с ощущением надвигающихся перемен. Вчера даже мысли об этом пугали. Все желания сводились к двум: «Выплакаться и успокоиться». А сегодня душа требовала нового – не сидеть дома в ожидании чуда, а действовать.

Перед самым уходом домой Лиза строго-настрого приказала показать Эду, где раки зимуют. Этим я и занялась. Вначале записалась на массаж. Потом на стрижку. А после обновила свое резюме и отправила его парочке нанимателей.

Соня, которая обычно и минуты не могла просидеть спокойно, смотрела на меня все это время как на чудо. Будто я не по телефону разговариваю и не за компьютером сижу, а показываю фокусы, она мяла в руках своего зайца и то заглядывала в монитор, то смотрела на лицо.

Казалось, собственный ребенок понимает больше меня самой. С няней Соня осталась тоже без проблем. Галина Аркадьевна только подготовилась вытирать детские слезы, как моя маленькая Басманская радостно крикнула: «Пока» и убежала в царство кукол.

* * *

Меня сложно было назвать любительницей шопинга или салонов красоты. Раньше, до Эда, на все эти развлечения не было времени. Я одна растила ребенка, впахивала как проклятая и считала каждую копейку. После появления в жизни Басманского можно было расслабиться.

У моего сына появился отец, причём родной (Эд Басманский был донором спермы, процедурой оплодотворения занималась подруга Лены – Лиза, и она же потом свела этих двоих – примечание автора). На моей банковской карточке оказалось столько денег, сколько я при всей фантазии не могла потратить. И один потрясающий мужчина сходил от меня с ума каждый день и каждую ночь.

Ему без разницы было, есть у меня растяжки или нет. Он в упор не замечал обидную целлюлитную корку, появившуюся на бедрах после родов. А тонкие морщинки в уголках глаз – моя самая большая печаль – вызывали у него лишь одно желание – целовать их, нежно, ласково, будто это не предательский намек на возраст, а, наоборот, украшение.

С таким подходом к моей внешности не хотелось никаких особых косметических процедур и экспериментов. Вместо массажа у меня был жаркий секс – в последнее время преимущественно в ванной комнате на многострадальной стиральной машинке. Вместо стилиста – Соня, которая регулярно превращала мой аккуратный хвост во взрыв на макаронной фабрике. А вместо йоги, фитнеса или танцев – ежедневные пробежки с сыновьями. Те и в солнце, и в дождь, и в снег катались в сад исключительно на велосипедах. И догнать их можно было только бодрой трусцой.

Никогда я раньше не задумывалась, что это неправильно. Получала удовольствие от каждой минуты со своими детьми и мужем. Не ругала себя из-за отсутствия процедур, ухода. И не скупала в магазинах женского белья кружевные коллекции.

Была с деньгами, но расслабилась.

Могла спокойно оставить детей на няню, уйти в тур по бутикам и спа, но каждый день ждала дома мужа, придумывала новые рецепты, сама отводила в сад и забирала мальчишек.

Из недоступной женщины, которую Эду пришлось коварно соблазнять, превратилась в уютную домашнюю Леночку. Вроде бы еще газель, но не дикую, а диванную. Всегда на расстоянии вытянутой руки. Любящую настолько сильно, что моё чудовище расслабилась и стало пускать в свою кровать голых дамочек.

Я даже не знала, что из этого всего было самым обидным. Весь массаж стонала и ахала в умелых руках специалиста, но не могла избавиться от хоровода грустных мыслей в голове.

Ничего не изменилось и в салоне красоты. Такая же задумчивая, я разрешила делать с шевелюрой, что угодно. И лишь когда из зеркала на меня посмотрела незнакомка, сознание сорвало наконец стоп-кран.

– Потрясающе! – парикмахер, ухоженный мужчина лет тридцати в узких брюках и малиновой рубашке, поправил упавшую мне на лоб прядь. – Детка, ты бомба! Даже у меня челюсть падает. Мужики на улице точно шеи свернут.

Не дожидаясь просьбы, он сам передал мне зеркало и повернул спиной к своему рабочему месту.

– На месте твоего мужа я бы нанял охрану. Ну, или сам ходил бы по пятам, чтобы такую красоту не украли.

– У «красоты» трое детей. Это надёжнее любой охраны. Противоугонные системы и рядом не стояли.

Отражение мне нравилось. Вместо бесформенного хвоста под названием «Декретный отпуск» волосы были острижены в стильное каре. А вместо мышино-русого цвета они сияли на свету золотистыми прядями.

– Ничего не знаю. На лбу про детей не написано. – Мой парикмахер, похоже, и не думал сдаваться.

– Но когда они рядом, их заметно!

– Мне кажется, кто-то переоценивает мужское зрение. Рядом с красивой женщиной они слепнут. – Окинув последним, контрольным, взглядом результат своей работы, мастер снял с меня накидку и отошёл в сторону.

– Некоторые зрением в принципе не пользуются. Им все нужно выяснять на ощупь, – сама себе под нос произнесла я.

Чего и следовало ожидать, моя последняя реплика осталась без комментария. Мастер и девушка на ресепшен разразились очередной порцией комплиментов. Немолодая дама, ожидающая приглашения, завистливо осмотрела меня с головы до ног. И на несколько мгновений, окруженная таким пристальным вниманием, я сама потеряла бдительность.

Расплатилась за услуги. Суетливо собралась. Но добраться до выхода из салона и сесть машину так и не успела.

В голове, словно сигнализация, прозвучали недавние фразы про «охрану» и «на ощупь». И огромное сильное тело с осторожностью асфальтоукладчика впечатало меня в стену.

Эд

За всю свою жизнь я забивал болт на работу только ради одной женщины. Нет, это была не мама. У той хватало своих забот, чтобы вмешиваться еще и в мои.

Нет, не первая жена – Диана. Она, наоборот, готова была отпустить меня в офис с концами, лишь бы только бизнес шел в гору и на банковском счете увеличивалось количество нулей.

Единственной стала Лена. Этой нереальной женщине оказалось мало хорошего секса и высокой зарплаты. Ей понадобился я весь – с душой и потрохами.

Не прошло и месяца, как скромная, чопорная бухгалтерша, краснеющая от слова «секс» и просьбы сделать минет, плотно взяла меня за яйца и поместила под свой каблук.

Ради нее я плевал на работу, на контракты и на собственную клятву: «Никаких больше серьёзных отношений».

Ни глаза, ни член на других даже не смотреть не хотели. В ЗАГС побежал так быстро, словно впереди конец света, а в рай без свидетельства о браке никто не впускает.

Только когда дочь родилась, немного успокоился. Не расстреливал больше взглядом случайных зевак, пускавших слюни на мою королевну. Не проводил в курилках разъяснительные беседы со всякими бессмертными мудаками, посмевшими пригласить мою даму на танец.

Расслабился.

Зажил счастливой жизнью.