Не отводя взгляда от лица Комаровского, немец показал на Курочкина.

– Bald wirst du ihn treffen[7].

– Kaum[8].

Роттенфюрер прыгнул вперёд, обрушился на Комаровского всем своим весом. Оба повалились на мостовую, хрипя и изрыгая проклятия. Припечатав старшего лейтенанта к камням, немец тянулся штыком к его горлу. Комаровский сжал обеими ладонями руку эсэсовца, стараясь увести лезвие в сторону. Немец наваливался, что-то шепча, широко распахнутые серые глаза были безумны, лицо скривилось в оскале, с нижней губы повисла ниточка слюны. Сергей отбросил руку роттенфюрера и дёрнулся вправо, штык ткнулся в камень мостовой, заскрежетав… Враг потерял равновесие, и этого оказалось достаточно. Финка по рукоять вонзилась в живот немцу, над пряжкой, где хищно распростёр крылья орёл. Услышав хруст, Комаровский дёрнул нож вверх, провернул по часовой стрелке и вытащил наружу – вместе с внутренностями.

Роттенфюрер нечеловечески закричал.

Старлей лениво пнул штык – тот забренчал по камням мостовой. Встал, отдышался, сделал несколько шагов. Поднял ППШ, проверил диск. Блядь. Четыре патрона. Он нагнулся к Курочкину. Закрыл сержанту глаза. Подошёл к стонавшему немцу, присел на корточки. Роттенфюрер полулежал в багровой луже, вяло загребая ногами, зажимал резаную рану: сквозь пальцы перламутром блестели выпавшие кишки. Комаровский аккуратно, почти без злобы плюнул немцу в лицо. Затем снова ударил ножом – на этот раз в печень. Эсэсовец зашёлся воплем, перешедшим в бульканье.

– Nur fur den Fall[9], – скучно сообщил ему Комаровский.

Взяв ППШ на изготовку, Сергей без спешки двинулся в направлении ушедшего вперёд фронта. Он внимательно всматривался в разбитые окна домов: беспечность стоила жизни лежавшему сейчас возле кафе Курочкину. Старший лейтенант уже почти добрался до конца улицы, когда услышал глухое рычание и скрежет. Звуки доносились с первого этажа особняка, украшенного цветочными горшочками. Повинуясь фронтовой привычке, он прыжком преодолел пространство до порога и вышиб хлипкую дверь. «Гранату бы», – вновь помечтал Комаровский. Водя стволом автомата, прошёл комнату. Держа палец на спусковом крючке, распахнул шкаф для одежды – никого. Присев, осторожно выглянул из-за угла на кухню. Он сразу увидел тело – непристойно раскинутые ноги в изношенных дамских ботинках, задравшаяся тёмно-коричневая юбка. Вокруг трупа в изобилии валялись осколки тарелок, скатерть со стола наполовину стащили вниз. Громадная чёрная овчарка подняла покрасневшую морду от лодыжки женщины, на пол закапала кровь. Лязг клыков и выстрел раздались одновременно.

«Три патрона в ППШ, – отметил Комаровский. – М-да, становится всё веселее».

Он подошёл к покойнице – и неожиданно для себя попятился. Поскользнулся в крови, чтобы не упасть, ухватился за край кухонного стола.

У мёртвой женщины на полу не было головы.

Бездна № 1

ОБЩЕСТВО ЗВЕРЯ

(Сьерра-Леоне, Западная Африка, 1912 год)

