— Но ведь мы уже квиты, верно? Вы мне с лихвой отплатили.

Темные густые брови изогнулись, лицо приняло угрожающее выражение.

— Отплатил?

— За то, что я не та, кого вы ждали.

— Я же сказал вам, что не возражаю против замены.

Барбара задохнулась от изумления.

— В самом деле не возражаете?

— Конечно, нет.

— Но… — И забыв об осторожности, Барбара потребовала: — Так кого же вы ждали? Дорогую наложницу?

Глаза Адамса озорно блеснули.

— Во всяком случае, не дорогую. В конце концов, говорится же, что в темноте все кошки серы. — Адамс потянулся к девушке, и легкое шуршание атласного покрывала заставило Барбару похолодеть.

— Здесь вовсе не темно, — пробормотала она беспомощно.

Адамс пожал плечами.

— Это легко уладить. Хотя после демонстрации, которую вы устроили несколько минут назад, следовало бы усомниться в старинной пословице. — Он передвинулся и оказался совсем рядом.

Барбара застыла, не в силах пошевельнуться. Но Адамс всего лишь повернул к себе часы, стоящие на туалетном столике, чтобы разглядеть время. Четвертый час ночи… Внезапно в голосе появились деловые нотки.

— Это все очень забавно, но давайте обсудим все утром, хорошо? День выдался чертовски тяжелым, я устал, как собака, и, честное слово, не в настроении что-либо объяснять. И вообще это — дело агентства.

Какого еще агентства? Но спрашивать было явно бесполезно.

— Отлично. Увидимся утром.

Адамс чуть-чуть улыбнулся и лег на спину. Дотянувшись до ночника, выключил свет, подтянул к себе подушку и со вздохом стал устраиваться.

Глаза Барбары изумленно расширились.

— Вы здесь не останетесь!

Адамс и бровью не повел.

— Почему же? Это моя спальня.

И дворецкий привел ее сюда? Кого же на самом деле ждал этот человек? Спустя две минуты Реймонд Адамс уже дышал спокойно и ровно, как и подобает спящему.

Барбара сидела, прислонившись к спинке кровати, и обдумывала свое положение. В сумке двадцать долларов наличными и кредитная карточка, лимит которой почти исчерпан. Снять на ночь комнату в этом отеле она не сможет, и так вряд ли хватит денег на обратный билет.

Если уйти, обратно уже не попадешь, а она так и не добилась того, зачем пришла — Адамс не сказал ровным счетом ничего, достойного упоминания в статье.

В гостиной есть диван, но если она переберется туда, вдруг услышит дворецкий. Выходит, единственный выход — остаться в спальне и не спускать глаз с мистера Адамса. Утром она первым делом представится — согласно правилам журналистской этики человек должен знать, что имеет дело с репортером, прежде чем наговорит лишнего. А потом можно будет подумать, как вернуться домой.

Барбара собрала оставшиеся подушки, тихо и осторожно, чтобы не потревожить спящего, и воздвигла посреди двуспальной кровати внушительную стену. Затем устроилась поудобнее на своей половине и стала дожидаться утра.

Спать, разумеется, не следует. Учитывая, чем это закончилось в последний раз, лучше не терять бдительность…

Теперь это был не эротический сон, а сладкая греза: она плыла на облаке, убаюканная легким покачиванием, словно ребенок в колыбели. Так не хотелось спускаться на землю! Барбара тряхнула головой и спрятала лицо в ласковой дымке. Но дымка оказалась почему-то не ласковой, а, напротив, колючей. Вдруг загремел гром.

Нет, это был не отдаленный гром, а приглушенный смех.

— Просыпайся, милая, — прошептал знакомый голос ей на ухо. — Сейчас явится Уилкинсон.

Барбара открыла глаза и увидела, что покоится в объятиях Адамса, прижавшись лицом к его груди. Это его ровное дыхание укачивало ее во сне. Оскорбленная до глубины души, она отчаянно попыталась призвать на помощь остатки своего достоинства.

— Должно быть, я на минутку задремала, — проговорила Барбара.

— Что-то вроде этого, — любезно согласился Реймонд Адамс. Неудивительно, что казалось, будто вокруг — пушистое облако. Барбара уютно расположилась посередине постели, а вокруг нее в живописном беспорядке высились груды подушек. Видимо, прохлада осенней ночи мало-помалу проникла в комнату, Барбара бессознательно потянулась к теплу — и обрела его рядом с Реймондом Адамсом. Прошлым вечером она отчаянно смутилась, проснувшись в объятиях мужчины, теперь же просто не знала, куда деваться от стыда.

— Заметьте, я опять не жалуюсь, — подчеркнул владелец номера. Было очень приятно ощущать щекой, как от звуков голоса вибрирует его грудь.

В дверь постучали.

— Входите, Уилкинсон, — отозвался Адамс, и не успела Барбара шевельнуться, как дворецкий переступил порог.

Отчаянно захотелось нырнуть под покрывало, но такой поступок теперь выглядел бы, наверное, еще более неприглядным.

Уилкинсон проворно и неслышно пересек комнату, раздвинул шелковые занавеси, и лучи утреннего солнца хлынули на ковер. Дворецкий словно бы не замечал расположившуюся на кровати пару. Реймонд потянулся всем телом и наконец разомкнул объятия.

— Доброе утро, сэр. Погожий выдался денек.

А я возьму и притворюсь невидимкой, решила про себя Барбара.

Реймонд лениво улыбнулся и повернул голову.

— Кстати говоря, вам, дорогая, следует извиниться перед Уилкинсоном.

Щеки Барбары вспыхнули.

— Почему? — В следующее же мгновение она поняла, что спрашивать не стоило, но было уже поздно.

— Я забыл рассказать вам, что прошлым вечером Уилкинсон очень расстроился. Когда я пришел, бедняга мыкался у двери в спальню, ожидая, что вы выйдете и он сможет перестелить постель. Уилкинсон, видите ли, очень ответственно относится к своим обязанностям.

— Мистер Адамс преувеличивает, мисс, — отозвался дворецкий с каменным лицом. — Завтрак прикажете подавать через пятнадцать минут, сэр?

— Да, как всегда. У вас есть какие-нибудь пожелания, милая?

— Нет, благодарю, — пробормотала Барбара и в порыве раздражения добавила: — Буду весьма признательна, если вы потрудитесь запомнить мое имя.

— С чего вы взяли, что я забыл ваше имя, Барбара? — Реймонд откинулся на груду подушек и воззрился на Барбару, вопросительно приподняв одну бровь. Очевидно, этот человек всегда владел ситуацией и всегда был уверен в себе. О дворецком, судя по всему, он начисто забыл.

А вот Барбара помнила. Уилкинсон снял со спинки стула пиджак и галстук и вышел из комнаты, ступая все так же неслышно. Только после этого Барбара соскользнула с кровати. Зеркала в спальне не нашлось, но и так ясно, выглядит она отнюдь не лучшим образом.

Пятнадцать минут спустя, оказавшись за столом, Барбара чувствовала себя не лучше. Горячий душ взбодрил, но, натянув мятые джинсы, несвежую блузку и изрядно потрепанный свитер, она снова пала духом.