра инкогнита, — прошептал Редькин и повел шар на снижение.

— Знаем мы эти инкогниты, — проворчал Леро, — шарахнут из бузуки-и прощай, мазер*.

* Мама (англ.). Вообще-то «мама» звучит по-английски несколько иначе, но Леро считает, что «мазер»- гораздо убедительнее (автор).

Через полчаса они летели над саванной на высоте триста метров. Жирафы, вспугнутые тенью странного существа, неслышно двигались внизу, и шеи их плыли по воздуху, будто в замедленной киносъемке. Шеренги изящных антилоп выпрыгивали над землей, давясь непрожеванной пищей. Грубо сколоченные бегемоты разевали пасти, похожие на хозяйственные сумки. Сытые львы дремали в тени положив под головы львиц.

Древний инстинкт охотника проснулся в Редькине. Он залег за ящиком, сжимая в руках автоматическую винтовку (веник). Бич деревень — полосатый людоед Шер-Хан притаился в зарослях (гамаке), сверкая желтым глазом.

Выстрел! Промах.

Хищник прыгает. Мелькают кровавый маникюр когтей и выцветшая шкура, изъеденная молью.

Выстрел! Промах.

Хищник обрушивается на Редькина, и они, рыча, начинают кататься по траве. Перед Колей страшная пасть, полная зубов мудрости и резцов, не знающих стоматолога, Редькин в самый последний момент успевает дотянуться до курка.

Бах! Шер-Хан дергается, всхлипывает и замирает…

Редькин устало поднялся с пола и, шатаясь, подошел к иллюминатору. Солнце освещало его мужественный профиль, распаханный железным плугом звериной лапы…

— Браво! — воскликнул Леро. — Не забудь снять шкуру. Ты бросишь ее к ногам родителей, когда вернемся домой.

Ирония попугая осталась незамеченной. Редькин был поглощен событиями, происходящими на Земле.

в которой вес кабины увеличивается на сто сорок килограммов

Внизу виднелся маленький одноэтажный городок, утомленный зноем и скукой. Над единственной дорогой выбегающей из города, поднималось облако пыли. Неожиданно из облака вынырнул человек. Он мчался по дороге, смешно вскидывая ноги и поминутно оглядываясь. Затем показалась огромная толпа, размахивающая палками. Расстояние между беглецом и преследователями неуклонно сокращалось.

Коля, не раздумывая, повел шар к Земле. Ему удалось повесить кабину прямо перед носом удирающего. Удирающий, пыхтя и чертыхаясь, протиснулся в люк, и шар тут же устремился в небо.

Разгневанная толпа разочарованно взревела, замахала руками, и по обшивке застучали камни.

Спасенный, еще не отдышавшись, высунул в люк кукишь и заорал: