Еще один танк Хромов не опознал – тот, видать, нырнул в яму, где благополучно перевернулся, и над поверхностью болота торчали сейчас лишь несколько катков с обрывком гусеницы, качественно присыпанные снегом. Ну и, на финал, Т-28. Для этого времени еще не раритет, но уже редкость, причем уехал он дальше всех и не затонул, просто сел на брюхо. Словоохотливый проводник сказал, что несколько танков ушли еще дальше, но за лето их засосало вместе с башнями, даже искать нет смысла. В общем, металлолома здесь скопилось богато, непонятно лишь, что с ним делать.

Примерно тем же вопросом задались и остальные разведчики. Во всяком случае, те, кто умел думать, а не только метко стрелять. Увы, были среди них и такие, кому рефлексы заменяли мозги. Расходный материал, как цинично отзывался о них Мартынов. Но все же тон задавали не они, а заместители Хромова думать были как раз приучены. И неудивительно, что именно Селиверстов озвучил немудреную, однако актуальную мысль:

– Что будем делать, старшой?

– Что делать, что делать… – в голове Хромова крутилась идея, но каждый раз, когда Сергей пытался ухватить ее за хвост и перевести в понятные термины, она как-то неимоверно ловко ускользала. – Снять штаны и бегать… Не бросать же здесь всю эту икебану!

– Чего не бросать? – не понял Селиверстов. Все же при всей смекалистости и природном уме многого, что было обычным для человека, родившегося на сотню лет позже него, он попросту не знал. Ильвес тоже сморгнул удивленно. Все же, как ни крути, Эстония никогда не была чрезмерно цивилизованным местом. – Потом объясню, – мысль наконец-то выкристаллизовалась во что-то более или менее внятное. – Теперь, как говорят одесситы, слушайте сюда и ищите слабое место в моих рассуждениях.

Его выслушали, пару минут обдумывали, затем Селиверстов задумчиво кивнул:

– А что, может получиться. Если что, мы ничего не теряем, времени пока хватает… Сам придумал?

– Да нет, читал когда-то, – честно признался Сергей. – Вроде бы когда-то так целые корабли поднимали. Хотя, может, и врут. Попытка не пытка… А кое-что, может, и без этого достанем, – он махнул рукой остальным: – Ну все, хлопцы, давайте, собираемся. До темноты сделать ничего не успеем, так хоть на местности оглядимся.

К работе по вытаскиванию танков приступили на следующее утро, начав, как бы это ни показалось странным, с самого дальнего, Т-28. Соорудили опалубку из толстого горбыля, благо этого добра здесь хватало. Небольшая лесопилка в деревне имелась. Правда, она не работала уже месяца три, но досок, которые не успели вывезти из-за войны, остался целый склад. Брали что похуже, главное, чтобы создавалось хотя бы подобие герметичности, для чего щели тщательно шпаклевали. Ну а потом, установив конструкцию вокруг танка, вырубили лед.

Морозы стояли не такие, чтобы болото промерзло до дна, но все же сейчас, к концу января, сантиметров на сорок вниз был сплошной лед. И то хлеб. Вырубили канаву и быстро, пока вода, медленно поступавшая снизу, не заполнила освободившееся место, опустили туда опалубку. Работа заняла весь день, и местные, наблюдавшие со стороны весьма скептически, крайне удивлены были, что утром, вырубив успевший образоваться лед и отчерпав воду, удалось опустить конструкцию глубже. Потом еще глубже… В общем, не такое уж и бездонное оказалось болото. На четвертый день смогли добраться до твердого грунта, освободив снаружи громаду танка ото льда. Теперь дело было за малым – вытащить его, что, учитывая превратившуюся в единый комок перемерзшего торфа ходовую часть, было той еще задачкой.

Впрочем, как раз на этот счет была вполне жизнеспособная идея, подкрепленная неплохим техническим заделом. С временной базы пришли целых три полугусеничных бронетранспортера. Насколько помнил Хромов, этого было вполне достаточно, чтобы буксировать «Тигр», по сравнению с которым Т-28 не то чтобы карлик, но и не Голиаф. Увы, первая попытка разбилась о камни суровой реальности – смерзшаяся земля стала неплохим якорем. Но тут пришла в голову инженерная смекалка, подсказавшая, что есть у человечества такое изобретение, как полиспаст.

К стыду своему, Хромов вынужден был констатировать, что идея эта пришла в голову совсем даже не ему. Теоретически он мог считать себя куда более образованным, чем любой из находившихся у него в подчинении бойцов. По факту же он смог только глазами хлопать. Предложил же идею бывший слесарь-путеец, влившийся в группу после ставшего уже легендарным рейда на бронепоезде. Он же и сам полиспаст соорудил, оккупировав на несколько часов местную кузню. Ее хозяин, правда, не слишком обрадовался такому самоуправству, но попытка качать права усохла на корню, едва староста покачал кулаком перед его носом. В общем, даже помог и не халтурил. Получилось грубо, но крепко.

Извращались с блоками довольно долго, но все же нет техники, неподвластной человеку. И к вечеру, под натужное урчание двигателей тягачей, оставляя за собой борозду, забитую грязным ледяным крошевом, танк оказался-таки на твердом грунте. Можно сказать, первый успех налицо.

Как раз за этой, финальной частью операции и наблюдал Мартынов, прибывший аккурат к концу действа. Позже он честно признался Хромову, что в возможность вытащить танки не слишком-то верил. Он и Сергея-то сюда отправил больше для того, чтобы, передавая местным оружие, тем самым обозначить уровень доверия. Мол, не кого-нибудь присылаю, а целого командира разведки, да еще и с мощной поддержкой. Цените, селяне и селянки! Ну и посмотрел своими глазами – так, на всякий случай. Но молодежь, как это часто бывает, продемонстрировала умение нестандартно мыслить, и вот он, первый результат!

Выдав сию немаловажную информацию, полковник обошел бронированную глыбу льда по кругу, время от времени цокая языком и восхищаясь «раритетом». Ну да, для него и впрямь раритет, а здесь – вполне себе грозная боевая машина, с технической точки зрения малость устаревшая, но все еще способная без особых проблем отправить в металлолом любой немецкий танк. При грамотном использовании, конечно.

– Что, Александр Палыч, нравится машинка?

– Хороша. Всегда мечтал на таком прокатиться.

– Так возрадуйся – у мечты есть шанс сбыться. И присылай механиков – танк придется, чувствую, по косточкам перебирать.

Мартынов кивнул, потом усмехнулся:

– Страну, которая способна производить такое чудо, соседи любить не будут. Слишком уж испугаются.

– Если кто-то не любит Россию, – улыбнулся в ответ Хромов, погладив броню танка, – то Россия имеет право на взаимность.

– Логично. А как с остальными машинами?

– Справимся, было бы время.

С остальными танками дело пошло заметно легче – натренировались уже. Оба легких вытащили с минимальными усилиями. С КВ провозились несколько дольше, все же почти сорок восемь тонн для здешней техники результат выдающийся. Да и засел он намертво. Тем не менее, соорудив еще один полиспаст, его удалось вначале стронуть с места, а потом и вовсе утащить в специально вырытый капонир. К тому времени Т-28 был уже отогрет, разобран практически до состояния запчастей, и теперь их, азартно ругаясь, очищали от могучего слоя грязи немецкие и русские механики.