Он неторопливо отошел. Главная задача вечера была выполнена – Роулинг согласился быть свидетелем на его свадьбе. Стаунтон не часто посещал «Олмак» или другие модные бальные залы, но сегодня вечером он решил повеселиться как следует. Маркиз танцевал с пылающей от смущения мисс Хеншоу, заставляя ее краснеть еще больше. «Последний вечер неженатого человека», – подумал он. Но эта мысль никак его не пугала.

Завтрашнее его бракосочетание – просто еще один день в его жизни.

Верный своему обещанию, лорд Роулинг явился на следующее утро на Аппер-Гросвенор-стрит как раз вовремя, чтобы сопровождать жениха в церковь. Маркиз Стаунтон, к вящему изумлению друга, появился спокойным и одетым, как будто собрался на утреннюю прогулку по Бонд-стрит.

– Ты не передумал? – спросил друга лорд Роулинг, когда они собрались выйти из дома. – Я могу как-нибудь убедить тебя, Тони, отказаться от этого опасного шага?

– Боже милостивый, конечно, нет, – сказал маркиз, небрежно надевая шляпу.

Церковь была не самой фешенебельной в Лондоне. Лорду Роулингу она показалась довольно мрачной, так же как и улица, на которой она стояла. Жених, казалось, не испытывал ни уныния, ни особой радости. Он кивнул своему адвокату и без дальнейших церемоний направился в церковь. Обменявшись взглядами, свидетели последовали за ним.

В церкви, сидя в слабо освещенном заднем ряду, их уже ждала невеста. Жених сразу заметил, что она была одета так же, как и накануне. Не сделала даже попытки украсить себя всяческой мишурой, как это обычно делают невесты. Маркиз пожалел, что вчера не догадался дать ей денег на покупку нового платья для сегодняшнего дня и на свадебные наряды, которые она могла взять в свое более богатое будущее. А ведь они должны сразу после бракосочетания отправиться в имение. Теперь времени для покупок уже не будет. Ну ладно. Не важно. Будет даже лучше, если она поедет так, как есть.

– Мисс Дункан? – Маркиз слегка поклонился и предложил девушке руку. – Да, сэр. – Она встала и, быстро взглянув на него, опустила глаза. Казалось, она не знает, как ей поступить: положить свою руку сверху или взять его под руку. Маркиз взял ее руку и положил на свое запястье. Он не стал знакомить свою невесту с лордом Роулингом, чтобы не терять времени. Он спешил.

– Священник уже ждет нас, – нетерпеливо сказал маркиз Стаунтон.

– Да, сэр. – Чарити посмотрела в сторону алтаря.

Энтони Эрхарт, к своему удивлению, почувствовал, что рот у него пересох, а сердце бьется неровно. Эта совершенно незнакомая женщина сейчас станет его женой. На всю жизнь.

«Как бы мне не пришлось потом горько пожалеть о своем поступке», – подумал маркиз, но тут же прогнал эту мысль. Она уже посещала его сегодня на рассвете, а потом за завтраком. Он презирал себя за эти минутные слабости. Маркиз Стаунтон решительно повел свою невесту к алтарю.

Энтони нашел свадебную церемонию очень короткой и ничем не примечательной. Что-то сказал священник, что-то сказал он, что-то сказала она. Роулинг вручил маркизу кольцо, которое тот надел невесте на палец. Теперь было поздно гадать, пожалеет ли он когда-нибудь об этом дне. Больше не было мисс Чарити Дункан. Она стала его женой. Энтони почувствовал облегчение. Он наклонил голову и сжатыми губами слегка коснулся уголка ее холодных губ.

Потом священник поздравлял их с добродушным юмором, адвокат постарался придать себе торжественный вид, а Роулинг улыбался и был очарователен. Оставалось еще расписаться в книге регистрации браков.

– Примите мои наилучшие пожелания, леди Стаунтон, – тепло улыбнувшись, сказал Роулинг, беря руку Чарити в свои.

– Ч-что? – спросила она.

– Вы еще не привыкли к своему новому имени, – сказал лорд Роулинг, поднося ее руку к губам. – Желаю вам счастья, мэм.

– Вы теперь Чарити Эрхарт, – объяснил ей маркиз. – Маркиза Стаунтон.

– О, вы в самом деле маркиз? – удивилась Чарити, взглянув на него широко открытыми глазами. И на этот раз он отступил назад под ее взглядом.

– Стаунтон, к вашим услугам, сударыня, – сказал он. Ему действительно вчера нужно было уделить больше внимания этим глазам. Но теперь уже поздно. – Позвольте представить вам лорда Роулинга.

Шел дождь, когда они вышли из церкви. Холодный мелкий дождь моросил с серого тоскливого неба.

– Добрый знак, – засмеялся Роулинг. – Самые счастливые браки всегда начинаются в дождливые дни, как говорила моя бабушка. Думаю, она вышла за моего деда в проливной дождь, и они счастливо прожили вместе сорок лет.

Но кажется, никто не был готов разделить его искренний оптимизм. Маркиз Стаунтон торопливо вел свою молчаливую невесту к экипажу. Им нужно было еще позавтракать со своими свидетелями, забрать сундуки жены из ее квартиры и отправиться в имение. Он написал отцу, чтобы его ждали завтра, но не упомянул, что привезет жену.

Маркиз сел в экипаже рядом с супругой. Двое других мужчин расположились напротив них. Ему было немного жалко девушку – странно, если учесть, что он обеспечил ей будущее, на которое ни одна гувернантка не могла бы рассчитывать. Кроме того, ему было непривычно испытывать сочувствие к кому-либо. И впервые его поразило, что никто не сопровождал ее на бракосочетание. Неужели у нее совершенно нет друзей или родственников?

На внутренней стороне большого пальца кожаная перчатка совсем износилась, скоро там появится дырка.

Он – женатый человек. Незнакомка, чья рука в тонкой перчатке легко касается его запястья, – его жена, маркиза. На мгновение все показалось ему странным и нереальным. И очень реальным тоже.

Она – замужняя дама. Она пришла к этой пустой мрачной церкви сегодня утром, вошла в нее как Чарити Дункан, а полчаса спустя вышла из нее другим человеком. Человеком с другим именем. Все изменилось в ее жизни. Ничто уже не будет прежним. Она – Чарити Эрхарт…

Чарити повернула голову, чтобы взглянуть на неразговорчивого мужчину, сидевшего рядом с ней в экипаже. Он не произнес ни слова с тех пор, как его лакей вынес маленький сундучок из квартиры Филипа. Экипаж, казалось, заполнил всю улицу и привлек всеобщее внимание. Он удивленно спросил ее, не будет ли еще чего-нибудь.

– Нет, сэр, – сказала она, подумав, не должна ли она называть его сударем.

Она была… Она чувствовала себя очень глупо. Он, должно быть, ощутил ее взгляд, повернул голову, и взглянул на нее. Какие темные глаза, подумала Чарити. Почти черные. И непроницаемые. Казалось, будто его глаза закрыты тяжелым занавесом или стальной дверью так, чтобы никто не смог заглянуть ему в душу.

– Я – кто? – спросила Чарити. Ни за что на свете она не могла бы вспомнить свое новое имя и титул. – Вы – маркиз, как дальше?

– Стаунтон, – сказал он. У него был орлиный нос и довольно тонкие губы. Темный локон упал на правую бровь и завивался там, как вопросительный знак. – Старший сын герцога Уитингсби. Его наследник, сударыня. Мы едем в Инфилд-Парк, имение отца в Уилтшире, чтобы представить вас ему.