Клаудия стала уговаривать Сюзанну ехать, уверяя, что прекрасно справится без нее, а если что, обратится за помощью к другим преподавателям, живущим в своих домах. Да и Анна ожидалась со дня на день. Однако Сюзанна, преданная душа, чувствовала свой долг перед Клаудией Мартин: та дала ей место учительницы пять лет назад, когда Сюзанна сама еще была неимущей школьницей-сиротой. Помня сделанное ей добро, она всегда ставила служебные обязанности выше личных предпочтений, а потому не колеблясь отказалась ехать. И Френсис, разумеется, спорить не стала: она хорошо понимала подругу. Однако за день до отъезда Эджкомов вернулась Анна, и у Сюзанны не было больше необходимости отказываться от поездки.

И вот она в Сомерсете. Погода для конца августа стояла на редкость солнечная и жаркая. Сюзанне уже доводилось бывать здесь, но местная жизнь, как ей казалось, настолько приятна, что ею никогда не пресытишься. Величественный Баркли-Корт был просторен и прекрасен, Френсис, как всегда, мила, а граф – безгранично великодушен. Соседи здесь, как помнилось Сюзанне, все были тоже очень приятные люди. Френсис, она знала, будет готова на все, лишь бы ее развлечь. Хотя на самом деле ничего особенного для этого не требовалось – развлечением служило уже одно редкое удовольствие отдохнуть, тем более в такой роскошной обстановке.

На следующий день после приезда они с Френсис отправились с визитом к Рейкрофтам, которые особенно понравились Сюзанне при первом знакомстве. Погода стояла чудесная, и женщины, которые весь вчерашний день протряслись в экипаже, предпочли пройтись пешком. Едва они одолели половину пути, как услышали веселый смех и молодые голоса, а вслед за этим показались Рейкрофты с девицами Калверт.

Сердце Сюзанны наполнилось радостью. Жизнь показалась прекрасной.

Впрочем, долго это не продлилось.

Френсис с мистером Рейкрофтом заговорили о Вене. Графиня Эджком была там недавно, а невеста мистера Рейкрофта, мисс Хикмор, только что туда уехала вместе с родителями, с намерением провести там осень и зиму.

Мистер Рейкрофт, высокий, грациозный молодой человек с рыжеватыми волосами и лицом скорее добродушным, чем красивым, всегда был особенно любезен. Френсис как-то раз предложила Сюзанне – полушутя-полусерьезно – присмотреться к нему. Однако Сюзанна не пробуждала в нем романтических чувств, как и он в ней. А потому новость о его помолвке не вызвала у нее ни боли, ни сожаления. Она лишь надеялась, что мисс Хикмор его достойна.

Мистер Рейкрофт, с джентльменской учтивостью вовлекая Сюзанну в беседу, сказал, что, как и она, не представляет себе, что за город Вена, ибо никогда не покидал пределов туманного Альбиона.

– Это, без сомнения, очень красивый город, – говорил он, любезно улыбаясь Сюзанне, – но он, я уверен, никогда не сравнится с Лондоном. Вы знаете Лондон, мисс Осборн?

Сюзанна, сделав над собой усилие, постаралась отвлечься от сумбура, царившего у нее в голове, и сосредоточиться на разговоре.

– Совсем немного, – ответила она. – Я недолго жила в Лондоне в детстве, но с тех пор не бывала там и завидую Френсис, видевшей Вену, Париж и Рим.

– Леди Эджком, – окликнула Френсис одна из молодых леди, шедших позади, – как вы думаете, будут ли танцевать вальсы на предстоящем балу? Если будут, но мама не позволит нам их танцевать, что очень возможно, я просто умру. Скажите, неужто этот танец и в самом деле ужасно фриволен?

– Не имею ни малейшего представления, Мэри, – отозвалась Френсис. – О бале я вообще не знала и услышала только от вас несколько минут назад, но вальс, надеюсь, будут танцевать. Это красивый, романтичный танец, и ничего ужасного в нем нет. По крайней мере мне так кажется.

Сюзанна посмотрела на виконта Уитлифа, и сердце у нее оборвалось. Его по-прежнему окружали дамы: две с обеих сторон держали его под руки, две другие порхали вокруг, точно не существовало в мире мужчин более заслуживающих внимания, и он, судя по всему, с этим был полностью согласен.

Виконт Уитлиф не вызывал у Сюзанны добрых чувств, хоть она и понимала: он не виновен в том, что носит это имя.

«Виконт Уитлиф», – повторила она про себя и вновь похолодела, как и в ту самую минуту, когда Френсис назвала ей это имя при знакомстве.

Такого красивого джентльмена Сюзанна, безусловно, еще не встречала. Она поняла это еще до того, как, приблизившись, смогла разглядеть, какого необыкновенного, фиалкового оттенка у него глаза. Одежда на нем сидела как влитая, словно бы камердинер просто взял и влил Уитлифа в отличный темно-синий сюртук и кожаные панталоны. Ботфорты, как видно, очень дорогие, хоть и припорошенные дорожной пылью, поражали своим отменным качеством, как и рубашка из белой, тонкой ткани. На темноволосой голове с щегольской небрежностью, чуть сдвинутый набок, сидел цилиндр. Прекрасная фигура виконта подчеркивала достоинства одежды: стройный и высокий, он имел широкие плечи и грудь, а также мускулистые икры.

Если в его внешности и имелся какой-то изъян, Сюзанна его не заметила.

Стоило ей увидеть его в обществе Рейкрофтов и девиц Калверт, как все ее существо наполнилось благоговейным изумлением.

Но вот Френсис произнесла его имя.

Он поклонился с нарочитым изяществом, совершенно неуместным на загородной дороге, и, привычно изобразив на лице обаятельную улыбку, отпустил ей этот цветистый, нелепый комплимент. При этом он так пристально заглядывал ей в глаза, что она бы не удивилась, если б волосы у нее на затылке вспыхнули. В дополнение ко всем его достоинствам у Уитлифа оказались белые и ровные зубы.

Все дамы восхищенно засмеялись, но Сюзанна, даже если б могла справиться с изумлением, охватившим ее после того, как она услышала его имя, не знала бы, как вести себя. На нее нашел ступор, голова отказывалась соображать, и лишь тело удивительным образом продолжало двигаться.

Сюзанна понимала: он не виноват, что получил при рождении это имя, да и настроена она была не против виконта Уитлифа. Тем не менее она уже испытывала к нему неприязнь. Ведь истинный джентльмен при встрече с незнакомой дамой стремится сделать все, чтобы та не конфузилась и чувствовала себя непринужденно. Сюзанна, хоть и плохо знала мужчин, умела распознать среди них пустых и ограниченных, настолько очарованных блеском собственной персоны, что, по их мнению, нет на свете женщины, которая не пала бы к их ногам.

Виконт Уитлиф был из таких. Он был достоин своего имени.

Сюзанна с благодарностью оперлась о предложенную ей мистером Рейкрофтом руку, но с той минуты постоянно ощущала за своей спиной присутствие виконта Уитлифа, будто на ее плече лежала чья-то рука – пренеприятное чувство, и Сюзанна ненавидела себя за то, что не могла противостоять ему.

Фамилия Осборн виконту, конечно же, ничего не говорит. И за это его тоже нельзя винить. Ведь тогда он был всего лишь мальчишкой… А впрочем, мог и помнить. Это имя должно было огненными буквами врезаться в его память, так же как его имя навсегда запечатлелось в ее сознании.