– Светику можно капризничать, – заступилась за подругу Кристина, вынося из кухни мясную нарезку. – Она будущая мамочка. Мне кажется, если я забеременею, сразу начну всех строить, как в группе!

– Ладно, строитель. Здесь я – хозяин, забыла, любовь моя, как я тебя успокаиваю, – щекоча Кристину, заметил Иван. – Дома я командир над всеми!

– В группе ее тоже никто не боится. Так делают вид, что уважают. А сами в уголке шушукаются, как ее обдурить и с пары свалить! – зло процедила Света.

– Еще никто не свалил, как ты говоришь! Дисциплина, как в армии. Мне Ванечка рассказывал, что у них там строго было! Антон, в армии дисциплина была?

– Еще бы! В армии без нее нельзя! Там нельзя вообще расслабляться. Иначе можешь расстаться, всего – навсего, с жизнью! Если тебе ее не жаль, конечно, то можно и схалтурить, поиграв со смертью, – сказал Антон, расставляя тарелки.

– Это истинная, правда! Из одного такого недисциплинированного мы в плен и попали! Если бы не Антон, не знаю, сидел бы я с вами сегодня или нет?! – сказал, задумавшись, Иван.

– Хватит, мы уже слышали эту историю, – прервала разговор Света. – Всем известно, какой Антон смелый и сильный. Давайте праздновать Новый год! – бросая вилки и ножи на стол, – закричала Света.

– Опять очередной бзик. Мы не обижаемся на будущих мамаш. Потерпим, ради нашего будущего ребенка! – обнимая жену, произнес Антон.

– Ребята, садимся! – перевела разговор Кристина. – Нужно провожать старый год! Пусть все самое плохое останется в прошлом! А в Новый год мы заберем наши счастливые семьи с пополнением, – весело предложила Кристина.

Дружная компания, звеня бокалами, стала провожать уходящий Старый год! Звучала новогодняя музыка из любимых кинофильмов. Красивые молодые девушки улыбались и радовались, ожидая появление нового счастья! Ребята, как всегда, торопились проводить Старый Год и наливали одну за одной, отправляя проблемы в прошлое.

– Хватит частить! – ругалась на своего мужа, Света. – Куда ты все время спешишь?! Если будешь так усердно провожать Старый год, можешь не встретить Новый.

– Света, почему ты меня постоянно ругаешь? Ведь я и так самый настоящий подкаблучник. Все делаю, как ты хочешь. Оставь хоть в праздник свои нотации. Поучись у Кристины, она вообще Ивана не ругает.

– Я его не ругаю, потому что не беременная! У меня нет гормонального всплеска эмоций. Я еще не мама, – заступилась в очередной раз за подругу Кристина. – Пошли танцевать!

Кристина резко вскочила, пошатнулась, схватилась за стол и медленно приземлилась на стул. Она побледнела и сказала испуганно: «У меня очень закружилась голова. Я, наверное, быстро встала, и не рассчитала свои силы. Два дня уже тошнит и голова кружится.

Антон посмотрел на Свету, затем на Ивана и весело сказал:

– А у нас ведь дети родятся в один год! Кристина, я думаю, ты точно беременная!

– Нет, нет, этого не может быть, мы с Ваней все запланировали. Хотя, это могло произойти до того, как мы проектировали свое будущее, – засмеялась Кристина. – Это произошло в первую брачную ночь.

– И может ты просто заболела?! – спросила Света испуганно. – Простуда тоже дает такой эффект: так же голова кружится, тошнит, слабость, давление высокое?! Знаешь, инсульт сейчас не выбирает возраст. У нас в деревне, соседка моя, двадцатилетняя лежит парализованная от инсульта!

– Вообще с ума сошла, подруга называешься, – зло выкрикнул Иван. – Хватит каркать! Просто Кристина ничего не ела, готовила праздничный стол. Я ей говорил, чтобы перекусила, так она сказала, что аппетит перебьет!

– Ванечка, не кричи на Свету, она просто испугалась за меня. Я ее понимаю. Пойдем, Света, ты мне давление померишь, – попросила Кристина подругу, потихоньку поднимаясь из – за стола.

В Санкт-Петербурге красивая пятидесятилетняя женщина Катя, мама Кристины, бежала по Невскому проспекту в сторону Дворцовой площади. Она очень торопилась в издательство на Большую Морскую, неся очередную рукопись своего романа. Мама Кристины была очень хороша собой. Она сумела сохранить фигуру, потому что каждый день делала пробежку по Крестовскому парку. Выглядела моложе своих лет, была полна сил, не только физических, но и творческих. Ее изумрудные глаза, той же формы, что у дочери, пытливо рассматривали гостей Санкт-Петербурга. Эта была чисто писательская манера поведения, – подхватывать характерную деталь, вглядываясь в лица удивленных японцев, которые с открытыми ртами любовались архитектурными ансамблями любимого города. Катя обожала экскурсии по рекам и каналам Санкт-Петербурга и пешие прогулки от Дворцовой площади до Александро-Невской лавры по изящному Невскому проспекту.

– Это мой отдых для души, – признавалась она мужу Никите, когда приходила с очередной прогулки.

Мама Кристины очень много работала, она не знала, откуда берутся все эти романы, рассказы, которые она издавала. «Мы, пишущая братья, проводники чужих мыслей и опыта», – думала она, неся в издательство очередной роман. Неожиданно ее взгляд привлек седой мужчина, лицо было до ужаса знакомо.

«Этого не может быть, – подумала Катя, – Яков погиб в Дагестане, выполняя важное задание Центра».

– Яков Саммуилович, неужели это ты? – окликнула она его. Мужчина невидящим взглядом посмотрел на Катю и холодно произнес: «Вы обознались». Катя отступила от него в сторону и краем глаза заметила, что к нему подошел ее давний враг Игорь Сергеевич Севрюк.

«Да, я ошиблась, это его брат близнец, местный криминальный авторитет», – грустно вздохнула Катя. – Значит, он вышел из тюрьмы раньше. Катя хорошо помнила то громкое дело, ведь именно ее муж Никита разоблачил эту бандитскую группировку, работая в органах. Как давно это было, – подумала Катя. – Никогда не забуду тот злосчастный день, когда Яков вместе с ее мужем уезжал в последнюю командировку в Дагестан. Никита вернулся оттуда один, с тяжелым ранением ноги. Яков погиб, выполняя задание. Вертолет, в котором находился Яков, был сбит террористами. Никиту комиссовали, отправили на пенсию, теперь он пенсионер со стажем. А Якова нет. Вот так бывает в жизни, что люди, которые не заслужили быть живыми, спокойно прогуливаются по городу, отсидев в тюрьме, а люди, которым суждено было наслаждаться заслуженным отдыхом, погибают, исполняя служебный долг в горячих точках. А злейший враг вдруг становится тебе родственником, потому что твоя дочь влюбляется в его сына», – так думала Катя, увидев Игоря Сергеевича Севрюка. Она не заметила, что в раздумьях зашла в Казанский собор и поставила свечку – «За упокой близкого друга – Якова Саммуиловича Гельштейна». Придя домой, Катя поделилась с Никитой своей случайной встречей с братом-близнецом Якова. Она рассказала, что видела его с отцом Ивана, бывшим политиком и убийцей в одном лице.

– Их ничего не разлучает, ни тюрьма, ни города, ни время, – возмущалась Катя, готовя мужу обед. – И почему Кристина выбрала именно его сына. Может быть, стоило настойчивее отговарить ее от этого опрометчивого шага.