своей, некошеной, части луг выглядел широким сверкающим бисерным покрывалом. Ярко-оранжевый диск наполовину вышедшего из-за кромки леса солнца озарял выпавшую росу так, что каждая её капелька блистала и лучилась как настоящая бриллиантовая бусинка. Особенно – поодаль, на расстоянии.

Артём и Мила, обнявшись, шагнули вперёд. Опустились на покрытую мягкой влажной травой, дышащую теплом землю. Понизу всё это смотрелось ещё красивее. Они начали купаться в приятно освежающей росе, резвясь, как малые дети. Мила натирала живительной влагой тело Артёма, он – её. Ощущение прилива сил при этом купании было необыкновенным. Молодые словно крепчали подобно героям русских былин о богатырях и живой воде.

Не заметили, как рассвело. Стремительно наливающийся дневной свет отрезвил их. Вздохнули: хорошо… а возвращаться к реальности, уф-ф, надо.

Разыскав в густой траве тропку, по которой выходили на этот луг, быстро пробрались через кусты к тому месту у обочины шоссе, где должна была дожидаться их машина с Лёвой за рулём. И… Любовники, обомлев, никак не хотели поверить, что уж это-то не сказка, не сон, а именно то, что они видят.

– Тёма… а мы не спим?..

– Лучше бы уж спали, моя хорошая… – Артёму внезапно стало настолько плохо, что будь в его руках сейчас что-то стреляющее, он бы это «плохо» устранил, не раздумывая, в одну секунду: дуло к виску и – никаких проблем.

О, как отвратно на душе! Ну, ладно, пусть «Мерседес» прибрали к рукам какие-нибудь из многочисленных, до ужаса расплодившихся в последние годы бандюганов – чёрт с ним, наживём. Но зачем было при этом Лёву-то убивать? А угрохали его, не похитили – триста процентов: кому нужен в заложниках простой шофёришка… да и как свидетель он, с точки зрения тех же умыкальщиков «крутых тачек», тоже лишняя живая единица на этой земле. Кстати, вот вам и ответ на наивный вопрос «зачем». Единственная надежда, что, может быть, не убили его совсем, не добили случайно, и валяется он где-то неподалёку, сердешный, истекая кровью. Значит, если хорошо поискать, есть шанс…

– А может, он подзаправиться бензином отъехал, а, Тём?

– Помолчи, прошу тебя! – впервые за время их безоблачного знакомства Артём говорил с Милой неласково. Мила надула губки.

– Ты думаешь, мне Лёвку меньше жалко, чем тебе? – всхлипнула она.

– Да погоди ты хоронить! Поищем лучше. Может он поблизости где.

– А как мы свой такой внешний вид и состояние людям объясним? У нас же ни одежды, ни документов, ни даже копейки денег с собой. Ведь, деревня уже просыпается вовсю, коровы вон пошли куда-то кучкой…

– Кучкой, говоришь? Да-а… вот, что, Людмила Павловна, пойдём-ка, счастье моё, на дорогу, поостанавливаем машины, поспрашиваем. Может, кто видел Лёву, или наш «Мерс…» на худой конец.

– А дальше? Пешком да голышом догонять?

– А дальше, если не повезёт, если никто не остановится и ничего не прояснится, пойдём сдаваться в ментуру.

– Да ты что, Тёмчик, какая ментура? Ведь, эта местная милиция сразу же начнёт звонить своим коллегам в наш город, ко всем нам домой, у кого телефоны имеются… на работу. Твоя репутация…

– Плевать я хотел на репутацию в такой вот ситуации! Я человека потерял, члена руководимого мной же самим трудового коллектива. По моей вине его дети без отца-кормильца остались, а ты зациклилась на ерунде – «репута-а-ция»! Ну как я его семье в глаза теперь гляну? Конечно, слов нет, материально поддержу и потом помогать буду, пока не вырастет его детвора, но никогда не прощу себе гибели Лёвы, поплатившегося собственной жизнью и благополучием своих жены и детей за прелюбодейство начальника-засранца. Какой водитель, какой человек был! О-о-о…

– Тёма, умоляю, не казнись ты так, не бери на себя лишнюю вину. Ведь так много людей сейчас исчезает, особенно с хорошими машинами. Время такое. Вот ментов наших, да всю нашу власть, что довели страну до этого состояния, я бы казнила, и рука б не дрогнула!

– Может, ты и права, но от этого не легче. Хотя… насчёт уничтоженной моей репутации есть здесь, при всех болевых моментах, и один к лучшему: ну, потеряю я бизнес, семью, зато взамен получу тебя, моё сокровище. И произойдет это просто, естественно и небезобразно. Тестю своему жирному, например, в глаза обвинения брошу, что как представитель власти он несёт солидарную с ней ответственность за всё, что творится сейчас в стране – и за криминальный беспредел в целом, и в частности за случай с ни в чём не повинным главой простой российской семьи Скакуновых. Трое ребятишек-сироток!..

– Не плачь, Тёмушка, родненький мой.

– Милк, а может, чудеса случаются на этом свете, и найдём мы Лёву живым?

– Чудес, ты сам всегда утверждал, нет. Если сейчас легко убивают даже за сравнительно мелкие деньги… а «Мерседес» наш исчезнувший – очень соблазнительная для уголовщины штука. Или, наоборот, бывают они, чудеса, хоть маню-у-сенькие, а, Тём?

– Нет, боюсь, я был прав, не бывает их, чудес твоих. А то, я что хочешь отдал бы кому угодно, хоть тем же ментам, чтобы именно в данный момент доказали мне обратное.

– Да, насчёт милиции, Тёма. Если туда сдаваться, то проще и не выходить из этого села. Хоть участковый с семечками в кобуре вместо

пистолета, да должен здесь быть. Хотя бы по штатному расписанию.

– По штату – не обязательно в натуре. Давай-ка, всё же, пойдём на

дорогу, двинемся обратно направлению нашего маршрута, то есть в сторону дома, а в ближайшем городе, крупном посёлке или селе, если что, сдадимся.

И отправилась безмерно раздосадованная такой жестокой жизненной метаморфозой парочка в путь. За час хода ни одна из всё чаще появляющихся на утренней трассе автомашин не остановилась ни на какие их отчаянные призывы. Напротив, водители только прибавляли скорость, завидев необычных «голосующих», практически голых и без какой-либо ручной клади: не иначе сумасшедшие, сбежавшие из «дурки», если не чего похуже…

– Мужик, те чё, совсем херово? – едким нашатырём в нос и звонкими пощёчинами по лицу приводя упавшего в обморок водителя «Мерседеса» в чувство, пытались разговорить его «спортсмены». – Глядим, тачка вроде нехилая, а наёмный, судя по прикиду, рулевой, то бишь, ты, как бы не в себе, точняк – буйно помешанный. Вовремя ты, брат, в отруб грохнулся – только потому и не пристрелили как прямую опасность для нашей жизни. Наширялся, что ль, наркоты дешёвой? Или в непонятку попал какую, а разрулить сам не способен? Кто хозяин-то? Не из пацанов?

– Непонятка конкретная, орлы, – начал, наконец, приходить в себя и возвращаться к осознанию суровой реальности Лёва, тут же сообразивший хоть что-то