в обиде. В конце концов, вряд ли мне удастся встретить живого дракона, зато я вполне могу убить оборотня или отвести ураган, врачевать раны, да и в сражении не буду последним.

— Единственный за половину тысячелетия… — задумчиво протянул Тритон. — Ах, какая ирония всего сущего. Когда-то очень многие драконы были оскорблены тем, что кто-то из жалких людишек мог сравниться с ними по силе. Некоторые ушли, предпочитая не связываться. Другие целенаправленно прореживали людской род, убивая видевших их детей, пока те еще не достигли пробуждающих дар лет. Это было непросто, однако полноценному дракону несложно перевоплотиться в мужчину, женщину, ребенка, животное или птицу.

— Вот спасибо, — фыркнул Вит. — Теперь мне  придется опасаться еще и драконьих убийц, которые могут проникнуть ко мне в дом, — например, мышью.

— Вряд ли, — протянул Тритон. — В мире все взаимосвязано, и, практически уничтожив заклинателей, драконы на самом деле почти истребили и себя.

— Однако я есть, а значит, где-то существует хотя бы один дракон, — заметил Вит. — Не скажу, будто не рад подобной вести. Было бы крайне печально, если бы драконы исчезли из нашего мира, пусть он, скорее всего, и убьет меня, стоит нам встретиться.

— Уж это непременно, — согласился Тритон. — Хотя вам бояться не стоит. Вы уже вошли в возраст и способны увидеть дракона в любом принимаемом им обличии. Разве лишь знаний вам не хватает, но то дело наживное.

— Наверное, вы правы, Тритон. И уж не знаю, доберутся до меня убийцы или нет, но я точно не уступлю Ранту. Я родился в Драконьем городе. Я привык дышать воздухом его улиц. И мне очень нравятся здешние драконы.

— Рад был развеять вашу грусть, друг мой. Однако мы пришли, — произнес Тритон, отпуская локоть Вита. Тот оглянулся и обнаружил, что стоит в непосредственной близости от кованых ворот, претворяющих вход в сад, в глубине которого стоит особняк рода Кита: стройное трехэтажное здание со стрельчатыми колоннами, антрацитовыми стенами и высокими окнами.

— Очень быстро, — проронил Вит. — Признаться, я и не заметил, как мы дошли.

— Немудрено, — произнес Тритон, показалось — словно откуда-то издали. — Вы все же невообразимо пьяны, друг мой. Просто-таки едва на ногах стоите.

После этих слов Вит, под конец беседы чувствовавший себя вполне приемлемо, пошатнулся и вынужденно ухватился за решетку.

— А я как раз собирался спросить, откуда вы столь много знаете о драконах, — сказал он, слегка запинаясь, но Тритона уже не было рядом.

Глава 3

— А еще тетка Эруиза сказала, что дракон сегодня загрыз ее кошку! — говорила одна цветочница другой, размахивая букетиком фиолетовых водорослей. Они произрастали на склоне Драконьей горы, и нигде больше. Поговаривали, в горе когда-то в незапамятные времена действительно обитал дракон. Еще лет сто назад смельчаки даже плавали в его пещеру, но лишь четверым счастливцам улыбнулась удача отыскать несколько драгоценностей.

Вит усмехнулся собственным мыслям. Почему-то раньше он не задумывался о том, что само слово «драгоценность» составное. «Драго» и «ценность», а в совокупности выходит «ценность дракона», ведь так?

— Да на кой эта облезлая шалава нужна дракону? — разразилась хохотом другая цветочница. — Изжоги ради?

— Ох, не знаю, — покачала головой первая. — Люди сказывают, видели громадину костлявую да страшную, по бульвару ночью ходила, но никто проверять не решился, даже стражи. А кошка пропала, и тетка Эруиза больно расстраивается.

— Да не исчезла она, — махнула рукой вторая цветочница. — Завихрение в мозгу у ее кошки, поскольку эта паскудница под мои окна завалилась да как заорет спозаранку. Я чуть не прибила, — она всплеснула руками. — Теперь, конечно, на чердаке отсыпается. Так что жду тебя и Эруизу вечером с пирогом да красненьким, иначе стервозу хвостатую не отдам.

— Ой, непременно явимся! — запричитала первая цветочница и сказала еще что-то, однако Вит уже отошел от них далеко и не расслышал.

Город жужжал, словно пчелиный рой. Создавалось впечатление, будто некую драконообразную тварь видела половина жителей, на самом же деле — никто, да только вряд ли от этого становилось легче. Горожане придерживались мудрости: дыма без огня не бывает. А значит, сторонились Вита едва ли не сильнее, чем раньше. Все же в Драконьем городе уважали ари, какими бы те ни оказывались.

После угроз Ранта гораздо большей странностью являлось бы отсутствие слухов, нежели наоборот, потому Вит практически не расстроился и принимал происходящее как должное. Ему даже стало интересно, сколько еще будут чернить его доброе имя. Ведь невозможно морочить головы людям вечно. Однако, помимо козней Ранта, существовало и нечто похуже.

Теперь, куда бы ни направлялся Вит, оставался ли он дома или сидел в кофейне папаши Ди, он чувствовал пристальный взгляд. Первое время тот преследовал ежесекундно, через неделю навязчивое внимание стало ослабевать, зато появились кошмары: душные, тяжелые и всегда одинаковые. Чудовище в них не получалось назвать драконом — скорее, нелепой помесью глубоководного хищника и скелета ящерицы, но у него имелись иглы-зубы, пустые глаза, горящие лиловым, и острые когти, которыми он скреб по камням мостовой.

Город корежило от присутствия твари. Вит видел, как морщатся каменные драконы и отворачиваются, стараясь не смотреть. Наверное, они помогли бы, попроси их Вит, но он не умел. Заклинателю не под силу пробудить неживое к жизни, даже если в нем есть капля тепла и первородного пламени. Потому в своих снах он просто бежал, не разбирая дороги. Его силы оказывались практически безграничны, он почти не чувствовал усталости, однако и железным не являлся, потому тварь рано или поздно настигала его. Зубы смыкались на плече, Вит чувствовал жжение и боль, сцеплял челюсти и через несколько мгновений просыпался в холодном поту и с неистово колотившимся сердцем.

К концу второй недели списывать кошмары на нервы больше не получалось, но Вит не мог в точности определить и магического нападения на свою персону. Все сновидцы, к которым он обращался, в один голос утверждали отсутствие на нем порчи или проклятий. Лекари разводили руками и выписывали успокаивающие настои. Все они сходились на том, что молодого ари слишком подкосила утрата. В отчаянии Вит написал в Академию — на поверхность — и вот как раз сегодня пошел за ответом, не дожидаясь, когда письмо принесут домой.

Здание почты находилось на другом конце Драконьего бульвара. Прогулка по нему неизменно поднимала настроение и