2

К счастью, жил он неподалеку от Компании. Это зимой — к счастью. Летом же дорога получалась слишком короткой. Надо было пройти триста метров по проспекту Жака-Лемаршана[7](с 1857 по 1870 сей достойный муж инспектировал контрибуции, а прославился как героический защитник баррикады: он оборонял ее в одиночку, сдерживая натиск прусской армии; в конце концов они его одолели, зайдя с тылу; прижатый к своей высоченной баррикаде, которую он отстаивал до последнего, бедняга дважды выстрелил себе в рот из винтовки Шаспо; кроме того, отдачей ему оторвало правую руку). Клод Леон живо интересовался мельчайшими подробностями истории и в ящике своего стола хранил полное собрание доктора Кабанеса[8], переплетенное в черный коленкор наподобие бухгалтерских книг.

От холода на краю тротуара позвякивали красные ледышки, а женщины сучили ногами под короткими бумазейными юбками. На ходу Клод бросил «добрый день» вахтеру и, заранее робея, подошел к решетке лифта в стиле Тпру-Конкурбюзье, где уже мялись в ожидании три машинистки и бухгалтер. Клод приветствовал всех сдержанным взмахом руки.

3

— Здравствуйте, Леон, — сказал начальник, открывая дверь.

Клод вздрогнул и посадил кляксу.

— Добрый день, господин Сакнуссем[9], — пролепетал он.

— Какой же вы недотепа, — покачал головой начальник. — Опять кляксу поставили...

— Простите, господин Сакнуссем, я...

— Немедленно сведите! — приказал Сакнуссем. Клод склонился над кляксой и принялся старательно ее вылизывать. Чернила были горькие и пахли тюленьим жиром.

Сакнуссем, похоже, был в благодушном настроении.

— Вы читали сегодняшние газеты? — спросил он. — Конформисты готовятся устроить нам веселые денечки, не так ли?

— М-м-м... да, сударь... — промямлил Клод.

— Каковы негодяи, а? — воскликнул Сакнуссем. — Надо быть начеку... Они ведь, знаете, все вооружены...

— А-а... — выдавил из себя Клод.

— Помните, в дни Освобожденчества они возили оружие прямо-таки грузовиками, — продолжал Сакнуссем. — А порядочные люди, вроде нас с вами, ходят безоружными.

— О, конечно, — поспешил согласиться Клод.

— У вас есть оружие?

— Н-нет, сударь, — сказал Клод. — Но, может...

— Так вы готовы достать мне револьвер? — спросил Сакнуссем без обиняков.

— Я, это... — замялся Клод, — если только зять моей хозяйки... даже не знаю...

— Великолепно! — провозгласил шеф. — Так я могу на вас рассчитывать? Ну, разумеется, не слишком дорогой и чтобы непременно с патронами. Эти мне сукины дети конформисты!.. Надо держать ухо востро. Вы со мной согласны?

— Согласен, — ответил Клод.

— Ну разумеется. Не торопитесь, работайте спокойно. И если вам надо пораньше уйти...

— О, мне не надо... — поспешил отказаться Клод.

— Вот и хорошо! — одобрил Сакнуссем. — Главное, постарайтесь ставить поменьше клякс. И смотрите, работайте внимательно, вам не за красивые глазки жалованье платят, черт подери...

— Я буду стараться, господин Сакнуссем, — пообещал Клод.

— И не опаздывайте, — напомнил шеф. — Вчера вы опоздали на шесть минут.

— Но при этом я пришел на девять минут раньше... — попытался оправдаться Клод.

— Конечно, только обычно вы приходите на пятнадцать минут раньше, — уточнил Сакнуссем. — Сделайте же усилие, в конце концов!

И он вышел, прикрыв за собой дверь. Весь трепеща, Клод вернулся к работе. Руки у него так дрожали, что он уронил на бумагу еще одну кляксу. Она была невероятных размеров и походила на хихикающую рожу.

4

Клод доедал обед. От сыра остался один кусок, правда довольно большой. Желтый, с сиреневыми дырочками, он лениво ворочался в своей тарелке. На десерт Клод налил себе целый стакан карамельного гидрата окиси лития и слушал, как он, пузырясь, стекает по пищеводу. Пузырьки воздуха поднимались против течения и лопались в гортани, производя металлический звук. Клод встал, чтобы выйти на звонок, прозвучавший за дверью. Это был зять квартирной хозяйки.

— Здравствуйте, — сказал гость. Его честнейшая улыбка и рыжая шевелюра выдавали карфагенское происхождение.

— Здравствуйте, — ответил Клод.

— Я принес вам эту штуку, — сказал зять. Его звали Жан.

— А, эту... — сообразил Клод.

— Ее самую, — подтвердил Жан и извлек «штуку» из кармана.

Это был красивый десятизарядный эгализатор марки «Вальтер», модель «ппк»; эбонитовое основание магазина тютелька в тютельку входило меж двух пластин рукоятки, сделанных по форме руки.

— Вещь... — взволнованно и со знанием дела оценил Клод.

— Фиксированное дуло, — уточнил Жан. — Высокая точность.

— Да, — сказал Клод, — и прицел удобный.

— В руку так сам и ложится, — добавил Жан.

— По уму сделано, — согласился Клод, целясь в цветочный горшок, который на всякий случай пригнулся.

— Пистолет что надо. Три с половиной.

— Дороговато, — сказал Клод. — Не для себя беру. Я-то понимаю, что вещь, конечно, того стоит, но тот человек не даст больше трех тысяч.

— Дешевле не могу, — сказал Жан. — Я сам за него столько заплатил.

— Понимаю, — кивнул Клод. — Дорого.

— Это совсем не дорого.

— В смысле, оружие стоит дорого, — поправился Клод.

— Это уж точно, — подтвердил Жан, — такую пушку еще поискать.

— Что верно, то верно, — сказал Клод.

— В общем, три с половиной последняя цена, — уверенно проговорил Жан.

Сакнуссем больше трех тысяч не даст. Клод подумал, что если повременить с починкой башмаков, он сможет заплатить пятьсот франков из своего кармана.

— Может быть, снегопад скоро кончится, — сказал он вслух.

— Все может быть, — ответил Жан.

— Тогда и подметки на башмаках подбивать не обязательно.

— Кто его знает. Зима все-таки.