Я вдруг вспоминаю, что чувствовала, когда Мирон впервые подарил мне украшение. Мы жили вместе около месяца, и я никак не могла привыкнуть к тому, сколько денег он на меня тратит. Когда я заглянула внутрь бархатной коробки, на глаза отчего-то навернулись слезы. Такая эмоциональность мне не свойственна, а потому я окончательно растерялась и неуклюже пыталась впихнуть подарок Мирону в руку, бормоча, что он должен его вернуть. Это были серьги с бриллиантами, которые я с того дня ношу, не снимая. Это далеко не последнее украшение, которое преподнес мне Мирон, но именно оно стало самым памятным. Тогда он сказал, что никогда не видел, чтобы кто-то так трогательно реагировал на подарки. Сейчас я понимаю, что он имел в виду: радость на лице Алины совсем не имеет вкуса. В этом нет ее вины: просто украшением ценой в пару сотен тысяч ее по праву рождения нельзя удивить.

— Алин, попроси кого-нибудь из своих проводить Тати переодеться. Мне с Русом надо срочно перетереть.

Улыбка Алины становится на два тона тусклее, однако, она кивает.

— Вообще-то мы подруги, Мир. Я и сама могу ее проводить.

Мирон сжимает мое бедро и быстро касается губами виска.

— Сама выберешь нам спальню, малыш, хорошо? Извини, срочный разговор.

Я с легкостью смогла бы освоиться в новом месте без помощи Алины или кого-то из ее друзей, но не хочу отвергать его заботу.

— Жди меня в купальнике, — шутливо играю бровями, и развернувшись, иду вслед за Алиной.

По пути приветствую гостей и старательно делаю вид, что не замечаю Руслана. Это глупо, конечно: празднование в самом разгаре, и мы неизбежно с ним столкнемся. Но даже если и так, пусть это произойдет как можно позже.

— Алин, провожать меня необязательно. Я займу любую свободную комнату.

— Чтобы Мирон потом говорил, что его негостеприимная сука-подруга обидела его милую девушку? — фыркает Алина, не сбавляя шаг. — Вот уж нет.

Внутри дом еще больше походит на отель класса премиум: идеальная сияющая чистота, большие панорамные окна, мраморная лестница, ведущая на второй этаж. Я бы могла сказать, что очутилась в очень дорогом месте даже с закрытыми глазами. За время, проведенное с Мироном я научилась распознавать запахи — дома вроде этого пахнут по-особенному.

— Первые три комнаты с видом на бассейн заняты, — деловито поясняет Алина, ведя меня по коридору второго этажа. — Эта… — она толкает дверь справа и осматривается — Эта тоже занята. В соседней, вроде, разместился Корнеев… Кстати, Алиска похоже беременна. Безалкогольный мохито дует.

— Может, она за рулем?

— Может, — безразлично откликается Алина, толкая очередную дверь. — Вот эта свободна. Дальше сама разберешься?

— Конечно, разберусь. Спасибо.

— Ладно, я вниз. И лучше намажься кремом, а то потом неделю облезать будешь.

Алина, покачивая подтянутым загорелым задом, выходит из комнаты, я беру немного времени оглядеться, после чего распаковываю сумку и приступаю к переодеванию. На всякий случай я взяла с собой два купальника — раздельный и сплошной, и, подумав, отдаю предпочтение последнему, чтобы не упускать возможность загореть.

Смелости, как у Алины, для того, чтобы разгуливать по дому в одном бикини у меня нет, поэтому я повязываю на бедра парео и критически оглядываю себя в зеркале. Когда я выбирала этот купальник, мне казалось, что он идеально на мне сидел, сейчас же лиф ощущается слишком тугим и грудь в нем вульгарно выпирает. Я оглядываю себя со всех сторон, пытаясь убедиться, что мне показалось, и немного ослабляю лямки. Кажется, так лучше.

На первом этаже я вижу Марьяна, который громко разговаривает по телефону, активно расхаживая из стороны в сторону. Заметив меня, он оценивающе пробегается глазами по моей фигуре, шутливо присвистывает и указывает пальцем на трубку.

— Увидимся снаружи, — произношу одними губами и, махнув ему рукой, выскальзываю за порог.

Уличный зной жаром оседает на коже, а энергичный бит, звучащий из динамиков, наполняет кровь адреналином — за последний год я успела полюбить тусовки. Я оглядываю террасу в поисках Мирона и нахожу его стоящим недалеко от бара в компании Руслана. Пальцы машинально нащупывают парео и подтягивают его к животу. От этого слабовольного жеста мне хочется себя стукнуть. Сколько можно вести себя как забитая пятиклашка?

Парео я оставляю на свободном шезлонге, туда же бросаю мобильный и солнцезащитный крем, и, прихватив в баре мохито, иду к Мирону. Он успел снять футболку и теперь я могу наслаждаться видом его красиво вылепленного торса и прокачанных бицепсов. Он высокий, даже выше Руслана, быть может, поэтому выглядит немного худощавым. Я не могу не заулыбаться, когда мы встречаемся глазами. С момента как я впервые его увидела, он был и остается самым красивым мужчиной, которого я знала.

— Моя топ-модель, — Мирон обнимает меня за плечи и целует в губы. Как и всегда, не заботясь о присутствии посторонних, делает это страстно и глубоко.

Мои щеки слегка горят, когда он меня отпускает. Я давно не стесняюсь публичного проявления чувств, но сейчас я слишком раздета и слишком отчетливо чувствую внимание по соседству.

— Привет, Руслан, — я заставляю себя поднять подбородок и встретиться с ним глазами. Черный взгляд очерчивает мое лицо, мимолетом царапает шею. Все же Мирон ошибается, и я действительно ему не нравлюсь.

— Привет. — Это слово он произносит будто нехотя. Глаза помимо воли соскальзывают ниже, прослеживают небритость шеи, смуглые ключицы и темно-коричневые соски.

— Не хочешь окунуться? — я резко поворачиваюсь к Мирону, переплетая наши пальцы. — Очень жарко. Потом я намажу тебя кремом.

— Да, печет не по-детски. Пойдем. — Обняв меня за талию, он смотрит на Руслана: — В общем, суть ты понял, Рус. Об остальном потом договорим.

— Готова нырнуть?

Я взвизгиваю, когда Мирон отрывает меня от земли и, закинув себе на плечо, тащит к бассейну. Замечаю застывшее лицо Алины и неодобрительные взгляды сестер Седых, но говорю себе о них не думать. Даже если я засяду на шезлонг, замотавшись в простыню, и начну цитировать римских философов, все равно не буду для них достаточно хороша.

Смеясь и отплевываясь, я выныриваю из воды и вижу перед собой улыбающееся лицо Мирона.

— Охладилась? — обхватив талию, он дергает меня к себе.

При столкновении с горячим телом я машинально обвиваю его бедра ногами и ощущаю моментальный прострел возбуждения — под плавательными шортами он твердый.

— Тебе не стыдно? — перебирая пальцами влажные волосы, заглядываю Мирону в глаза. — Кругом полно народу.

— По хер на них, — его ладони забираются под нейлоновую ткань моих плавок, гладят ягодицы. — Ротожопски (Эмили Ратажковски — прим. автора)просто никакая на твоем фоне.

Он целует меня, и я, закрыв глаза, ему отвечаю. С каждым движением языка, в животе становится горячее, я плотнее жмусь к нему грудью.