– Папа!

Детский, пронзительный и радостный голос. Звенит как будто со всех сторон сразу. Не отрываясь от завязывания последнего мешка, поворачиваю голову. Конечно же, в гараже кроме нас троих и «Пармы» – никого.

Перевожу взгляд на своих пленников.

– Вашему другану повезло. Я повжухал его после смерти.

* * *

– Эгей, рота, подъем, принимай гостей!

Болт резко вынырнул из сонного марева и, пока дежурный охранник отпирал дверь камеры, успел натянуть штаны и футболку.

– Ну, как живется-можется? – На пороге стоял улыбающийся от уха до уха врач, он же Юрка Калинин. Ради праздника он надел парадный костюм, рубашку с галстуком и черные оксфорды. Пиджак и брюки здорово лоснились, ворот рубашки потемнел и обмахрился по линии сгиба, туфли распространяли терпкий смоляной запах, но Болт с искренним восторгом покрутил головой:

– Ох ты ж франт!

– Да что я, ты на Аську посмотри!

Из-за широкой спины отца смущенно показалась Ася. Стройная, хрупкая, с уложенными в высокую прическу светлыми волосами, в темно-синем атласном платье с открытыми плечами, тоненьким поясом и длинной юбкой в пол, под которой угадывался росчерк резинки трусиков.

Болт даже дар речи потерял, такая Ася была красивая. Светлана с Полинкой тоже бы ахнули и полдня хвалили бы и платье, и саму девушку-рукодельницу. И того, кто эту ткань на разрушенном складе отыскал, то есть его, Гену Болотова. Конечно, отрез, который хранился в запаянном полиэтиленовом пакете, пришлось в свое время сдать на склад, но когда на Восьмое марта среди жен и дочерей начальников проводили жеребьевку, он достался Асе.

Ася шьет – просто загляденье, к ней очереди выстраиваются, если что к празднику нужно нарядное и необычное. Сейчас ведь самое главное, чтобы экономно и удобно было, без всяких там рюшек-мушек, не до них. Ну а как еще? Материю берегли, любую. Вот Ася недавно, краснея, «Плейбой» попросила – нет, не соревноваться с глянцевыми, превратившимися в пепел грудастыми куклами, просто посмотреть хитрости экономии ткани. Чтобы поменьше да поэффективнее, так сказать. Вот такой парадокс: раньше женщины раздевались глаз радовать, а теперь на себе экономили, чтобы лишние шортики сыну или блузку дочери смастерить. Впрочем, мужа своего иногда удивить тоже вариант.

А еще Ася как-то смастерила себе подобие боди или спортивного купальника из сетки типа рыбацкой, тонкой и частой, снабдив костюм молнией. На смену в прачечную под джинсы надевала, хоть и каждый раз боялась порвать. Впрочем, сетка оказалась добротная, и то хлеб. А почему из сетки? Да чтобы другим нормальные материалы достались, да и простую ткань мочить, она же сносится быстро. И фигурка девушки выглядела в этой «рабочей» одежке ого как, хоть на обложку.

Вот она какая, Ася Калинина. Совсем не та девушка, которую ожидаешь встретить в коридорах тюрьмы. Эх, где вы, Куприны-Достоевские, Наташи Ростовы, Сонечки Мармеладовы… Но так здорово, что в этом жутком новом мире продолжала выживать доброта и красота. Имелись, конечно, свои нюансы… «Стерва», – бывало, цедили сквозь зубы завистливые дочки и сыночки вольных и граждан начальников. Однако Калинин мог посмотреть так, что молодежь тушевалась и долгое время избегала встречаться с ним взглядом. «Я бы вдул», – мечтательно вздыхал спецконтингент в блоке. Но Болт тоже заботился о репутации своей крестницы, и в свое время некоторые особо резвые потеряли кто зубы, кто приличную форму носа, а Зюзя так и вообще половины уха лишился.

Так что у Аси вынужденно была охрана – впрочем, как и у многих жен, любовниц или дочерей начальников. Весьма жестокая, вооруженная такими агрегатами и умениями, которым позавидовал бы любой довоенный маньяк. Одно слово – псы.

Всякое бывало, разумеется: то и дело кто-то влюблялся, кто-то затеивал интрижки, кто-то гулял в открытую. Вот приплод и рос потихоньку. Но в основном порядок все же держался.

– Да разве это Аська? – Болт бросил на Калинина укоризненный взгляд, вытянулся в струнку и щелкнул воображаемыми каблуками. – Самая что ни на есть княжна Анастасия Юрьевна!

Девушка прыснула, но тут же посерьезнела и церемонно склонила голову. Болотов уловил запах – легкий оттенок лаванды. Значит, открыла. Тот пробник духов был его тайком переданной добычей. Он оценил. Мелочь, а приятно.

– Прошу! – Болт галантно повел рукой, приглашая гостей пройти в камеру, и тут же спохватился: – А… э, у меня тут не убрано…

– Посещение согласовано, – понимающе кивнул Калинин. – Вот здесь, – он похлопал себя по нагрудному карману, – подписанное самим Чулковым. К сожалению, всего на двадцать минут, у нас же… – Он красноречиво закатил глаза и развел руками.

Болт понимающе кивнул: уж кому-кому, а лебедям за общим новогодним столом не место, пусть Катастрофа и здорово перетряхнула весь жизненный расклад. Их время настанет первого января после побудки. И праздничный завтрак состоится, и подарки раздадут по жребию, и вообще день пройдет весело: никакой тебе работы, только «кино, вино и домино». Все пятьдесят семь лебедей рассядутся в общем зале, поделят подарочные конфеты и табак, включат телевизор, эх!

Слегка задев макушку Болта крылом, в камеру влетел воробьиный сычик, цокнул когтями о стол и сердито цвикнул.

– Ты уж прости, Яшенька, – вздохнул Болт. – У меня хоть шаром покати, это верно. Даже семок тебе не успел достать.

– Сейчас организуем. – Калинин решительно кивнул охраннику. Тот с непроницаемым лицом отдал врачу плотно набитую матерчатую сумку и закрыл дверь, лязгнув засовом. – Мы же не могли завалиться к моему названому младшему брату под Новый год с пустыми руками. И да, эти дары волхвов тоже согласованы.

Свежий хлеб, кольцо твердой колбасы, несколько увесистых ломтиков домашней полендвицы, умопомрачительно пахнущие пряностями и чесноком, чекушка самогонки, плитка шоколада… Болт с разинутым ртом наблюдал за тем, как Ася с отцом в четыре руки расставляют и раскладывают на столе невероятные богатства.

– И еще новогодний кекс! – объявила Ася. – С изюмом. Сама пекла, между прочим. Даже Вовка не пробовал.

– Ну… ну вы даете, – только и выдавил Болт, с наслаждением вдыхая запах теплой сдобы, быстро заполнивший каморку и засаднивший скулы.

Изюм… От одного этого слова ехала крыша. И-зю-ум-м. Жара, Пицунда, воздух и фейхоа, мясо прямиком с мангала, молодое красное вино…

Тараканами лезли воспоминания, вихрем крутили голову, ломали, давили. Жестоко шваркали лицом в пол… Запах прошлого. Того. Чего уже не вернуть.

– С Новым годом, дядь Ген! – Улыбка Аси была такой светлой, что Болт часто заморгал. Чистая. Радостная. – Давайте загадаем желания, каждый, хорошо? Можно вслух. А потом подарки.

– Очумели…

– Дружище. – Калинин стиснул Болта в медвежьих объятьях и перешел на еле слышный быстрый шепот: – Я тебе уже тысячу раз говорил и еще раз скажу: на твоем месте я сделал бы с ними то же самое.