- Я расскажу тебе, кем был Хантер, - сказала Селена с неожиданной резкостью. У меня по коже пробежали мурашки. - Я о нем многое слышала, - продолжала Селена. - Все говорили, что он словно с цепи сорвался. Ему нельзя было доверять. Даже совет сомневался на его счет. Он постоянно заходил слишком далеко. Всю свою жизнь он был помешан на Вудбейнах, а в последние годы навязчивая идея превратилась в опасную манию. - Селена говорила совершенно серьезно, и я кивнула.

Внезапно я пришла в замешательство.

- Но почему он хотел убить Кэла? - спросила я. - Вы ведь не знаете, из какого клана вы родом, правильно?

Я слышала, как Хантер назвал Кэла одним из Вудбейнов. Может, он думал, что Кэл… Нет, погодите… - Я замотала головой, окончательно запутавшись.

Кэл говорил мне, что у них с Хантером, возможно, общий отец. А Скай сказала, что Кэл из клана Вудбейн, как его родитель. Значит, Кэл и Хантер оба наполовину Вудбейны? Я никак не могла разобраться.

- Бог его знает, что было у него в голове, - сказала Селена. - Одно ясно: он был не в своем уме. Человек, убивший родного брата…

Мои брови поднялись от удивления. Я смутно помнила, что Кэл бросил Хантеру это обвинение вчера ночью.

- Как это?

Селена покачала головой и встрепенулась: котел зашипел и начал плеваться на плиту, зелье едва не убежало. Селена поспешила убавить огонь. Она погрузилась в дела, и я не смела ее прерывать.

- Можно мне увидеть Кэла? - спросила я наконец.

Она посмотрела на меня с сожалением:

- Прости, Морган, но я напоила его сонным отваром. Он проснется самое раннее к вечеру.

- О! - Я встала и взяла куртку.

Селена молчала, а я не решалась расспрашивать ее о Хантере дальше. Теперь я чувствовала себя в тысячу раз лучше, но в глубине души знала, что боль и ощущение вины вернутся.

- Спасибо, что заглянула к нам, - сказала Селена, процеживая над раковиной дымящееся зелье. - И помни: вчерашней ночью ты сделала то, что должна была сделать. Верь в это.

Я нерешительно кивнула.

- Позвони, если захочешь поговорить еще, - сказала Селена, когда я шла к двери. - Звони в любое время.

- Спасибо, - сказала я.

Толкнув дверь, я вышла на улицу и поехала домой.

Апрель 2000 года

При гадании необязательно приходят ясные видения - это может быть лишь впечатление, отголосок. Я гадаю с помощью луэга - камня прорицателей. Это крупный, широкий осколок обсидиана почти десятисантиметровой толщины, заостренный на конце. Он принадлежал моему отцу. Я нашел его у себя под подушкой в то утро, когда они с мамой исчезли.

Луэг предсказывает судьбу гораздо надежнее огня и воды. Огонь показывает ведьме прошлое и возможные варианты будущего, но им сложно управлять. Старая ведьмовская пословица гласит: огонь как хрупкий любовник - ухаживай за ним, не покидай его; его верность - легкий дымок, его ярость - губительный жар. С водой обращаться проще, но она обманчива. Мама однажды сказала, что вода как гулящая женщина: отдает свои секреты каждому, почти всем лжет и доверяет лишь немногим.

Прошлой ночью я взял луэг и пошел к каналу, протекающему у границы дядиных владений. Летом мы там купались, ловили с Линденом пескарей, а Элвин собирала крыжовник.

Я сел у самой кромки воды и заглянул в глубину обсидиана, помогая себе заклинаниями, вызывающими видения.

Прошло долгое, долгое время, прежде чем поверхность камня стала прозрачной и в глубине возникло мамино лицо. Мама была такой, какой я ее запомнил, - такой, какой она исчезла. Я хорошо помню тот день. Я, восьмилетний мальчишка, выбежал к ней в сад. Она стояла на коленях и полола сорняки. Она подняла голову, увидела меня, и ее лицо просияло, будто я был солнцем. «Джиоманах», - произнесла она, глядя на меня с любовью. В пламенных волосах запутался солнечный свет. Увидев ее лицо в камне, я был буквально раздавлен тоской и детским желанием увидеть ее, прижаться к ней.

Когда видение угасло, я все продолжал держать луэг в руке, а потом повалился навзничь и зарыдал.

Джиоманах

Праздничный ужин прошел так, будто я смотрела кино. Будто видела саму себя через стекло: вот я улыбнулась, заговорила с гостями, развернула подарок. Я была рада вновь увидеть тетю Эйлин и ее подругу Полу Стин. Мама и Мэри-Кей расстарались, чтобы вечер получился особенным. Все было бы прекрасно, если бы не преследовавшие меня страшные картины. Хантер и Кэл, сцепившиеся на вспаханном кровавом снегу… Я сама опускаюсь на колени под тяжестью заклинания Кэла, смотрю на зажатый в руке атами, перевожу взгляд на Хантера… Хантер с кинжалом в шее падает с обрыва.

- Эй, тебе что, невесело? - раздался голос Мэри-Кей. Я стояла у окна, глядя в темноту. - Ты все где-то витаешь.

- Просто устала, - ответила я и поспешно добавила: - А так все замечательно. Спасибо, Мэри-Кей.

- На здоровье, сестренка, - чуть ухмыльнулась она.

В конце концов тетя Эйлин и Пола уехали. Я отправилась наверх и позвонила Кэлу. Его голос был совсем слабым.

- Прихожу в себя, - сказал он. - А ты как?

- Физически - отлично, - ответила я.

- Понимаю… - Он вздохнул. - До сих пор не верится. Я не хотел, чтобы он упал вниз. Я только хотел остановить его. - Он сухо и хрипло рассмеялся. - Устроил я тебе день рождения. Прости, Морган.

- Ты не виноват, - сказала я. - Это он на тебя напал.

- Я боялся, что он бросится и на тебя.

- Но зачем ты наложил на меня чары оков? - спросила я.

- От страха за тебя. Я боялся, что ты полезешь в драку и пострадаешь.

- Я хотела помочь. Ты не представляешь, каково стоять в стороне ледяной статуей. Это было ужасно.

- Прости меня, Морган, - выдохнул Кэл. - Все происходило так быстро, я думал, что делаю как лучше.

- Больше так не делай.

- Не буду, клянусь. Прости меня.

- Ладно. Вернувшись домой, я вызвала Службу спасения, - шепотом рассказала я. - А потом послала зов Скай, не называя себя, и рассказала, где искать Хантера.

Кэл на минуту умолк, потом сказал:

- Это хорошо. Ты правильно поступила.

- Но это не помогло. Сегодня утром я встретила Скай у реки. Она сказала, что Хантер не вернулся домой. И она была уверена, что мне есть что ей рассказать.

- Что ты ей ответила?

- Что не понимаю, о чем она. Она сказала, что не чувствует присутствия Хантера, и добавила, что я лжива, как все Вудбейны.

- Вот стерва, - зло сказал Кэл,