— Нейтан ни в чем не виноват, папа. А Амиран просто хочет завладеть одним из брильянтов «лакшери корп»! И это не мое раздутое самомнение, а мягкая форма его слов! — возмущаюсь я, имея в виду некрасивые слова Амирана. Я для него всего лишь красивый алмаз, породистая самка, кто угодно, черт подери…только не любимая женщина.

— Амиран — наследник нашей страны. У него есть к тебе чувства, Алисия. Как мужчина, я все вижу и читаю по его взгляду в твою сторону. Ты знаешь наши законы. Знаешь, что последнее слово за королевской семьей…

— Видишь? Вчера он держал дуло пистолета напротив моей груди, пап…это ты тоже видишь?

— Ты что-то не договариваешь, Алиса. Я вижу лишь то, что он заслонил бы тебя от пули, если бы она летела в тебя.

Возведя глаза к потолку, я продолжаю сгорать от негодования. Мне никогда не понять, почему папа не видит, что Амиран представляет для меня опасность.

Со мной безопасно, Алисия. 

— Я думаю, что никто не защитит тебя так, как он, Алисия. Когда-нибудь ты поймешь, о чем я тебе говорю.  

— Надеюсь сейчас, все будут удовлетворены, пап. В конце концов, я выхожу за него замуж. Выбора у меня нет. Все довольны, да?

— Ты уже его жена Алиса, — прочистив горло, отец ставит меня перед фактом. Одергиваю руку, резко разрывая наши сцепленные ладони. Легкие превращаются в два колких айсберга.

***

Вот так узнают женщины в Анмаре, что принадлежат мужу)

Мне показалось? Это такая шутка?! 

— Почему ты так со мной, пап? — не в силах сдержать эмоций, едва ли не плачу я. — Почему все происходит за моей спиной? Разве я не заслужила уважения и хорошего отношения?

— Заслужила, принцесса. Именно поэтому, я действовал так, потому что мне хотелось, чтобы у Амирана и мысли не возникло вскрыть о тебе некрасивые факты. Вот и все. У тебя будет красивая свадьба, если ты захочешь. То, что первая её часть состоялась без тебя — формальность, с которой нужно смириться, являясь принцессой Анмара.

Я тяжело выдыхаю. Точнее, пытаюсь дышать, но не могу запастись кислородом. Голова вновь начинает болеть и кружиться.

Выходит, все проблемы из-за того, что мы с Нейтаном не сдержали тогда свои чувства.

…Я хочу целовать тебя… как в машине…

…Так целуй, чего ждешь?...

— Папа, зачем мы вернулись сюда? — тихо спрашиваю я. — Ты же ненавидел эту страну. Я помню, как ты говорил об этом маме. В детстве ты был другим. Ты всегда был между востоком и западом. Эта участь досталась и мне. Ты выбрал восток. А сам делаешь выбор за меня…несправедливо.

— Выбрал, потому что повзрослел и перестал быть эгоистом, Алисия. Выбрал, потому что мы с Мэл нуждались в этом. В переезде. И она тоже. Ты не знаешь, что бывает между людьми, даже самым любящими и понимающими друг друга, после десяти лет брака. Кризисы бывают у всех, и они требуют изменений. Это долгая история, Алисия. Поехав за мной, твоя мама в очередной раз доказала мне, что мне досталась лучшая женщина в мире. И я хочу сделать его лучше. У всех есть своя миссия, я увидел свою здесь, в Анмаре. Бизнес — это развлечение. Политическое кресло в США меня никогда не интересовало. Здесь, в Анмаре…мое место мог бы занять мой брат, и многим бы, пришлось не сладко. И конечно, мне нравится то, что твоя мама много времени уделяет вам, нашей семье, направляет меня. Но об этом я уже говорил тебе, Алисия. То же самое могло бы быть и подвластно тебе, согласись ты спокойно на брак с Амираном. Я узнал, что он хотел подарить тебе редакцию на свадьбу. Редакцию, где могли бы работать одни женщины. Ты хоть понимаешь, какое бы влияние ты оказала на него, на всю страну?

