Калхаун нахмурился и устремил взгляд на одинокую руку. Секундой позже, когда он разглядел её обладательницу, морщины у него на лице разгладились.

— Итак, э… Ленка, о чём вы хотите спросить?

— Насколько я понимаю, дурную новость вы нам уже сообщили, — сказала женщина с восточноевропейским акцентом, к которому примешивался ещё и американский. — А как насчёт новости хорошей?

Калхаун смутился. Наморщив лоб, он пытался вспомнить о хорошей новости, которую намеревался довести до сведения своих подопечных. В следующее мгновение Крис услышал прозвучавший у него за спиной басовитый смешок и сразу же узнал голос Дункана. Смешок оказался заразительным и запорхал по залу, разряжая напряжённую обстановку, с таким усердием нагнетавшуюся Калхауном.

Калхауна, надо сказать, это не слишком развеселило.

Собравшись с мыслями, он произнёс:

— Хорошая новость, мэм, заключается в том, что в следующие пять месяцев вы будете спать, есть и вообще жить, думая исключительно о «Блумфилд Вайсе».

Закончив этот пассаж, Калхаун выпятил вперёд челюсть, как бы давая слушательнице понять, что дальнейшие вопросы нежелательны.

Ленка ослепительно улыбнулась:

— Понимаю вас, сэр. Это и в самом деле прекрасная новость.

* * *

В течение всего учебного дня разные преподаватели рассказывали слушателям, какой огромный объём информации им предстоит освоить, и давали первые задания. Эбби Холлис лично вручила каждому стажёру три толстенных учебника — по матучету, экономике и рынкам капиталов. Кроме того, она выдала стажёрам полотняные сумки с логотипом «Блумфилд Вайса». Учебных материалов оказалось так много, что нечего было и думать унести их в тощеньких атташе-кейсах, которые слушатели захватили с собой.

— Ну и дела! — сказал Дункан. — Похоже, я уже дозрел, чтобы выпить пива.

Эта мысль равным образом пришлась по сердцу Крису и Йену. Дункан, который быстро обзаводился друзьями и знакомыми, повернулся к плотному, длинноносому парню по имени Руди Мосс, запихивавшему в сумку учебные пособия.

— Пойдёшь с нами?

Руди смерил взглядом толстенную полотняную сумку с логотипом банка и с кислым видом покачал головой.

— Как-нибудь в другой раз, — сказал он и отчалил.

— А нам можно к вам присоединиться? — послышался голос за спиной у Дункана. Говорил Эрик Эстли — американец, который сидел с Крисом. Рядом с ним стоял невысокий темноволосый парень с голубоватой тенью щетины на подбородке. Эрик представил его как Алекса Леброна.

— Разумеется, — сказал Дункан. — Вы знаете поблизости приличное место, где можно посидеть?

— Есть один бар, — сказал Алекс. — Пойдёмте, мы вам покажем.

Во главе с Алексом они гурьбой направились к лифту. У стены стояла Ленка — высокая, одинокая и неприступная.

Дункан заколебался.

— Это… Пивка хлебнуть не желаете, мэм? — сказал он, намеренно перебарщивая со своим шотландским акцентом.

— Извините?

— Не хотите ли пойти с нами выпить? — спросил он уже нормальным голосом, дружелюбно ей улыбаясь.

Ленка ответила ему улыбкой.

— Почему бы и нет? — сказала она, подхватывая на плечо свою сумку. — Пошли.

* * *

— Послушайте, вы верите тому, что кого-то из нас могут отчислить? — осведомился Дункан, обращаясь к маленькой компании, собравшейся за круглым столиком, заставленным стаканами с пивом. Все они с энтузиазмом обсуждали события прошедшего дня. — Вряд ли этот тип серьёзно говорил, вы как думаете?

— А вот я как раз думаю, что отчислить могут, — сказал Крис.

— Но мы же так вкалывали, чтобы попасть на эти курсы. Глупо было бы отчислять таких людей, как мы, — заметил Дункан.

— Да ладно тебе волноваться раньше времени. Не отчислят. Будь спокоен, — сказал Йен, прикуривая сигарету. — Сейчас в банках как раз происходит смена поколений, так что с нами всё будет о'кей.

— С тобой — может быть. А я вот в себе не уверен.

Йен пожал плечами. Все эти разговоры о возможном отчислении не слишком его беспокоили. Йен относился к сливкам общества и не сомневался, что его влиятельные родственники так или иначе о нём позаботятся. Он был темноволос, отлично сложен и удивительно хорош собой. Одевался он куда лучше Криса и Дункана, а его уверенные манеры полностью соответствовали избранному им поприщу банкира. Единственное, что портило его почти идеальный имидж, — это дурная привычка грызть ногти.

— Можно угоститься? — спросила Ленка, ткнув пальцем в пачку сигарет, принадлежавшую Йену.

— Разумеется. Извините, что не догадался предложить. — Йен протянул сигареты Ленке и щёлкнул зажигалкой. — Может быть, кто-нибудь ещё хочет закурить?

Алекс тоже взял сигарету и прикурил.

— Почему у вас нигде нельзя курить? Это же насилие над личностью, типичное варварство, — сказала Ленка. — Прямо не знаю, как я смогу высидеть день без сигареты.

На курсах и в банке «Блумфилд Вайс» неукоснительно проводилась политика воздержания от курения. Правда, кое-кто из крупных чиновников пока ещё позволял себе подымить сигарой на этаже, но поговаривали, что и это скоро пресекут.

— Действительно, — поддержал Ленку Йен. — Почему человек не имеет права покурить, когда захочет? Огнестрельное оружие, к примеру, у вас гражданам продают, а вот с сигаретами борются.

— Мы тоже раньше дымили, где и как хотели, — сказал Алекс. — Но правительство постепенно лишает нас этого права. Поэтому нужно избрать курящего президента. Ты, Эрик, как думаешь? — Указав на Эрика, Алекс добавил: — Он у нас политический активист. Принимал участие в избирательной кампании Буша.

— Спасибо за комплимент, Алекс, — сказал Эрик. — Я и вправду принимал участие в избирательной кампании Буша, когда учился в колледже. Все больше языком работал — конверты заклеивал.

— Преуменьшает свои заслуги. Он тогда важная птица был, — сказал Алекс. — Джордж постоянно ему звонил — все спрашивал, что делать с Саддамом Хусейном.

Эрик закатил глаза к потолку.

Из этих двух парней вышла презабавная парочка. Эрик был высокий, плечистый, с прямоугольной челюстью боксёра и короткой, аккуратной стрижкой. Когда он улыбался, то демонстрировал полоску безупречно белых и ровных зубов. Алекс был ниже приятеля на целых шесть дюймов, несколько полноват и имел тёмные кудрявые волосы. На щеках у него вечно проступала щетина, а карие глаза с нависавшими над ними густыми бровями светились умом и юмором. Крису они понравились — оба.

— Что-то мне не слишком приглянулся профессор Валдерн, — произнёс между тем Дункан, возвращая беседу к теме курсов, которая его волновала.

— Мне тоже, — сказал Крис. Профессор Валдерн был человечком маленького роста с седеющей бородкой и блестящими пронзительными глазами. Ему, казалось, доставляло особенное удовольствие распространяться о том, как много он задаёт и как строго спрашивает. Крис уяснил для себя, что профессор будет заниматься с ними проблемами математической постановки и моделирования всех видов учёта.