…Генри чувствовал себя не в своей тарелке. Глубокая ночь в джунглях – далеко не самое прекрасное время для прогулки. Даже если твоё детство прошло в деревне у леса, это вовсе не значит, что жуткий хохот с визгом среди лиан и высохших от старости чёрных деревьев вернут тебя в лучшие годы. Светильником пользоваться не разрешалось – проводник вёл цепочку людей по вязкой от дождя тропинке, каждый держался за плечо другого: словно караван слепых. «В джунглях главный страх – увидеть горящие глаза, – рассказывал ему отец, лучший охотник племени. – В редком случае повезёт, это окажется не хищник. Знаешь, когда я поседел? В двадцать пять лет. Однажды я ранил из лука дикую свинью и преследовал её полдня – мне, твоей матери, тебе и твоим восьмерым братьям и сёстрам была нужна еда. Когда я настиг свинью, истёкшую кровью, я возблагодарил богов и лёг рядом отдохнуть. Проснувшись, увидел прямо над собой страшные, пылающие огнём зрачки. Размером с блюдце – странный кругляш, с которого белые пьют чай. О боги, как я тогда кричал! А оказалось – это безобидное существо, обычная горная обезьянка». Проводник – древний, сгорбленный, ему на вид лет сорок, а то и больше… в Африке люди умирают рано. В последнее время, пожалуй, слишком рано. И отец, и мать, и все восемь братьев и сестёр Генри погибли во время нападения оборотней. Твари загрызли десятки человек, не пощадили даже маленьких детей… как обычно, возле хижин нашли отпечатки лап огромных пятнистых кошек из джунглей. Легенды о людях-леопардах Генри слышит всюду – уши прожужжали. Хочешь стать оборотнем? Тогда ты должен изготовить амулет с колдовским зельем – борфиму. А сделать его можно лишь при участии девочки или девушки из твоего рода: сестры, племянницы, дочери, внучки. Нужно вырезать у родственницы внутренности, пока она жива…

Затем отхватить большой лоскут кожи со лба.

Завернуть туда печень и кусок почки. Высушить. И регулярно смазывать человеческой же кровью, иначе борфима утратит свою магическую суть. Тело жертвы полагается съесть всей деревней… Обязана вкусить и мать несчастной. Голову, ступни и кисти рук забирает себе главный колдун людей-леопардов… Понятно для чего. На посвящениях обычно едят суп из человечины. Блюдо, каковое сегодня придётся отведать и самому Генри. На шее болтается подвешенная на красном шнурке зловещая борфима: её отныне нельзя снимать всю жизнь, иначе сила зверя покинет тебя. Ради амулета Генри пожертвовал последним человеком, близким ему по крови – племянницей Санде: правда, с её личного согласия… она сама хотела, чтобы у дяди всё получилось. Ему было очень жаль, накануне убийства Санде он выл от горя всю ночь… но других шансов не имелось. Люди-леопарды скрытны. Они издавна живут в лесах, нападая на окрестные деревни и появляясь по ночам на окраинах городов. Что там африканцы – даже белые со своими чудодейственными огненными стрелами не смогли ничего поделать с культом, распространившимся по британской и по французской Западной Африке и даже в независимом государстве Либерия, где чёрные сами выбирают себе вождей, называя их диковинным словом «президент». Сейчас люди-леопарды убивают тысячами, сея панику и ужас, заставляя целые селения сниматься с места и бежать в отчаянии куда глаза глядят. Генри отлично знает, как они действуют. Носят при себе отрубленные лапы лесных зверей, оставляя чёткие отпечатки следов возле хижин, и терзают жертв с помощью кастетов, где закреплены железные крючья – подделка под когти леопарда. Члены культа зашивают друг друга в пятнистые шкуры, учатся имитировать рычание хищников, используя пустой глиняный сосуд, – да так, что ночью кровь стынет в жилах. Прячутся, сидя среди лиан, и едва пройдёт девочка (нарвать диких бананов) – обрушиваются, разрывают когтями и пожирают ещё дымящееся мясо бедного ребёнка. Впрочем, часто на мертвецах не находят укусов… Оборотни убивают ради удовольствия. Люди-леопарды выгодны всем. Вожди нанимают их, чтобы без войны устранить лучших воинов племени врага, колдуны – чтобы добыть человеческие внутренности для изготовления нужных снадобий. И даже некоторые богатые англичане, на словах выступающие против кровавого культа, щедро оплачивают уничтожение бешеных горцев, грабящих караваны белых купцов в пробковых шлемах. Ходят слухи, что у каждого оборотня есть свой покровитель – дикий леопард, и если получеловека-полузверя убивают, в тот же момент умирает и животное. Рёв во тьме имитируют правдоподобно, используя для страшного звука пустой глиняный сосуд.