И применил.

В результате чего практически вся восточная часть города провалилась в тартарары, а планета Земля приобрела очередной безобразный шрам длиной в четыреста с лишним километров.

То есть, через Трещину «дикие» вместе со своими жертвами перебраться никак бы не смогли, потому что единственный подвесной мост – чудо женской инженерной мысли – был расположен в черте города и очень хорошо охранялся.

Оставались еще горы на севере и леса на западе.

Но до лесов пешком нужно было добираться не менее двух суток, а до гор и все трое. И это по относительно открытой местности, где засечь любую, движущуюся в определенном направлении группу людей, было не очень сложно. Особенно с воздуха.

Так что некуда им деваться с промзоны, думала Кася, отрешенно глядя на дорогу, чуть ли не со свистом летящую им под колеса, – Тепси врубила сирену на полную и теперь перла посередине улицы Каплан на скорости сто с лишним километров в час. Немногочисленные встречные машины, заслышав характерный вой, благоразумно прижимались к обочинам, и путь до начала старой промзоны, того места, где полиция обнаружила брошенный пикап, занял у них ровно шесть с половиной минут.

Полицейские их уже ждали.

Тут был и обычный мобильный патруль – тот самый, который и нашел пикап, и еще две служащие полиции с собакой – поджарой немецкой овчаркой.

После коротких взаимных приветствий выяснилось, что машина на девяносто девять процентов та самая – пикап черного цвета с сильно тонированными стеклами.

– Экспертизу мы, конечно, провести не успели, – доложила старшая патруля – полноватая женщина уже совсем зрелого возраста, – но в машине нашли вот это.

И она протянула Касе открытую ладонь.

Кася присмотрелась, удовлетворенно кивнула головой, и двумя пальцами взяла с ладони сержанта маленький, размером с фалангу пальца, керамический мужской член с пропущенным сквозь дырки в яичках обрывком тонкого кожаного шнурка. Ей, да и всем девчонкам из FF, был хорошо знаком этот символ. Такие керамические члены, носили на груди чуть ли не все «дикие», которых им когда-то удавалось поймать или убить.

– Все ясно, – сказала Кася, пряча находку в нагрудный карман. – Жертвы, судя по всему, сопротивлялись. И кто-то из них сорвал это с груди «дикого». Проклятье, не нравится мне ситуация. Сколько раз мы повторяли, что в таких случаях оказывать сопротивление нельзя! Ведь могут просто убить. Что, увы, и бывало… Как собачка, взяла след?

– Бесполезно, старшая, – покачала головой полицейский-оперативница с овчаркой. Думаю, что они применили какую-то мощную химию. Нюх у моей Симы отшибло начисто. Не берет она след, хоть ты плачь.

– Ладно, сестры, – по возможности ободряюще постаралась улыбнуться Кася, – благодарю за службу. Вы сделали все, что смогли и сделали немало. Дальше мы сами.

Когда полицейские с явным облегчением на лицах забрались в патрульную машину и уехали, Кася вернулась в бронекар и связалась с Шаинь Ян и Марой Хани. Обе группы были уже на подлете.

– Буду на месте через две, две с половиной минуты, – сообщила Шаинь.

– Через три минуты сяду на северной окраине промзоны, – доложила Мара, и было хорошо слышно, что в кабине ее бронекара, как всегда гремит во все динамики старый рок-н-ролл.

– Отлично, – сказала Кася. – Операцию начинаем ровно через пять минут. Связь на нашей обычной волне. Идем осторожно и аккуратно. Но не зависать. Вы знаете, что похищены две наших сестры. Совсем еще молоденькие. Не мне вам объяснять, что они должны остаться живы при любых обстоятельствах. Повторяю: при любых обстоятельствах. «Диких» тоже желательно взять живьем. Но если это будет слишком рискованно, разрешаю стрелять. В общем, все по инструкции. Место встречи – бывшие ремонтные мастерские в самом центре. Главный цех. Вопросы?

– Есть один, – немедленно отозвалась Шаинь. – Кася, тут мои девочки спрашивают, можно ли им будет позабавиться с «дикими», если они первые их поймают? Их же, вроде, пятеро? Ну и нас пятеро. Как раз по одному на сестру.

– Тебе официально ответить или как? – ухмыльнулась Кася.

Шаинь коротко и громко расхохоталась.

– Э, сестренки, а мы? – голос Мары прорвался в наушники сквозь грохот рок-н-ролла. – Мы тоже хотим!

– Хрена! Вот, если вы поймаете, то и будет вам счастье, – отрезала Шаинь. – Победитель получает все, потому что пятнадцать на пятерых – это многовато. Даже для «диких». А уж о нас и говорить нечего – даже и распробовать не успеем. Кася, ты как считаешь?

– Я считаю, что самое время прекратить вашу безнравственную и пошлую болтовню и приготовиться, – сказала Кася. – До начала операции ровно одна минута.

Нет, все-таки наши комбинезоны – это чудо, размышляла Кася, аккуратно и ловко продвигаясь меж бетонных обломков, груд битого кирпича, стекла, всевозможного мусора и ржавых остатков механизмов, чье первоначальное назначение угадать было уже весьма сложно.

Бронекар они оставили у границы промзоны.

