– Этого я вам не скажу.

Марк выдернул ладонь из ее руки и кивнул на колоду.

– С хиромантией все понятно, давайте посмотрим на Таро.

Агнесса послушно разложила карты. Лера, сколько ни наблюдала когда-то за работой Ксении, так и не научилась разбираться в Таро. Марк, насколько она знала, вообще этой темой не интересовался, а потому ни один из них не понимал значения карт, которые раскладывала гадалка. Она тоже делала это молча, и прошло довольно много времени, прежде чем она наконец посмотрела на Марка. Видимо, ее задевал его показной скепсис, потому что, как секунду спустя поняла Лера, расклад она делала именно на него.

– У вас соперник на пути, – едва сдерживая довольную ухмылку, заявила Агнесса.

– Соперник? – Марк приподнял бровь. – Внезапно. В работе или личной жизни?

– В личной жизни. В работе-то у вас их куча, этим вас не удивишь.

– И что же это за соперник?

– Если вы думаете, что я назову вам имя, то вы ошибаетесь, – хмыкнула она. – Но соперник сильный. Очень большая вероятность, что он разрушит вашу жизнь.

Лера едва не застонала вслух. А ведь так все хорошо начиналось! Но нагадать Марку соперника в личной жизни – полная глупость. Лера очень хорошо знала Риту, жену Марка. Слишком правильная и честная, она даже если вдруг и влюбится в кого-то другого, никогда не уйдет и не изменит, в этом Лера не сомневалась. Будет в одиночку страдать, как та самая пушкинская Татьяна: «Но я другому отдана и буду век ему верна». А уж чтобы соперник разрушил их семейную жизнь и вовсе невозможно. В таком случае, скорее, соперница…

– Вы же сами сказали, что я могу изменить свою судьбу, разве нет? – напомнил Марк.

Агнесса едва заметно улыбнулась.

– Вы – да. А вот ваша жена – нет.

Лера видела, что Марк наконец проникся предсказанием. Он никак не показал этого внешне, но она знала эти чуть прищуренные карие глаза, которые в такие моменты становились почти черными, что на фоне светлых бровей и ресниц смотрелось необычно и в какой-то степени зловеще.

– А что насчет неличной жизни? – поинтересовался Марк.

Агнесса несколько долгих секунд разглядывала его лицо, словно искала на нем что-то, а затем вернулась к колоде и вытащила еще несколько карт.

– Я вижу разрушение. Как в творчестве, так и в магии. Смерть бродит где-то рядом.

Лера снова едва сдержала шумный вздох. Смерть действительно все время была рядом, но не потому что кому-то из них она угрожала, а потому что она была дальней родственницей Риты и надеялась рано или поздно передать свое тяжелое ремесло дочери Марка и Риты. Они никогда не обсуждали эту тему с Лерой, но по обрывкам фраз она догадывалась, что история, начавшаяся полтора года назад, так и не была закончена. Смерть, или Лиза, как ее звали при жизни, не оставила Гретхен в покое, продолжала ходить к ней в гости, пользуясь тем, что даже медиум Марк не мог ее видеть.

С другой стороны, Агнесса могла не так понять, что именно видит, но ведь смерть она увидела! Значит, не так уж и безнадежна.

– Еще вас ждут проблемы с законом, – продолжила гадалка. – И вот здесь у вас будут либо очень большие проблемы, либо вы чудом сможете их избежать. Но вариант избежать есть.

Теперь Лера насторожилась. Проблем с законом ей и не хватает! Только-только вылезла из одних, так опять?

– Подробнее можете? – тоже заинтересовался Марк.

– Ох, Маргариточка Санна, намучаемся мы с вами сегодня, – вздохнула медсестра Катя, складывая в сумку аппарат для измерения давления.

Рита улыбнулась в ответ, молчаливо признавая ее правоту. Дежурить на ночь они с Катей оставались вдвоем, и ночь обещала быть тяжелой. Около недели назад на город спустилась внезапная жара, дождей не было, а потому все пенсионеры, имеющие огороды и дачи, бросились спасать урожай. Целыми днями они таскали воду и поливали овощи, а к вечеру сваливались в лучшем случае с гипертоническим кризом, а то и вовсе с инсультом. Отделение неврологии, где трудилась Рита, было уже переполнено, а «скорые» продолжали привозить больных. Дежурный день в больнице всегда был адом.

– Справимся как-нибудь, – постаралась приободрить волнующуюся медсестру Рита, когда они уже вышли из палаты. – Вы, главное, за Семеновым приглядывайте. – Она кивнула в сторону соседних дверей, за которыми лежал тот самый Семенов. Вздорный старикашка, любящий ругаться по каждому поводу, а потому постоянно находящийся в состоянии возбуждения, что плохо сказывалось на его давлении.

– За ним приглянешь, – проворчала Катя, направляясь в сестринскую и все еще что-то бормоча себе под нос.

Рита тоже зашла в ординаторскую. Часы показывали почти шесть, дневная смена врачей разошлась по домам. В ординаторской было тихо, но очень светло. Окна выходили на запад, и солнечные лучи как раз освещали комнату. Впрочем, в разгаре белые ночи, если не набегут тучи, то и ночью будет светло. Рита и ждала дождя, о котором с утра твердили по радио, и боялась его. С одной стороны, влага хоть немного остудит раскаленный город, в котором уже почти нечем дышать, с другой – перепад атмосферного давления добьет пациентов отделения. Они с Катей к утру с ног валиться будут.

Щелкнув кнопкой чайника, чтобы сделать чашку растворимого кофе, Рита села за стол и подвинула к себе большую стопку историй болезней, которые необходимо было заполнить. Она так увлеклась этим занятием, что не среагировала даже на закипевшую воду. Потом согреет еще раз. Отвлек ее только звонок телефона. Звук на нем был выключен, поэтому телефон под мерное жужжание вибровызова медленно пополз по столу, желая привлечь внимание хозяйки.

Отвлекшись от бесконечной врачебной писанины, Рита бросила взгляд на дисплей и тут же выпрямилась, торопливо потянувшись к телефону. Звонила Нина Васильевна, воспитательница Сони. Такие звонки Риту всегда пугали, ведь воспитатель не станет звонить родителям по пустякам. Так обычно и случалось: ей звонили, когда Соня резко затемпературила (как потом выяснилось, подхватила ангину), когда упала на площадке и расшибла лоб. И вот теперь снова.

Поднимая трубку, она взглянула на часы: те показывали десять минут седьмого. Почему звонит воспитатель? Разве Марк еще не забрал Соню? Он же сегодня работает в салоне до четырех, уже сто раз должен был успеть в садик. Даже если какой-нибудь клиент задержался, то не на два часа. Марк умел выпроваживать таких товарищей.

– Слушаю вас, Нина Васильевна, – сказала она, стараясь не выдать дрожь в голосе. Еще ведь ничего не произошло, чего волноваться?

Иногда Рита чувствовала себя наседкой, да и Марк частенько намекал, что она слишком уж опекает Соню, но Рита ничего не могла с собой поделать. Возможно, если бы девочка родилась самым обычным ребенком, она вела бы себя по-другому. Внутренний голос подсказывал, что это не так, но Рита оправдывала свою гиперопеку именно необычностью их дочери.