Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да-а, конечно, свиньи попадаются, но все же, — начальник положил руку ему на плечо. — Это наша работа, иногда и не такое бывает. Давай не спорь, иди, извинись.
Внутри Владимир вскипел, но снова смолчал. Зашел и извинился.
Так было целый день.
Он смолчал, когда ему продали чебурек с кислым мясом. Он смолчал, когда начальник попросил его задержаться на работе. Смолчал, когда абонентка назвала его криворуким мастером. Смолчал, когда на парковке прямо перед его глазами заблокировали выезд его УАЗа. К концу рабочего дня внутри он походил на гнойный прыщ, который вот-вот должен лопнуть.
Обычная двухкомнатная квартира. Поздний вечер, он медленно раздевается, смотрит по сторонам. Вроде все обычно.
Он так же медленно проходит на кухню, где уже на столе стоит тарелка супа, а его жена, милая блондинка Аня, нарезает хлеб. Он садится за стол, снова оглядывается, что-то выискивая глазами, берет ложку. Аня пристраивается напротив него, мило улыбается.
Прозрачный пар поднимается над тарелкой горячего красного борща.
— Опять черный хлеб, — бурчит он. — Не могла белого купить.
— Так я не успела сегодня, это ты вчера брал.
— А-а-а.
Он съедает ложку супа.
— Опять холодный! Ну, сколько я тебе говорил, что я люблю горячий! Особенно в такую погоду.
— Холодный? Он почти кипел, — недоуменно говорит она.
— Нет, я тебя буду обманывать?! На, сама попробуй!
Аня вздыхает, берет тарелку, ставит ее на плитку и включает. Практически сразу суп начинает булькать, в это время Владимир жует хлеб, осматриваясь.
Она ставит тарелку перед ним, снова садится напротив.
Он пробует суп, обжигая язык.
— Сильно горячий!
— Ты издеваешься?
— Сама попробуй, я, че, врать буду?!
Он снова обводит взглядом все вокруг, жуя хлеб.
— Как на работе? — спрашивает она.
— Да как, задрали они меня, эти козлы! Платить не хотят, зато ты обязан делать то, делать это. Посрать нормально не дают даже.
Он снова пробует суп. Еще горячий. Новый кусок хлеба. А его глаза бегают по кухне и наконец находят, за что зацепиться.
— А я тебе говорил! — тут же восклицает он.
— Что?
— Угол отклеился, — он ложкой показывает на верхний угол кухни, там совсем чуть-чуть отклеился уголок обоев.
Она оборачивается, пожимает плечами:
— Ну, отклеился и отклеился, что такого? В выходные приклеим.
— Что значит «что такого»! Нужно сразу все делать нормально! Я же тебе говорил, а теперь мне целый выходной тратить на подклейку!
— Сама все сделаю.
— Ну, началось. Сама она сделает. Ты уже сама сделала, — он повысил голос. — Этот, как его …. Ремонт машины. Сколько мы потом заплатили, около десятки?
— У тебя на работе опять проблемы?
— Да при чем здесь работа! У нас обоина отклеилась, а ты даже этого не заметила! — он перешел на крик.
— Обоина? Велика катастрофа.
— Катастрофа начинается с мелочи! Сегодня обоина, завтра ты плиту забудешь выключить, послезавтра квартира сгорит!!!!
— Мне, что, ее сейчас поклеить?
— Да при чем здесь это!!!! Я тебе про одно, ты, блять, про другое. Сколько раз я просил выключать на ночь свет в туалете. Каждую ночь встаю, и, сука, он снова горит. Вот и с этой хренью то же самое!
— Ты чего материшься?
— Да как же тут не заматериться! Я целый день вкалываю, прихожу домой, а тут бардак!
— А я, по-твоему, целый день сижу дома, так, что ли? — ее глаза краснеют.
— Да со своей работой лучше бы ты дома сидела! Просто так время тратишь.
— Ну, ясно.
— Да что ясно-то, — он смотрит на нее. — Ну, опять же началось, чего ты плачешь? Я, что, не то сказал, что ли, что-то. Объясни, что я сказал не то!
Она молчит.
— На хер твой суп!
Владимир бросает ложку, встает из-за стола. И так резко встает, что суп проливается на стол. Он идет на балкон курить.
А на улице спокойно, белый снег, темнота и только гул машин. Но у него внутри все пылает, он даже думает позвонить шефу, чтобы высказать все….
Он тушит окурок в старой банке из-под кофе, снова заходит в квартиру. Она сидит на кухне. Он хватает полотенце, идет в ванну, закрывает дверь.
— Вот же сука, ну, блять! Ну, е, — слышится из ванной. Резко открывается дверь. — Ну, Аня, сколько раз говорил про ванну, но е мое! Ты зачем мои нервы тратишь, а? Ну, опять же одна вода на полу, ну, ты че!
— Я в ванне даже не была, — тихо отвечает она.
— Ты хочешь сказать, что это я!!! Я, блять, даже зайти туда не успел!
Она молчит.
— Ну, сколько можно-то! Неужели нельзя, ну, хотя бы элементарно меньше брызгать воды. А! Ну тебя на хер. Вот хоть, блять, домой не возвращайся. Там нервы, тут нервы! И что я такого сказал!
Он резко бросает полотенце на пол, мечется по комнате, хочет идти курить, но передумывает, одевается, выходит из квартиры.
Она уже привыкла. Сейчас он спустится к соседу на первый этаж, они выпьют пива. Он вернется около двенадцати, ляжет спать, а утром будет умоляюще извиняться.
Эх, выпустить бы пар вовремя…