Если хочешь кого-то найти и поймать, то изволь шевелить ножками, потому что, сидя в кресле – пусть даже это и сиденье боевой машины – поймать можно только выговор в личное дело. За наплевательское отношение к службе и безынициативность. Начальство не любит, когда оперативницы ленятся оторвать свои прекрасные задницы от сидений в бронекарах. Начальство любит, когда они – оперативницы вместе со своими задницами – активно шевелятся и всячески выказывают рвение. В общем-то, начальство в чем-то право. Тем более, с бронекаром в этих сплошных завалах, действительно, трудно кого-то найти. Теряется эта самая оперативность. Вот, если преследовать – это другое дело. Особенно на открытой местности. Любо-дорого. Конечно, можно было бы оставить Тепси в машине и приказать двигаться за ними над землей. Или даже самой сесть за управление. Но смысл? На самом деле это не усилило бы пятерку, а психологически ослабило ее. Потому что тот, кто сидит в боевой машине, вроде как получает преимущество перед остальными. И невольно из-за этого расслабляется. Нет уж, лучше так – всем вместе. Но черта с два я полезла бы сюда в обычном бронежилете. Даже сразу и не скажешь, что лучше: то, что комбинезон держит практически любую пулю или, что прекрасно защищает от жары и холода. Будь я сейчас в том же бронежилете, в поту бы собственном уже плавала. А тут – прохлада и полная свобода движений. Притом, что он идеально облегает фигуру (да здравствует квазиживой металлопласт!) и лишь подчеркивает ее достоинства. Если они, достоинства, имеются, конечно. А у нее имеются. Взять те же ноги. Разве что у Марты они длиннее. Ну и у Тепси, конечно. Но что касается формы и вообще соразмерности, то все ее девочки отдыхают, – лучшие ноги у командира. Да и в других группах… Хотя, например, у той же Тепси тоже… все нормально с соразмерностью. С другой стороны, если уж быть до конца честной, то грудь у меня могла бы быть и немного побольше. Как, например, у этой художницы… как ее… А! Джу Баст. Да. Красивая грудь у девчонки, прямо загляденье. И размер – самое то. Хотя зачем, спрашивается, ей, командиру оперативной группы FF, большая или даже средняя грудь? Мешает только… А ведь она была без лифчика, художница эта, в одной майке на голое тело. И так очаровательно картавила…Тьфу ты, черт, о чем я думаю? Еще не хватало увлечься. Никогда за собой этого не замечала. И, надеюсь, не замечу. Разумеется, в этом нет ничего предосудительного и даже наоборот – лесбийская любовь всячески поощряется и воспевается, но… Миллионы лет эволюции просто так из себя не вытравишь, и генетическая память все равно берет свое. У меня, во всяком случае, это так. И у девочек моих, насколько я знаю, тоже. Хотя, разумеется, в тайные мысли ко всем не заглянешь, и как они проводят свободное время мне, если разобраться, не очень хорошо известно. Знаю, например, что хохотушка Тирен пишет рассказы. И даже, кажется, собирается замахнуться на роман. Что-то такое, во всяком случае, я о ней слышала. Барса, наоборот, много читает. В основном, не современную прозу, а старинные книги. Написанные еще мужчинами большей частью. Ну, и готовит хорошо. Марта любит принимать гостей и вкусно поесть, хотя на ее фигуре это, слава Великой Матери, никак не сказывается. По крайней мере, пока. И еще она, вроде бы, неплохо играет на гитаре. Тепси классно танцует – сама видела, обожает водить все, что движется, летает или плавает и вообще не умеет долго сидеть на месте. Отличная у меня команда на самом деле, пожаловаться не могу. Что же касается либидо и всякой там генетической памяти, то для этого и существуют нейросимуляторы. Начиная от простеньких и бесплатных, которые предоставляет государство всем желающим и заканчивая такими, как этот… утрешний. Дорого, конечно, зато полная имитация процесса. Не отличишь от настоящего. А не отличишь ли? Так, Кася, вот только об этом думать нам и не хватало. Особенно во время операции. Все, перестань немедленно. Лучше внимательнее гляди по сторонам, и ушки держи на макушке. Тем более что у тебя для этого есть чудо-шлем, который способен работать не только в обычном, но и в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. Не говоря уже о том, что в него встроен мощный усилитель слуха, газовый анализатор, дальномер и еще куча всего полезного. Тяжеловат, правда, зараза… Может быть потому, что нестандартный? На мою большую и красивую голову стандартный шлем не налазит. Помню, в учебке еще сержант удивлялась: «Ничего не понимаю. С виду голова, как голова. А требует кепку на два размера больше обычного!». Это, наверное, оттого, что мозгов много. Умная я, наверное. Да уж, просто умнее некуда … А ведь мы можем их и не найти, умная. И очень даже можем. Забьются в какой-нибудь обширный и захламленный донельзя подвал, затаятся, замрут… И что тогда? А ничего. Выставим патрули, а завтра вместе с полицией устроим прочесывание. Никуда они не денутся. Опять же, на юг, в город, им нельзя, на востоке – Трещина, а на западе и севере, если они прорвутся, мы их достанем. Так, об этом я уже думала. По второму кругу пошла. Поменьше ненужных мыслей, старшая Галли, и побольше элементарного внимания. От ненужных мыслей голова пухнет. А она, как мы только что выяснили, и так у меня большая. Сосредоточься. Ага, вот и первый объект, где вполне можно укрыться. Та-ак, что это у нас…