— Да. Он говорил, что подарит…но с некоторых пор, я не доверяю его слову.

С минуту мы просто молчим, обмениваясь немыми, но всеобъемлющими взглядами. В конце концов, папа просто крепко обнимает меня, касаясь губами виска.

— Тебе нужно успокоиться. Все принять и обдумать.

— Да. Наверное, ты прав. Мой мир разрушен, я больше никогда не буду с любимым, — угнетенным тоном, подвожу итоги нашего разговора я. — Но, наверное, однажды мне станет легче. Так? — кидаю вопросительный взгляд на Адама. —  Что для тебя любовь, папа?

— Любовь…, — он расплывается в знакомой полуулыбке. Она всегда трогает его губы, когда он впервые за день видит маму. — Любовь — одержимость. Нежность. Боль. Страсть. Счастье. Радость, надежда, вдохновение, сила. Любовь — это запах, кайф. Когда всем нутром, каждой фиброй своей души, знаешь: она — твоя женщина. Единственная и неповторимая. Ты смог бы жить без неё, но ты не хочешь без нее жить. Подыхаешь, когда она далеко и оживаешь, когда слышишь её звонкий смех. Любовь — это вы. И это то, что также проверяется временем и совместным проживанием, детьми и проблемами. У любви столько граней, Алиса…ты познала лишь её малую часть, и заранее отреклась попробовать на вкус другие. Из-за своего упрямства.  Ты чувствовала нечто такое?

Конечно, нет. С Нейтаном…нет. Чувства к нему не похожи на те, что описал папа.

— Ты намекаешь на то, что я не люблю Нейтана?

— Заметь, не я это сказал сейчас, дочь. Четыре года назад ты уехала в США. Зная, что целый год не увидишь Нейтана. Я тебе предлагал учиться в Асаде. Понимаешь, к чему я клоню?

— Да, но…

— Ты выбрала себя и поступила правильно. Ты даже не думала, принцесса. А теперь, мне нужно идти. А тебе набраться еще больше сил. Просто подумай над всем, о чем мы поговорили сегодня.

— Я люблю тебя, — тихо выражаю свою благодарность отцу я. В голове сейчас слишком много мыслей, чтобы попытаться оформить их в слова.

— А я тебя. Мое сердце разрывается за тебя, принцесса. Я люблю вас всех. Ты наша первая девочка. Мамины глаза, папино упрямство. Мы создали совершенство, — усмехается Адам.

Снова заключив меня в сильные стальные объятия, папа нежно проводит ладонью по моему плечу. Всего лишь просто движение, которое как ничто другое вселяет в меня надежду на то, что что все будет хорошо. Когда-нибудь…обязательно будет.

— Папа, откуда ты знаешь, что Амиран достоин меня? Он заставил меня бежать по пеплу…, — окликаю отца, когда он направляется к выходу.

Адам Саадат замирает у двери, и, повернувшись ко мне, бросает:

— Я знаю, потому что я видел выражение его лица, когда твои ступни сгорали от боли. В глазах наследника не было ничего, кроме агонии и раскаяния. А ведь обычно он прекрасно справляется со всеми своими эмоциями.

Через три долгих дня в личном госпитале аль-Мактумов, где меня навестила мама, братья и сестры, я перемещаюсь в резиденцию Амирана. В уже знакомую мне спальню — которая, слава Богу, не напоминает мне комнату для его личной шлюхи.

Дайан сказала, что Амиран уехал и неизвестно когда вернется.

Мне осталось лишь кусать губы и локти, пытаясь просчитать, каковы шансы Нейта остаться в живых. Каковы его шансы на справедливый суд? Я уверена в его невиновности. На двести процентов. Но по-прежнему не знаю, чего ждать от Амирана…