Перехватив меня и усадив на собственные колени, мужчина силой ткнулся мне между ног возбужденным пахом, спрятанным под тканью свободных брюк. От этого движения, я застонала еще громче, качнув бедрами и нарываясь на продолжение.

— Только так. Снимать мою одежду нельзя, поняла?

— Дааааа… — хрипло протянула я, и упав лбом в мужское плечо, опять качнула бедрами, чувствуя, как бугрится член под его одеждой, что мешала и зудела под пальцами, как помеха.

Прогибаясь в пояснице, я забывала, как дышать, ощущая накатывающую волну, обещающую погрести меня под собой и размазать в лепешку у ног повелителя. В тот момент, я могла с легкостью вывернуться на изнанку, если он мне так приказал.

Между ног саднило, и я чувствовала, как увлажнилась ткань и голая кожа, по которой сочился мой сок желания. Бешенная похоть кипела в венах, но я по-прежнему не могла понять, что со мной происходит. Я будто под действием запрещенных порошков, или алхимических эликсиров. Все вокруг туманно до красноты, до болезненных вспышек в висках.

Резко сжав бедра, выгнулась в мужских руках и так закричала, что сама едва не оглохла, понимая, что все силы ушли на это. Тело не слушалось, мышцы совершенно атрофировались, и я безвольной игрушкой повисла, сильно запрокинув голову назад.

Я готова была умереть в тот момент, но меня выдернуло из небытия злостное шипение, и сильно, до треска, вжавшиеся в поясницу пальцы. Член, прижатый к развилке моих ног, ощутимо пульсировал, выплескивая семя, и я со странным удовлетворением поняла, что не меня одну накрыла эта сумасшедшая похоть.

— Отправляйся в постель, — резко бросил он, и одним смазанным движением, сбросил мое тело на кресло, торопливо уходя и запираясь за резной дверью, спрятанной от глаз за шелковым полотном.

Что со мной происходит?

Глава 6

Он не вернулся, ни через полчаса, ни через час, оставив меня одну в своей постели, полностью растерянную и убитую собственной выходкой.

Я сама! Сама на него набросилась! Сама бесстыдно ластилась, вымаливая похотливую ласку и каплю страсти! Немыслимо…

Пока я пыталась привести роящиеся мысли в норму, и взять себя в руки, входная дверь с тихим стуком приоткрылась, и в зал юркнула худенькая девчушка в скромном платье, и опущенной головой. Она не поднимая глаза сделала два шага в мою сторону и замерла, так и не подняв голову.

— Ээээ…

— Господин прислал меня помочь вам собраться, госпожа.

Это тихое «госпожа» так больно клюнуло в грудь острым птичьим клювом, что я поморщилась, посильнее натянув на себя одеяло.

— Куда?

— Мне неизвестно. Я должна собрать вас за два часа.

И даже не дождавшись моего согласия, она со знанием дела, закатала рукава и направилась в ту самую комнату, спрятанную за легкой ширмой шелковой ткани.

— А где господин?

— Мне неизвестно, — однозначно ответила девушка, пропадая за открывшейся дверью, и поворачивая краны, зашумевшие потоком воды.

Купальня?

Вытянув шею, я заглядывала в маленькую, но богато уставленную комнату, пытаясь разглядеть в ней скрывшегося шайсара, но он будто бы растворился, не оставив после себя ни следа. Просто исчез.

Нахмурившись, не сразу заметила вернувшуюся служанку, которая несла на руках пушистые полотенца, и низко поклонившись, указала мне на подготовленную ванную.

В немом молчании поднялась, и пошла куда говорили, до конца не понимая, куда мог деться не маленький мужчина. Рассматривая мраморные стены не нашла никаких ручек или замков потайных дверей, полностью разочаровавшись.

— Как тебя зовут? — стараясь быть дружелюбной, спросила я, стоило девчонке забежать за мной следом, и на колени умоститься у ванны, чтобы помочь мне с купанием.

— Тихия, — тихо, но все так же безэмоционально ответила она, продолжая прятать глаза.

— Спасибо за помощь, Тихия.

— Рада служить, — добро заверила она, проводя тонкими ладонями по моим плечам и намыливая их ароматными пенами. — Наряд уже будет ждать вас сразу как я закончу, если будет нужно — останусь, чтобы помочь вам.

— Буду искренне благодарна, — кисло ответила я, понимая, что платье «нарядом» не назовут, и меня явно ждет что-то чрезмерно откровенное.

Все господа любили наряжать своих лирей в откровенные, или даже пошлые наряды. Это была особенная забава, радовать глаза слуг и ближайшей свиты, сладким телом желанной и красивой женщины, которую ни с кем не собираются делить. Только смотреть, пускать слюни, и запоминать мельчайшие детали одежды, стараясь разглядеть виднеющийся сосок или ложбинку между ягодиц.

Мои ожидания оправдались, но лишь частично.

Меня действительно ждал наряд, предназначенный исключительно для лирей, но как я не вглядывалась в перекрещивание полос ткани, не могла найти подвох. А он был. Я нутром чувствовала.

— Господин приказал вам распустить волосы, — бездушно отозвалась служанка, усаживая меня за туалетный столик с большим, невероятно чистым зеркалом.

Чем больше я осматривалась, тем сильнее убеждалась, что это место, что я первого взгляда приняла за зал, оказалось обычной спальней. Просторной, огромной, богатой, но все же спальней. Меня заинтересовала только дверь, приковывая взгляд к резным вензелям, покрашенным золотисто-бронзовой краской, мерцающей при свете огромной люстры под потолком, которую зажгли пока я была в ванной.

Тихия взяла со столика широкую щетку и аккуратно, я бы даже сказала бережно, причесала мои волосы, подсушивая их своей стихией огня, танцующей на пальцах.

— Ты магичка? — спросила из чистого любопытства.

Девушка мельком взглянула на меня через отражение в зеркале, и отрицательно мотнула головой.

— Нет, я стихийница, госпожа.

— Как это? — спросила, мгновенно вспомнив о сестре.

— Больно, — призналась Тихия, стараясь уйти от темы.

Почти все стихийники страдали от данного природой дара. Всегда существовало только два исхода событий: или стихия поглотит тебя, выжигая душу и тело до состояния пепельного комка, или ты ее переборешь, но сила будет каждый день напоминать о себе, обжигая беспощадно и жадно.

— Моя сестра была стихийником.

— Огонь? — поинтересовалась служанка, пальцами взбивая волосы у корней.

— Нет, воздух.

— Она смогла?.. — голос девушки дрогнул, осознавая, что ответов может быть только один, ведь я говорила о ней в прошедшем времени. — Простите, госпожа.

— Тебе не за что извиняться. Так сложилась судьба, — понимающе ответила я, вспоминая небесно-голубые глаза Золи.

Она была совсем девчонкой, когда дар дал о себе знать, заставляя нас всех проснуться ночью от невыносимого крика. Она сгорала от этой силы, каждую чертову секунду, и все знали — это