— Я привык к тому, что девушки, обманутые Робертом, рвут на себе волосы, — сказал он.

Если бы взглядом можно было убивать, хозяин ранчо рухнул бы на пол как подкошенный. Однако гнев Флоры только позабавил его.

— После вас, — любезно сказал он и сделал приглашающий жест. — Я принесу вино.

Сама не зная, почему она это сделала, Флора встала и гордо прошла в столовую. Может быть, она хотела показать, что не боится его насмешек. Однако ею тут же овладело тягостное чувство: казалось, темные глаза Майкла буравят ей спину.

Добравшись до стола, Флора обернулась, встретилась с Майклом взглядом и пришла в ужас. В его глазах читалась не только насмешка, но и одобрение. Он явно любовался ее фигурой. Потом Майкл отвернулся и взял бутылку.

Она заскрежетала зубами. Испытанное ею ощущение было странным, но найти ему название она не успела: Нед отодвинул ей стул.

Она поняла, что проголодалась. Возможно, в этом было виновато искусство Неда, подавшего на стол пармскую ветчину, дыню и отбивные.

Когда Флора принялась за отбивную, Майкл сказал:

— Фло, расскажите о себе. Вы родились в Далласе? Ваши родители живы?

Она выдержала паузу, сделала глоток вина и кратко изложила свою биографию.

— Не слишком обычная история, — бесстрастно откликнулся Майкл.

Флора аккуратно отрезала кусочек отбивной, смазала ее горчицей и промолчала.

— Вы прожили в Далласе всю свою жизнь?

Следующую фразу Фло произнесла только тогда, когда прожевала кусочек отбивной.

— Нед явно знает свое дело. Очень вкусно.

— Да, знает. Фло, почему вы скрываете свое прошлое?

Серые глаза ответили ему решительным взглядом.

— Не понимаю, почему вас так интересует мое прошлое, — наконец сказала Флора. — Мне, например, до вашего прошлого нет никакого дела.

— Вы ранили меня в самое сердце, — бесстрастно сказал Майкл, продолжая жевать.

Фло посмотрела на старинные стенные часы и молча доела отбивную.

Майкл сделал то же самое, после чего Нед принес яблочный пирог, сыр и фрукты.

— Кофе уже закипает, — сказал он.

Майкл взял персик и начал чистить его. Флора отметила, что хотя ладони у него широкие и мозолистые, но пальцы длинные и ловкие. После чего ее мысли неожиданно приняли совсем другое направление...

Она огляделась. Столовая, как и все остальные комнаты, была обставлена несколько старомодно, но богато. На стенах, оклеенных зелеными обоями, висели картины, при виде которых Флора широко раскрыла глаза. Некоторые из них не имели цены. На столе стояли фарфор и хрусталь. Она щелкнула ногтем по бокалу и услышала благородный звон.

Флора поборола искушение перевернуть тарелку и посмотреть на донышко. Впрочем, форма, цвет, позолота и характер рисунка говорили сами за себя. Первая половина девятнадцатого века... А красивая белая скатерть была явно камчатной.

Флора снова посмотрела на старинные часы, но перед ее мысленным взором возникла машина, которую вел Майкл Рестон. Грязь грязью, но это была новейшая модель джипа, последнее слово техники.

И тут она поняла, что никогда не задумывалась о происхождении Роберта Рестона. Только теперь до нее дошло, что Роберт из очень богатой семьи. Так вот почему Майкл Рестон так настороженно относится к девушкам, гоняющимся за его беспутным братцем!

— Итак?

Она вздрогнула и повернулась к Майклу.

— Что «итак»?

— Я заметил, что вы оценили серебро, хрусталь и все остальное. Что скажете?

Флора слегка покраснела, но сумела взять себя в руки.

— Похоже, ваш брат завидный жених.

— Так оно и есть. Берите сыр и виноград.

Она взяла кисть винограда, но есть не стала.

— Именно поэтому вы следите за его личной жизнью?

В воздухе затрещали искры. В глазах Майкла вспыхнул гнев, губы сжались. Флора испугалась до полусмерти, но не позволила себе отвернуться.

— Что ж, в хладнокровии вам не откажешь, — наконец протянул он. — Нет, я не слежу за его личной жизнью. Делаю исключение только для девушек, которые нарочно беременеют, чтобы заставить моего брата жениться на них. Надеюсь, вы не из их числа, мисс Эйлсбери?

Увидев его прищуренные глаза, Флора судорожно вздохнула. Все кончено. На надеждах Долли можно поставить крест.

Что теперь делать? — подумала она. Вернуться домой и посоветовать сестре забыть о Роберте Рестоне, потому что его старший брат человек властный и по-настоящему опасный? Или остаться здесь и попробовать найти способ связаться с Робертом? Выведенная из себя, она гневно выпалила:

— Мистер Рестон, можете не сомневаться, я не беременна! Как бы вы ни старались доказать, что не следите за личной жизнью брата, но моя личная жизнь вас не касается! Я не уеду отсюда, пока не выясню, где Роберт!

Наступило враждебное молчание. До Флоры внезапно дошло, что к нему примешивается взаимное любопытство.

Неожиданно послышался звук мотора и скрежет шин резко остановившегося автомобиля. У Флоры возникла слабая надежда, что это вернулся Роберт Рестон.

Майкл положил салфетку и поднялся. Увы, человек, быстро вошедший в гостиную, оказался женщиной, причем женщиной сильно расстроенной.

— Майкл, ты не поверишь, — начала она, войдя в столовую, — но Сэм удрал от меня! Двуличный ублюдок снова сделал это, но если он думает, что сумеет смыться, то сильно ошибается! — Она сделала паузу, перевела дыхание и уставилась на Флору.

Следом за ней в гостиную вошел мальчик лет шести, державший палец во рту. Под мышкой у него был зажат плюшевый мишка. Ни на кого не глядя, малыш забрался на диван и свернулся клубком с таким видом, словно привык спать когда и где придется.

— Ради Бога, Джесс, — угрюмо произнес Майкл, — неужели ты не могла позвонить? Зачем тебе понадобилось так поздно тащить с собой Кита?

Джесс открыла рот, помолчала, затем тряхнула головой и показала на Флору.

— Это еще кто такая, черт побери?!

Флора инстинктивно ощетинилась. А кто такая сама Джесс? Рослая, с коротко стриженными каштановыми волосами, веснушками и пронзительными голубыми глазами, она стояла подбоченившись, что свидетельствовало о воинственной натуре, и Флора тут же ощутила сочувствие к неизвестному Сэму.

— Это Фло Эйлсбери, — сказал Майкл. — Просто приезжая. Джесс...

Но Джесс уже ударилась в слезы.

Майкл поднял глаза к потолку, подошел к бару и плеснул в стакан немного бренди.

— Вот. — Он усадил Джесс за стол и дружелюбно сказал: — Выпей это.

Джесс сделала глоток и, продолжая реветь в три ручья, начала рассказывать.