Г. Ц. Цыбиков работал в Восточном институте во Владивостоке с 1 июля 1902 г. по 15 октября 1917 г. с небольшим перерывом, с 13 декабря 1905 г. по 17 мая 1906 г.

Известно, что во Владивостокском Восточном институте работали крупные русские востоковеды: монголовед А. М. Позднеев, китаеведы А. Д. Рудаков, П. П. Шмидт и Д. М. Позднеев, маньчжуровед А. В. Гребенщиков, востоковед-историк и этнограф Н. В. Кюнер, японисты Е. Г. Спальвин и В. М. Мендрин, кореист Г. В. Подставин и другие. Г. Ц. Цыбиков, находясь в кругу этих лучших представителей русской востоковедной науки, в 1902–1917 гг. написал свои наиболее известные труды в области тибетологии, буддологии и монголистики.

Во время работы в Восточном институте сначала лектором монгольского языка (с 1902 г.), а с 1906 г. – профессором монгольской словесности Г. Ц. Цыбиков разработал программу преподавания предмета, составил и напечатал литографическим способом монгольские тексты, образцы деловых бумаг, написал учебник.[5]

Вышеупомянутый учебник, скромно названный Г. Ц. Цыбиковым «Пособием для практического изучения монгольского языка», выдержал с 1907 г. три издания. Было подготовлено четвертое его издание, которое осталось в рукописи. Большой спрос на это пособие свидетельствовал об удаче автора. Г. Ц. Цыбиков при написании своей работы умело использовал труды таких известных монголистов, как О. М. Ковалевский, А. А. Бобровников, М.-А. Кастрен, А. М. Позднеев, Г.-И. Рамстедт, А. Д. Руднев и другие. Но он не ограничился этим, а в ряде случаев дал свои собственные наблюдения и выводы по истории и строю монгольских языков. В результате учебник Г. Ц. Цыбикова по сути дела представляет собой краткую сравнительную грамматику монгольского письменного и разговорного языков, составленную в виде тщательно разработанного учебного пособия.

«Пособием для практического изучения монгольского языка» Г. Ц. Цыбикова положено начало исследовательской деятельности автора в области истории и грамматики монгольских языков, а также его педагогической деятельности по преподаванию письменного монгольского языка в вузах Владивостока, Иркутска и Верхнеудинска (Улан-Удэ). Вместе с тем это пособие занимает важное место в значительном лингвистическом наследии Г. Ц. Цыбикова, и академик Б. Я. Владимирцов с полным основанием ставил его в один ряд с грамматическими трудами выдающихся отечественных монголистов И. Я. Шмидта, О. М. Ковалевского, А. А. Бобровникова, В. Л. Котвича и А. Д. Руднева.

Дальнейшая работа Г. Ц. Цыбикова во время революции, гражданской войны и в первые годы организации бурятской автономии протекала в Забайкалье. Г. Ц. Цыбиков по своему призванию был ученым, не политическим деятелем. Тем не менее он в годы революционной ломки в нашей стране не мог не быть втянутым в той или иной мере в общественные события своего времени.

Еще в период первой русской буржуазно-демократической революции 1905–1907 гг. Г. Ц. Цыбиков становится одним из видных деятелей «партии прогрессивных бурят», которые выступали за демократические преобразования Бурятии, за ликвидацию полуфеодальных отношений и сословных привилегий нойонов. В общественно-политической и литературной газете «Даль», которая выходила в Чите в 1906 г., Г. Ц. Цыбиков, будучи профессором Восточного института во Владивостоке, опубликовал три статьи под общим названием «По бурятскому вопросу» и статью «Бурятский вопрос». В них он придерживался идей дружбы с русским народом, идей «объединения общественных деятелей всей области» в борьбе за «общую совместную созидательную работу в учреждениях местного земского самоуправления».

В соответствии с решениями съезда бурят Забайкальской области (апрель 1905 г.) Г. Ц. Цыбиков отстаивал позицию ликвидации как волостных правлений, так и старых степных дум, что противоречило колониальной политике царизма и позиции верхушки бурятского нойонатства. При исторической характеристике старых степных дум у бурят Г. Ц. Цыбиков занимал объективную, научную позицию. Такую же позицию он занимал и в оценке классовой сущности политики бурятской аристократии в лице нойонов, интересы которых, по его словам, «не всегда сходятся с потребностями и пожеланиями простолюдинов». Далее по этому вопросу Г. Ц. Цыбиков писал: «Знаю, что многие из них [нойонов] обеспечивали себя материально не только на время службы, но также на всю жизнь: многие из них оставляли значительные наследства, добытые от народа».

Публицистические статьи Г. Ц. Цыбикова, напечатанные в газете «Даль» в 1906 г., свидетельствуют, что уже в период первой русской революции у него сформировались прогрессивные для того времени взгляды, которые позволяли ему видеть будущее бурятского народа. В заключении статьи «По бурятскому вопросу» Г. Ц. Цыбиков с подлинно публицистической страстью писал, что «жизнь идет вперед так неизменно и быстро, что буряты не опередили ее благодаря уставу 1822 г., а, напротив, далеко отстали от современных форм общественной жизни, вследствие чего им нужно делать не шаг назад или топтаться на месте, а идти ускоренно вперед и вперед, вырабатывая новые и новые способы успешного прогресса и племенного самосохранения».

Вот почему после победы Февральской революции 1917 г. и свержения царизма Г. Ц. Цыбиков 15 сентября обращается к конференции Восточного института со следующим заявлением: «Вследствие приглашения меня моими сородичами, забайкальскими бурятами, послужить делу национализации школы, что будет сделано в Российской республике для всех инородцев, в том числе и для бурят, а также принимая во внимание все создавшееся в России политическое положение, я желаю посвятить свои силы делу народного просвещения у сородичей. Поэтому прошу конференцию Восточного института освободить меня от и. д. профессора».

Г. Ц. Цыбиков осенью 1917 г. вернулся в Забайкалье и активно включился в общественную жизнь бурятского народа. Началась новая веха в жизни и деятельности ученого.

После свержения царизма в феврале 1917 г. и во время существования Дальневосточной республики (ДВР) верхушка бурятского общества Забайкалья и бурятские буржуазные националисты попытались было использовать авторитет Г. Ц. Цыбикова в своих интересах. Г. Ц. Цыбиков в период Временного правительства избирался тайшой Агинского аймачного земства, а в годы ДВР неоднократно включался в члены так называемых национальных организаций, начиная от разных комитетов и кончая известной Бурнардумой.

Несмотря, казалось бы, на свою политическую неподготовленность и неопытность Г. Ц. Цыбиков как-то умел находить правильный выход из того положения, в котором он оказывался не по своей воле. Известно, что он отказался от должности тайши Агинского аймака, не хотел быть в составе Бурнардумы, бойкотировал мероприятия семеновщины[6], отрицательно относился к затеям панмонголистов.