Это был маленький ресторанчик под балконом с ажурной чугунной решеткой. У большого окна, выходившего на улицу, стоял столик.

Я очень люблю кофе, особенно так, как его варят в Луизиане, поэтому я уселся за этот столик, и тут же миловидная темноволосая девушка с темными глазами принесла мне чашечку. Я сразу же спросил ее об Оррине.

— О да! Я хорошо его помню, но он давно уже здесь не появляется. Последний раз я видела его два или три дня назад.

— А он часто сюда заходил?

— Да, часто. И всегда садился за этот столик. Он говорил, что любит наблюдать за прохожими.

— И он был всегда один?

— Да, всегда. Я ни разу не видела, чтобы он с кем-нибудь разговаривал, кроме последнего раза. Тогда он разговаривал с леди, которая иногда посещает наш ресторан.

— Молодая леди?

— О нет. Миссис Ла Круа совсем старая, по-моему, ей уже за шестьдесят.

— Они пили кофе?

— Нет. Просто беседовали. Она ему что-то говорила, благодарила за что-то. Конечно же я не подслушивала, но, когда проходишь мимо, обязательно услышишь обрывки разговора. Она благодарила его за то, что случилось в ресторане отеля «Святой Карл». Понятия не имею, что там произошло, но, насколько я поняла, мистер Сэкетт помог им выпутаться из какой-то передряги.

Это уже кое-что проясняло.

Оррин никогда не любил просто сидеть и пить кофе, и, если он приходил сюда не один раз, значит, на то была веская причина. Оррин сказал официантке, что любит смотреть на прохожих.

Это меня озадачило. Что за люди его интересовали? На улице полно народу, мимо окна постоянно кто-то проходит, но я не сомневаюсь, что Оррин не просто сидел, надеясь случайно увидеть кого-нибудь… Нет. Он знал, кого он ждет, а может быть, отсюда ему было удобно наблюдать за кем-то.

Я просидел в ресторане около получаса, наконец официантка освободилась и вновь подошла ко мне. Люди, зашедшие, как и я, выпить чашечку кофе, ушли, и ресторан опустел.

— Присаживайтесь, — предложил я ей. — Меня зовут Телль, это сокращенное от Вильгельм Телль. Мой отец восхищался этим человеком за его меткую стрельбу из лука и свободолюбивый образ мысли. Приятно сидеть вот так, наблюдая за прохожими. За эти полчаса я увидел больше людей, чем за последние два месяца. В тех краях, где я живу, людей мало. Ч знаете, мне еще ни разу не доводилось видеть одновременно столько пешеходов.

Девушка улыбнулась:

— Вы что, всегда ездите верхом?

— Без лошади человек не обойдется даже на собственных похоронах, мэм. Вы знаете историю, как хоронили Эба Фарли? Его положили в красивый гроб, но представляете, что сделал его труп? Он выбрался из гроба, вскочил на лошадь и ехал на ней до самого кладбища, а там снова забрался в гроб и позволил похоронить себя с миром.

В этот момент из салуна напротив вышел человек. Это был массивный широкоплечий мужчина с такими огромными ручищами и ножищами, каких я в жизни своей не видел, и с широким плоским лицом. На нем были сапоги и совершенно невообразимая серая куртка и штаны, на талии красовался красный кушак.

— Это еще что за тип?

Официантка кинула быстрый взгляд на мужчину и тут же отвела глаза.

— Не подавайте виду, что заметили его. Это Хиппо Суон, известный задира. Когда-то он был надсмотрщиком на плантации Бастонов, пока у них были рабы. А сейчас болтается по салунам, где можно потанцевать.

Вернувшись в отель, я подошел к столу регистратора.

— Скажите, когда мой брат уезжал, он не оставил мне никакой записки? — спросил я.

— Видите ли, мистер Сэкетт, я в тот день не видел вашего брата. Он прислал посыльного за своим чемоданом.

— Посыльного? Без всякой записки?

— Ну что вы, мы никогда не отдаем вещи наших постояльцев без их письменного требования. Кстати, оно у нас сохранилось. — Клерк достал записку. Она была написана на листке бумаги, вырванном из блокнота, но почерк даже близко не напоминал каллиграфическое письмо моего брата.

Я открыл журнал регистрации посетителей на том месте, где расписался мой брат, и сравнил подписи. Они были сделаны разной рукой.

Лицо клерка вспыхнуло.

— Прошу прощения, сэр. Думаю, мне лучше позвать управляющего.

Вернувшись в свою комнату, я задумался. Оррин, без всякого сомнения, попал в беду, и причем нешуточную. Он никогда не искал неприятностей, а если с ним что-нибудь случалось, то благодаря своему красноречию он мог выпутаться из любой заварушки. И если Оррину не удалось это сделать на этот раз, значит ему попался действительно очень сильный противник.

Что же все-таки произошло? Оррин не вернулся в свою комнату, а вещи его кто-то забрал, воспользовавшись подложной запиской. Но тот, кто приходил за чемоданом Оррина, не знал, что в отеле остались его седло и винтовка — ведь люди, приезжающие в Новый Орлеан, редко привозят с собой оружие и седла.

Единственной зацепкой было имя женщины, с которой Оррин разговаривал в кофейной, — миссис Ла Круа, — имя, которое встречается не так уж редко.

Она обедала в ресторане отеля «Святой Карл», и Оррин помог ей выпутаться из какой-то беды. Да, это очень похоже на Оррина — ни один Сэкетт не останется в стороне, если рядом нуждается в помощи женщина. И я подумал, что мне лучше всего начать свои расспросы в ресторане отеля «Святой Карл».

Однако Оррина не было уже целых два дня… Это меня очень беспокоило.

Вполне вероятно, что Оррина, подобно многим другим, ограбили или даже убили. Та зацепка, на которую я возлагал свои надежды, возможно, ничего не даст — то, что произошло в ресторане, могло не иметь никаких последствий. Мне припомнилась разборка в порту, которая случилась несколько лет назад, когда мы с ребятами пригнали плоты в Новый Орлеан. Но с тех пор прошло столько времени, что о ней, скорее всего, уже никто не помнит. Тем не менее надо будет пройтись по танцевальным салунам — вдруг это что-нибудь даст.

Продолжая размышлять, я вдруг вспомнил. У меня же есть подруга, знаменитая сейчас личность среди обитателей нью-орлеанского дна. Впрочем, это и не удивительно — еще в молодости она отличалась неукротимым нравом, и пару раз я помог ей в крутых переделках. Сейчас Каменная Джексон превратилась, наверное, в красавицу с такой шикарной фигурой, о какой любая женщина может только мечтать, однако характер у нее, скорее всего, стал еще более жестким. Она ругалась, как самый последний грузчик в порту, воровала и убивала, но ей, наверное, известно все, что происходит на дне этого большого города, и, быть может, она не откажется рассказать мне, если ей что-нибудь известно.

В дверь кто-то постучал. Я вытащил кольт и засунул его за пояс, потом встал и открыл дверь.

Там стоял негр, которому я дал доллар и велел расспросить об Оррине.