Трудились все, от Кабанова и Мишеля до Лудицкого. Куда было деваться бывшему депутату? Не речи же произносить, раз в них никто не нуждается, а большинство и не понимает!

Да еще приходилось соблюдать осторожность. Бригантина была беспомощной, вся надежда на составленные из ее пушек батареи да мушкеты.

По счастью, пронесло. Лишь раз мелькнул на горизонте парус, мелькнул и скрылся вдали. На берегу же и вовсе никто не появлялся.

Как пояснил Мишель, король-солнце вдруг решил сделать из флибустьеров законопослушных землевладельцев, да и тех целиком отдать в алчные руки Вест-Индской компании. Дабы никому больше ничего не могли продавать и ни у кого – покупать. Соответственно, приобретать компания все стала по самой низкой цене, продавать же… Короче, еще один вариант рабства, а вот результат…

Привыкшие к воле обитатели Санто-Доминго и Тортуги не захотели финансовой кабалы и стали дружно перебираться: кто на Ямайку, а кто еще дальше. Благо необжитой земли был без малого весь земной шар. Обжита лишь одна Европа. Не очень-то она и нужна…

Работали люди много, но вечерами еще хватало сил собираться у невидимых с моря костров, беседовать, чуть выпивать. Неугомонный Командор брал у Мишеля регулярные уроки фехтования, только делал многое по-своему, отчего справиться с учеником учителю практически не удавалось.

Что же до одиноких женщин, то они пользовались огромным вниманием и могли спокойно выбирать себе защитника. Или надеяться, что в будущем подберется партия получше.

Только бурных романов не было. Женщины боялись своей доступностью добиться противоположного эффекта и обещали все, но потом, потом… Довольно действенный, между прочим, метод. Особенно с мужчинами, подолгу лишенными ласк. По крайней мере, итогом прозвучала пара серьезных предложений руки и сердца. В кипящем страстями архипелаге женщин все еще было намного меньше, чем мужчин…

Наконец работа была закончена, припасы погружены, пушки установлены на свои места.

В путь пустились, как водится, на рассвете. Всю дорогу Кабанов заставлял свой сборный экипаж отрабатывать всевозможные эволюции, поэтому плавание растянулось почти до самого вечера.

Пор-де-Пэ поразил своей пустынностью. Несколько купцов, три бригантины да одинокий фрегат – вот и все, что находилось в большой бухте.

«Лань», шедшую под французским флагом, пропустили беспрепятственно. Когда же к прибывшему чиновнику явился шевалье Мишель д’Энтрэ собственной персоной, то все вопросы отпали сами собой. Точнее, адресовались исключительно к бравому капитану мушкетеров.

Вскоре Мишель вместе с чиновником съехали на берег. Перед отъездом шевалье долго и прочувствованно благодарил Кабанова, клялся ему в вечной дружбе и обещал немедленно навестить, едва покончит с необходимыми делами.

С ним в город отправились все французы. Они были связаны с этим городом, имели там приятелей, а кое-кто и возлюбленных и сейчас с нетерпением предвкушали встречи, дружеские застолья, беседы о пережитом. Только они, даже солдаты, больше не считали себя связанными службой, и их поездка была всего лишь отпуском.

Кабанов не настаивал на их возвращении, он никого не собирался держать, но люди сами продолжали говорить о себе, как о членах команды «Лани».

Остальные остались на бригантине. Время было вечернее, и Командору не хотелось случайных неприятностей. Пример Ярцева был слишком ярок, конфликтовать же еще и с французами…

Но потом Кабанов решил переиграть. Сам он французского не знал, да и нашел на судне массу неотложных дел, поэтому послал на разведку в город единственного полиглота – Аркашу Калинина, а подумав, присоединил к нему Ширяева. Последний даже по-английски практически не говорил, зато представлял реальную боевую силу.

– Почему Гришу? – попыталась было пискнуть его жена.

– Потому что Сорокин нужен мне здесь, – жестко ответил Кабанов, и больше возражений не последовало.

Конечно, можно было выделить одного из англичан, да только война… Флибустьеры не особо враждовали между собой, сказывались многочисленные совместные походы против испанцев. Но ведь кроме них в Пор-де-Пэ должны быть какие-то войска. Мало ли…

Мог бы и не осторожничать. Ширяев и Калинин свободно шли по улице, и никто не обращал на них внимания. Да и прохожих было немного. Не то час уже поздний, не то все заняты своими делами.

А вот в кабаке, куда завернули выходцы из будущего, народа было полно. Разнообразно одетые мужчины пили, ели, а уж курили так, что сквозь дым была едва видна противоположная стена заведения. И многие говорили. Громко, привыкнув орать под завывание ветра и шум волн, поэтому отдельные слова на общем фоне воспринимались с трудом.

И ни одной женщины. Определенного поведения – собирались в определенных же местах, а порядочным в подобном бедламе было нечего делать.

Ширяев мысленно похвалил себя, что устоял перед просьбами супруги и сына, хотя они, надо отдать должное, не очень-то и настаивали.

– О чем говорят? – поинтересовался Григорий, когда удалось примоститься за столиком и получить нехитрый заказ.

Аркаша обратился в слух, пытаясь разобрать в общем гаме нечто осмысленное и понятное. Вдруг глаза его округлились, и он удивленно уставился на своего спутника.

– Ничего себе! – пробормотал Калинин и вдруг прыснул коротким смешком.

– Что там? – требовательно спросил Ширяев.

– Они говорят… В общем, там кто-то рассказывает историю нашего бегства из Порт-Ройаля. Только… – Калинин вновь засмеялся, но в смехе его сквозило удивление.

– Да говори ты! – прикрикнул на него компаньон.

– Одним словом, рассказывают о феноменальном мастерстве Командора. Это понятно. Сам был свидетелем. Но дальше…

Ширяев стал потихоньку терять терпение.

– Говорят, что Командор не только уничтожил форт и корабли, но и взорвал город и он провалился в тартарары.

– Кто провалился?

– Порт-Ройал.

– Как?!

– Не знаю. Кто-то то ли приплыл сюда до нас, то ли видел кого-то вырвавшегося с Ямайки уже после нашего бегства. Короче, большая часть города провалилась в пучину. Говорят, это тоже дело рук Командора.

– Не понял, – оторопело произнес Григорий.

– Я тоже.

– Подожди… – Бредивший в детстве морской романтикой, Ширяев теперь лихорадочно пытался вспомнить страницы когда-то прочитанных, а затем позабытых книг.

Что-то вертелось в памяти, только никак не могло всплыть на поверхность, оформиться в конкретный факт.

Пираты, флибустьерское море, столица морских разбойников…

Стоп!

– Идиот! – Ширяев хлопнул себя ладонью по лбу. – Это же надо, не сообразить!

Теперь Калинин взглядом требовал от него объяснений.