Русалки выпустили Алёшку, отпрянули прочь, стараясь укрыться от хлещущих ударов. Они спешили спрятаться на дне, зарыться в водорослях. Вода заглушала их крики, проклятия, брань.

— Всё! — с торжеством сказала Елена. — Больше не полезут.

Она ещё тяжело дышала, кудри упали на вспотевший лоб. Взглянула на скорчившегося на лавке Алёшку и положила руку ему на плечо. Мягкое тепло полилось из-под её руки.

— Не гляди на них! Всё, всё, скоро ты о них забудешь, — ласково сказала она. — Просто ты теперь знаешь, как ты мне дорог, как верно я люблю.

«Люблю», — эхом отозвалось у Алёшки в самой глубине сердца.

— Теперь греби, не бойся, они не шевельнутся, — улыбнулась Елена. — Знаешь, в какое озеро мы поплывём? Отгадай! Мы поплывём…

Но она не успела договорить….

Застилая солнце, низко метнулась тёмная тень. Раскинув руки в стороны, над озером летел Выворотень. Рубаха чернее сажи, волосы торчали в разные стороны, как мелкий обгорелый хворост. Глаза чёрные, пустые, на губах идиотская улыбка. В широких рукавах что-то позванивало, побрякивало.

— Вот какая вышла история! — прохихикал он. — Ключи, ключики! Собрал по всем дворцам, домам, лачугам. Теперь ни одну дверь ни запереть, ни отпереть. Хорошо это или плохо? А мне всё равно!

Неизвестно, как его рука с толстыми мягкими пальцами очутилась у Алёшки в кармане. Звякнула связка ключей от Алёшкиной квартиры и исчезла в широком рукаве Выворотня.

— Ты что? Отдай! — крикнул Алёшка.

— Ключик! Забавный ключик! — Выворотень подлетел к Елене, засунул руку ей за пазуху. Вытянул маленький ключик, сверху украшенный звездой, висевший на цепочке. В солнечном свете звёздные лучи из драгоценных камней ослепительно сверкнули.

Елена обеими руками ухватилась за цепочку.

— Не смей! Не твой! — в отчаянии крикнула она. Но Выворотень без труда порвал хрупкую цепочку и, бессмысленно смеясь, взвился вверх, унося украденный ключик.

— Теперь никому не отпереть Волшебную дверь! — давясь от хохота, прохрипел Выворотень. — Хорошо это или плохо? А мне всё равно!

Елена, тяжело дыша, потемневшими глазами поглядела вслед улетающему Выворотню.

— Ну и пусть, — сквозь стиснутые зубы прошептала Елена. — Вообще-то мне этот ключик ни к чему. Вот тебе бы он очень пригодился, — она улыбнулась загадочно и нежно. — Хотя зачем? Теперь он и тебе не нужен.

Елена подняла молочно-белые руки, завязала рассыпавшиеся волосы узлом на затылке. До чего ж красивая!

— Плыви вон туда! — указала Елена.

«Ну и пусть водопад, — подумал Алёшка. — Еленка… До чего ж смелая! Русалок не побоялась. Если бы не она, утопили бы меня зелёные, это точно…»

Алёшка приналёг на вёсла. Русалки лежали тихо, не шевелясь, но по дрожанию зелёных ресниц было видно: не спят. Похоже, здорово их Елена напугала.

В просвете между берегами дрожала водяная пыль. Среди струй мелькали, кружились жемчужинки.

Ладья рухнула вниз, проскрежетала днищем по камням. Тяжёлая волна накрыла Алёшку с головой, он еле удержался. Рот наполнился водой. Алёшка отдышался, выплюнул несколько жемчужинок.

Ладья тихо покачивалась на гладкой, как зеркало, воде.

Что-то ярко поблёскивало на дне. Да это же золото, слитки золота, золотой песок!

— Золото? Настоящее? — Алёшка неуверенно поглядел на Елену. Она, улыбаясь, кивнула.

Солнце клонилось к закату. Там, где тени деревьев ложились на озеро, золото меркло, вода казалась бездонной и чёрной.

— Видишь дом? Там переночуем, — сказала Елена.

На песчаном откосе стоял крепкий дом, срубленный из могучих, грубо отёсанных брёвен. Окна небольшие, низкие, возле самой земли. Прочное крыльцо, к нему вели высокие ступени.

Ладья глубоко врезалась в мелкий песок. Алёшка перепрыгнул на берег, подобрал несколько блестящих слитков. Золото, золото!

Но Елена только равнодушно повела плечиком и пошла вверх по косогору.

Алёшка с сожалением бросил тяжёлые слитки на посверкивающий песок, заторопился вслед за ней.

Возле дома, на сырой от вечерней росы дорожке виднелись большие, широкие следы. Сразу видно — чья-то лапа, да ещё когтистая.

— Медведи же, — не оглядываясь, сказала Елена, приподняв одной рукой тунику и поднимаясь по высоким ступеням. — Здесь Медвежье царство. Раскапывают золотые жилы. Наберут слитков, поиграют с ними и бросят. На что они им?

«Медведи! Прямо вокруг дома ходят», — с опаской подумал Алёшка.

В доме было сыро, пахло чем-то незнакомым, лесным. Елена отворила низкое оконце, пустила в дом свежую прохладу и вечерние лучи солнца.

Посреди комнаты стоял стол, сколоченный из широких крепких досок. У стены две большие кровати, укрытые темнотой. Последние лучи солнца плоско лежали на столе. Светились алым спелая малина в корзине, каравай хлеба, глиняный кувшинчик с мёдом.

— Смотри, ложка! — засмеялась Елена. — Деревянная, треснутая. Выворотень все ложки, вилки собрал по всем берегам, а эту не взял. Старая потому что. Не взял, видно, побрезговал.

Елена зачерпнула мёд из кувшинчика. Золотые тягучие слёзы потекли с ложки. Елена слизнула их острым розовым языком.

— Ешь с хлебом, — девочка протянула Алёшке липкую деревянную ложку.

Алёшка набрал мёда из кувшинчика. До чего вкусно!

— Дай, дай ложку! — нетерпеливо сказала Елена.

Они ели мёд одной ложкой, облизывали и передавали друг другу. И от этого Елена сразу стала какой-то близкой, даже родной. Отламывали от каравая куски свежего хлеба.

— Не могу, пить хочу, умираю, — простонала Елена. — Там, в углу, на гвозде ковшик. Сходи, принеси воды.

Алёшка взял деревянный ковшик и спустился к озеру. Солнце закатилось, на небо выплыла круглая, важная луна.

Сразу у берега начиналась глубина. На самом дне медленно ходили большие рыбы, в лунном свете поблёскивая золотой чешуёй.

«И рыбы золотые», — удивился Алёшка.

Он зачерпнул воды, но в это время кто-то огромный, косматый перебежал дорогу позади него, завернул за угол дома и скрылся в темноте.

Алёшка, расплёскивая воду, взбежал на крыльцо, толкнул дверь.

— Елен, Елен!.. — задыхаясь, проговорил он, страх перехватил дыхание. — Там…

— Я же тебе говорила — Медвежье царство! — Елена маленькой твёрдой рукой взяла ковшик. — Пойдём вместе!