– Откуда я знаю, что вы говорите правду? – наконец спросила она.

Господи! Маркиз удивленно поднял брови и одарил ее своим самым холодным взглядом. Но взгляд его наткнулся на опущенные веки и пропал впустую. Она сидела, судорожно сцепив руки на коленях, не поднимая глаз. Конечно, для нее и ей подобных такое предложение действительно могло обернуться лишь злой шуткой.

– Мы заключим с вами письменный договор, – успокоил ее мистер Эрхарт. – Я с моим адвокатом подготовлю его сегодня после обеда, мисс Дункан. Скажем, к трем часам? Вы, если хотите, можете поговорить с адвокатом и спросить его, могу ли я выполнить свою Часть соглашения. Вы готовы принять мое предложение?

Она долго ничего ему не отвечала. Несколько раз открывала рот, как бы намереваясь что-то сказать, но не решалась.

Чарити покусывала попеременно то нижнюю, то верхнюю губу, осторожно потянула за каждый палец правой перчатки, как бы собираясь снять ее, потом решительно натянула перчатку до запястья и тихо, но четко произнесла:

– Семь тысяч.

– Простите? – Ему показалось, что он ослышался, хотя говорила она очень отчетливо.

– Семь тысяч в год, – более решительно повторила девушка. – Помимо тех вещей, которые вы назвали.

Тихая маленькая мышка не хочет упустить свой единственный шанс!

Ну, он не мог винить ее за это.

– Конечно, мы сойдемся на шести тысячах, – сказал он, прищурив глаза. – Значит, вы принимаете мое предложение, мисс Дункан? Я могу отменить другие встречи?

– Д-да, – неуверенно пробормотала она. Потом повторила более уверенно и громко:

– Да, сэр.

– Великолепно. – Мистер Эрхарт встал и протянул ей руку. – Я буду ждать вас здесь ровно в три часа. Поженимся мы завтра утром.

Мисс Дункан подала ему руку и встала с кресла. Ее ресницы снова взметнулись вверх, и маркиз почувствовал, как его пронзил твердый взгляд этих синих глаз. Он едва удержался от желания сделать шаг назад.

– Что произойдет, если вы встретите леди, на которой захотите жениться по-настоящему и провести с ней всю свою жизнь? – спросила она.

Мистер Эрхарт ответил ей холодной улыбкой.

– Не существует женщины, – твердо сказал он, – с которой я готов был бы провести даже один год.

Чарити хотела что-то возразить, но передумала и отвела взгляд.

«Все прошло на удивление хорошо», – подумал маркиз после ее ухода. Он ожидал, что его засыплют вопросами, особенно о том, что ей придется делать в течение первых нескольких недель. До того, как она снова станет свободна и сможет жить своей собственной жизнью на те средства, которые должны казаться ей огромным состоянием. Мисс Чарити Дункан не спросила его ни о чем. Он ждал от нее всяческих признаний. Она не рассказала ему никаких подробностей о себе. Ему по-прежнему было известно о ней очень немногое: ей двадцать три года, она дочь джентльмена, умеет читать, писать и считать, говорит по-французски, рисует и играет на фортепиано, имеет опыт в уходе за детьми и их обучении, любит детей. Это она сообщила в своем письме.

Он также узнал, что она спокойна, скромна, не хорошенькая и не уродливая, сметливая. Его удивило только ее требование повысить сумму годового содержания. Нет, было что-то еще – ее глаза. Они противоречили всему ее облику. Но в каждой, даже самой заурядной, самой глупой женщине можно найти хотя бы намек на красоту, решил маркиз.

Итак, завтра она станет его женой. Он поднял брови и поджал губы, обдумывая эту перспективу. Да, она подойдет, решил он. Очень даже мило.

* * *

Чарити Дункан сидела у окна и штопала носки Филипа. Было еще только шесть часов, но уже темнело.

Дом, в котором они с братом снимали скромную квартирку, стоял на узкой улице. Высокие дома на противоположной стороне закрывали небо. Изредка ей так хотелось снова оказаться в деревне. Нет, если быть честной, это случалось довольно часто. Девушка вздохнула.

Что сказать Филу, когда он вернется с работы? Ей и самой все еще не верилось в реальность событий этого дня. Утром она отправилась на Аппер-Гросвенор-стрит, изо всех сил надеясь, что ее наконец возьмут на работу в качестве гувернантки. Но, даже приближаясь к дому, где ей предстояло встретиться с новым хозяином, она не могла сосредоточиться на предстоящей беседе: то ей виделось, как она находит бесценное ожерелье в сточной канаве, то представлялся другой способ неожиданно разбогатеть.

Вместо того чтобы предложить ей скромное место гувернантки, мистер Эрхарт – красивый, элегантный, надменный – предложил ей замужество. Это было похоже на волшебную сказку – за исключением того, что в сказке он сделал бы предложение, влюбившись в нее отчаянно и бесповоротно. Мистеру Эрхарту же нужна была жена только на время, но он был действительно готов очень прилично содержать ее. Она удостоверилась, что в письменном соглашении все сказано. Она не лишится денег и в том случае, если он умрет раньше ее. Она будет иметь свои шесть тысяч в год до конца жизни, помимо других вещей, о которых он упомянул утром. Она с Пенни и детьми сможет жить очень неплохо на шесть тысяч и очень быстро заплатит долги отца. Филип, конечно, не слишком обрадуется, узнав, что он не единственный, кто спасет их от нищеты, но ему придется смириться. И он сможет жениться на Агнес.

Чарити уже знала, что скажет Филипу, когда он придет с работы. У нее было достаточно времени, чтобы придумать правдоподобную историю. Но ей было очень не по душе лгать брату. Она даже не была уверена, что сможет сделать это. Но она должна – другого выхода у нее нет. Правду она не может ему сказать, он сочтет ее просто сумасшедшей. Ей и самой было трудно поверить в реальность происшедшего.

– О Господи, – тяжело вздохнула Чарити, разглядывая уже не раз штопанные носки брата. Бедный Фил, он ничего не тратил на себя, а все только на братьев и сестер. Она поспешно смахнула слезу.

И тут Чарити снова охватила паника. Это случалось с ней всякий раз, когда она вспоминала подписанное сегодня соглашение. Завтра ей придется выйти замуж за человека, совершенно ей незнакомого, да к тому же еще и внушающего страх. Она делала это исключительно ради денег. Но после того как бракосочетание состоится, пути назад не будет. У нее не будет – никогда! – настоящего мужа, настоящей семьи. Не то чтобы она собиралась замуж, однако лишиться всякой надежды было страшно.

Вот Филип уже дома, усталый после длинного рабочего дня. Чарити приветливо улыбнулась ему, отложила работу и встала, чтобы налить ему супу.

– Ты выглядишь усталым, – заметила она, подставляя щеку для поцелуя.

– Ничего удивительного, вечером всегда выглядишь усталым, – ответил он. – М-м, как вкусно пахнет, Чарити.

Он устало плюхнулся на стул.

Чарити сидела с ним за столом, подперев лицо рукой, и смотрела на брата. Она не знала, с чего начать. Филип спросил, были ли письма из дома, а потом, когда она отрицательно покачала головой, вспомнил: