«Мерседес», перестроившись, съехал на более узкую окольную дорогу. Мимо все так же проплывали дома. Вообще все это чем-то напоминало Атланту, где у Малоуна когда-то был дом. После трех поворотов машина въехала на внутренний двор, окруженный с трех сторон высокой живой изгородью, и остановилась возле надворной постройки из пастельного цвета камней.

Норс проворно вылез из машины. За ним выбрался и Девейн.

Замки на обеих задних дверцах щелкнули снаружи.

– Выходим, – скомандовал Норс.

Малоун ступил на булыжную площадку с изумрудными крапинами мха. Из другой дверцы вылезли Гэри и Иэн. Последний попытался задать стрекача, но его быстренько остановили и швырнули обратно к машине.

– Не надо, – сказал пареньку Малоун. – Делай как он говорит. Гэри, и ты тоже.

Норс уткнул ствол Иэну в шею:

– Дернись еще у меня. – И, приперев паренька к машине, спросил: – Где флэшка?

– Что еще за флэшка? – переспросил Коттон.

– Заткни его, – бросил Норс.

Девейн въехал Малоуну кулаком под дых.

– Папа! – выкрикнул Гэри.

Малоун в согбенной позе ловил ртом воздух, взмахом руки показывая: со мною, мол, всё в порядке.

– Флэшка, – требовательно повторил Норс. – Где она?

Коттон медленно разогнулся, обнимая руками живот. Девейн снова отвел для удара руку, но тут получил ногой в пах, а спустя секунду – кулаком по челюсти.

Малоун, хоть отставной и квелый от джетлага, оказался не таким уж и беспомощным. Он крутнулся в тот момент, когда Норс навел на него ствол. Выстрел стеганул спустя мгновение после того, как Коттон кинулся на булыжники, и пулю в себя приняла изгородь. Взгляд снизу через пассажирский салон показывал, что Норс сейчас стоит с той стороны машины возле полуоткрытой дверцы. Малоун вскочил и, проскользнув через тесное пространство салона, ударил изнутри ногами по дальней дверце, которая, с силой распахнувшись, отбросила Норса к стене постройки.

Иэн уже уносился со двора в сторону улицы.

Малоун встретился взглядом с Гэри.

– Беги с ним! Оба дуйте отсюда!

В этот момент его сбил удар сзади. Малоун ударился лбом о влажный камень. Мозг прошила боль.

Он-то думал, Девейн нейтрализован, а оно вон как… Ошибочка вышла.

Сзади за горло схватила рука. Попытке сорвать удушающую хватку мешало ограниченное пространство. Девейн под неестественным углом выгибал ему позвоночник. Строения вокруг то появлялись, то исчезали из виду. Со лба в глаз стекала струйка крови.

Последнее, что Малоун успел увидеть перед тем, как его окутала тьма, это Иэн и Гэри, исчезающие за углом.

2

Брюссель, Бельгия

19.45

В число обожателей дерзких женщин Блейк Антрим не входил. Он их терпел (что поделать, если в Центральном разведывательном управлении этих мудробедрых особ пруд пруди). Но это не означает, что ты обязан сносить их еще и вне рабочего графика. Правда, у тим-лидера, под которым значатся девять агентов, разбросанных по Англии и Европе, досуга как такового не бывает.

Дениз Жерар была фламандской француженкой – помесь, сочетающая в себе рослость, стройность и восхитительные темные волосы. Ее лицо неумолимо влекло к себе взгляд, а тело просто-таки жаждало объятий. Знакомство Антрима и Жерар состоялось в Брюссельском городском музее, где у них обоих обнаружилась симпатия к старинным картам, архитектурным памятникам и живописи. С той поры они много времени проводили вместе, несколько раз выезжали из Брюсселя на увеселительные прогулки, а один раз так и в Париж (та поездка оказалась весьма памятной).

Несмотря на внешнюю сдержанность, эта женщина на поверку оказалась чувственна и, как бы это сказать, без ложных комплексов. Сочетание просто идеальное.

Но до определенной поры. Ведь ничто не вечно.

– Что я сделала не так? – чуть томно, с легким недоумением в голосе спросила она. – Почему мы сейчас расстаемся?

В словах не было ни потрясенности, ни печали – все сказано ровным, будничным тоном человека, внутренне уже принявшего решение. А это раздражало еще сильней.

На ней было шелковое струящееся платье выше колена, одновременно подчеркивающее гордую упругую грудь и длинные ноги. Плоский живот Дениз неизменно вызывал у Блейка тайный, с толикой недоумения восторг: интересно, это от фитнеса или от хирургии? На вид никаких косметических шрамов, карамельного цвета кожа гладкая, как фарфор. Без единой трещинки. Кроме той, что снизу.

А запах… Запах Дениз. Сладковатый лимон с розмарином…

Она была как-то связана с парфюмерной отраслью, причем занимала в ней достаточно высокий пост. О своей работе Дениз однажды поведала за кофе возле Гран-Плас. Впрочем, Блейк тогда слушал вполуха: все мысли занимала операция, пошедшая под откос в Западной Германии.

Что-то последнее время эти сходы участились. Один срыв за другим.

Блейк Антрим значился координатором спецопераций на европейском театре контрразведки. Звучит несколько по-военному – ну а разве вокруг не идет война? Идет, да еще как. Та самая, необъявленная, с терроризмом. И не надо подсмеиваться. Вызовы и угрозы здесь определенно существовали и исходили как будто не столько от врагов Америки, сколько от ее союзников.

Что и подразумевало предназначение и цели команды Блейка Антрима. Специальные контроперации.

– Блейк, подскажи, как мне исправиться. Мне бы хотелось по-прежнему с тобой встречаться.

Сказано не от души, это очевидно. Она с ним играет.

Сейчас они сидели у нее в квартире – изысканно роскошной, с видом на Брюссельский парк: строгий прямоугольник зелени, умещенный между Пале Рояль и Пале де ля Насьон. В открытые двери террасы третьего этажа виднелась визитная карточка города: псевдоклассические статуи на ажурном фоне деревьев. Орды офисных служащих, бегуны трусцой, семьи на отдыхе – все это на сегодня уже рассосалось. Такие апартаменты наверняка обходятся в несколько тысяч евро в месяц. Снимать нечто подобное на госзарплату и думать не моги. Нелестное совпадение: в большинстве своем те женщины, с которыми Блейк был связан, зарабатывали больше его. Видно, тянет его к этим бизнес-леди.

Все как одна лгуньи. Вроде Дениз.

– Я тут вчера ошивался, – сказал он, – возле Гран-Плас. Слышал, что «Писающего мальчика» нарядили шарманщиком.

Знаменитая статуя – двухфутовая бронзовая скульптура голенького мальчика, пускающего струйку в чашу фонтана, – располагалась невдалеке от городской ратуши. За этим своим занятием, отсчет которому ведется с 1618 года, бесстыжий шалун успел стать национальным символом. Несколько раз в неделю бронзового мальчика обряжали в костюм, всякий раз во что-нибудь оригинальное. Здесь рядом Блейк назначил встречу со своим связным, успев с ним накоротке перемолвиться.