– На прошлой неделе. Я говорил тебе, что собираюсь это сделать.

– Собираться не значит действительно сделать… – Ари снова обвела тату. – Мне нравится. Хотя в профессиональной жизни тебе по большей части придется носить костюмы. Никто не захочет нанять адвоката с «рукавом» из наколок.

– Ну, если ты так говоришь. – Я достал одеяло из стенного шкафа в коридоре и протянул Аризоне. – Можешь занять мою спальню. Я буду спать тут. Мне нужно подумать.

– О том, как порвать с Эмили?

– Нет, это уже сделано. Она услышала наш разговор и бросила меня как раз перед тем, как ты позвонила.

– Вау. Ну что за отстойный день для нас обоих… – Аризона нахмурилась, но потом к ней быстро вернулась ее обычная жизнерадостность. – Как насчет позднего завтрака в субботу «У Гейла»?

– Я готов. В полдень?

– Давай лучше в час, а? – она направилась в мою спальню. – У меня в полдень эпиляция воском зоны бикини.

– Зачем ты делаешь эпиляцию той части тела, которую никто никогда не видит?

– Я ее вижу.

– Гмм. Так вот она, настоящая причина того, что ты захотела отложить секс со Скоттом сегодня вечером? Потому что ты не хотела, чтобы он увидел твои заросли?

– Что? Что ты сказал?

– Я знаю тебя, Ари. – Я фыркнул. – И ты точно меня услышала… Это настоящая причина?

– Картер…

– С какого времени я тебя знаю? С пятого класса?

– С четвертого класса.

– Это одно и то же, – сказал я, заметив легкий румянец на ее щеках. – Мне ты можешь сказать. Я не собираюсь тебя осуждать. Я только предлагаю регулярно подстригать твои заросли вместо того, чтобы беспокоиться о том, чтобы полностью удалить их воском в последнюю минуту.

– Даже если у меня заросли, – Аризона округлила глаза, – хотя ничего подобного у меня нет, я на сто процентов уверена, что это не могло бы стать главной причиной отказа от секса с кем бы то ни было – особенно с моим бойфрендом – в последнюю минуту.

– Хорошо. Потому что большинству парней, таких парней, как я, это все равно. И учитывая тот факт, что у тебя, вероятно, не будет секса следующие восемь месяцев, я всего лишь пытаюсь сэкономить тебе деньги. Может быть, тебе взять эти деньги, которые ты собираешься потратить на восковую эпиляцию в эти выходные, и вместо этого купить себе вибратор лучшего качества?

Она громко захлопнула дверь в мою спальню, а я смеялся, пока не уснул.

Трек 2. Wildest Dreams[2] (3:54)

Аризона

Почему они не говорят вам, что, выбрав основной предмет специализации на втором курсе, на последнем курсе вы его возненавидите? И, по совести, как можно ожидать от девятнадцатилетней девушки, что она будет знать, чем хочет заниматься всю оставшуюся жизнь, и не разочаруется в своем выборе?

«Смехотворно…»

Где-то между «Бухгалтерским учетом для малого бизнеса» и «Законом о налогообложении 101» на предпоследнем курсе я поняла, что ненавижу бизнес всего лишь чуть меньше, чем я ненавидела идею работать в офисе до пенсии. Пусть я могла составить электронную таблицу и ввести в нее данные лучше всех остальных, мне было скучно. Мучительно и невероятно скучно.

Я не понимала моего истинного предназначения в жизни, пока не начала печь капкейки «Хрен с ним, с основным предметом», чтобы справиться с очень сложным курсом налогового законодательства. Я принесла их в свою группу, и мои однокашники смели их в считаные секунды. Поэтому я напекла еще. Потом я начала расширять производство и готовить другую выпечку.

Сначала я освоила простые лакомства – различные капкейки, печенье и брауни. Затем я стала пробовать более сложные рецепты: эклеры в глазури, полумесяцы из шербета, вафли с кремом.

Чем больше я пекла, тем счастливее становилась, но только после того, как мама обратила на это мое внимание, я действительно задумалась о том, чтобы отнестись к этому серьезно. На Рождество я приготовила для нее апельсиновое суфле, и оно так понравилось маме, что она отнесла по кусочку всем своим соседям и потребовала, чтобы они попробовали. Мама даже позвонила моему тогдашнему бойфренду и попросила съесть немного суфле. На это он ответил: «Гмм, съедобно».

И все же я слишком поздно осознала мою любовь к кулинарному искусству. Поэтому вместо того, чтобы сменить предмет специализации, я продолжила изучать бизнес, а в свободное время я воровски посещала самую лучшую кулинарную школу на побережье – Кулинарный институт Веллингтона.

Каждую субботу и каждое воскресенье я отправлялась в деловой центр города, занимала место в самой дальней части класса и делала записи, как будто я занимала свое место. В те дни, когда группа собиралась в настоящей кухне – одна плита на одного «оплачивающего студента», – я делала вид, что я студентка-старшекурсница, занимающаяся исследовательской работой.

Именно этим я сейчас и занималась.

– Не забывайте, что ваша оценка будет зависеть от того, как вы создадите слои в круассане, – раздался голос преподавателя из передней части помещения. – Они должны быть хрустящими, но не слишком сыпучими, мягкими, но ни в коем случае не липкими… Вам также необходимо убедиться в том, что ваш персональный дизайн не повторяет ничего из того, что вы делали на занятиях раньше. Не повторяйте предыдущие варианты, или вы автоматически получите плохую оценку.

Я наблюдала, как женщина, стоявшая передо мной, размешала сливочное масло и добавила в него немного сахара. Она попробовала тесто, покачала головой и добавила еще сахара.

– Эй… – прошептала я ей. – Эй…

Женщина обернулась через плечо.

– Что?

– Не надо добавлять сахар.

– Откуда ты знаешь, воровка?

Я округлила глаза.

– Вам нужно будет еще поджарить его и покрыть сахарной смесью, и это до того, как вы вольете внутрь сладкую начинку. Если вы добавите еще сахар, то у дегустатора начнется ранний диабет.

Женщина поставила на стол миску с сахаром и вернулась к работе, благодарно отступив немного в сторону, чтобы я могла наблюдать за ней.

Когда я записывала список ингредиентов, я почувствовала, как кто-то похлопал меня по плечу.

– Да? – я не обернулась, я как раз записывала марку специальной муки. Когда я дописывала последнюю букву, блокнот вырвали у меня из рук, и я оказалась лицом к лицу с женщиной, одетой во все черное. Слово «Охрана» было написано у нее на груди крупными буквами. Она стояла, скрестив руки.

– Что вы здесь сегодня делаете, мисс Тернер? – спросила охранница, поджимая губы.