— Или с ДДТ, — буркнула Дороти.

— От опасностей замкнутой среды, вот как бы я это назвал! И вот мораль. Улавливаете? Любая опасность, с которой дети столкнутся, не имеет ничего общего с их существованием в этих трех подвальных мирах.

Сэм доел свой гуляш и откинулся на стуле, одарив Соула и Дороти сытым благожелательным взором.

— Так что, о чем бы вы ни спорили, ребята, самым важным аргументом остается слово «завтра». — Вытерев рот бумажной салфеткой, он скатал ее и бросил в тарелку. — Потому что завтра к нам с визитом прибывает один американский коллега, довольно важная шишка.

Он порылся в кармане.

— Я разыскал работу, которую написал этот тип. Ваша тема, Крис. Желаете ознакомиться?

Сэм протянул листы ксерокопий.

Томас Р. Цвинглер. «Компьютерный анализ латентной вербальной дезориентации у астронавтов во время затяжных полетов. Часть первая: Искажение концептуальной ориентации».

Дороти вытянула шею, пытаясь прочесть заголовок.

— Бо-оже мой, — протянула она. — Сколько помпезности!

Сэм покачал головой.

— Думаю, ты изменишь мнение о Томе Цвинглере при личной встрече.

— Где ты его откопал? — поинтересовался Соул.

— На каком-то семинаре в Штатах, — неуверенно ответил Сэм. — Ведь Том Цвинглер — «летун», прикрепленный ко многим агентствам. Вроде координатора проектов.

— К каким агентствам? Рэнд? Хадсон? НАСА?

— По-моему, он орудует в Управлении Национальной Безопасности. Отдел коммуникативных связей.

— Вы имеете в виду шпионаж? — саркастически вздернула бровки Дороти.

— Едва ли, судя по этой работе. Скорее, человек по связям.

— Почти домашний пес, — усмехнулась Дороти. — Как наш Крис.

Сэм нахмурился. Он грузно поднялся со своего места.

— Встреча завтра, в полтретьего. Мы ознакомим его с нынешним положением дел в Гэддоне. Договорились?

Соул кивнул.

— Посмотрим, — неохотно фыркнула Дороти.

Капитан полиции прибыл на армейском вертолете «Ирокез» и потребовал срочного разговора с Чарли Верном.

Жоржи Альмейда, бразильский ассистент Чарли, осторожно высунул голову из-за двери. Это был худощавый тип с постоянно серьезной миной, черноглазый, с кожей молочно-шоколадного оттенка, наводящей на мысль, что среди его предков, возможно, затесался индеец.

— Чарли, — позвал он сквозь стук дождя по жестяной крыше, — к тебе гости.

Жоржи с гордостью истинного бразильца относился к Амазонскому проекту, открывавшему неприступные сокровища страны. Бразилия занимала полконтинента, но долгое время пребывала в дремотном бездействии, оставаясь ландшафтом, населенным легендами об Эльдорадо, пропавшими без вести городами и гигантскими анакондами, которые запросто могли догнать лошадь. Жоржи ни в грош не ставил все эти фантазии, как и дикарей, охотящихся в джунглях, — такие же призраки страны грез. С безопасного расстояния, отделявшего его от Амазонки, он безмолвно поддерживал военный режим, призванный укротить и цивилизовать эту землю. То, что это место предназначено для него, Жоржи доказал за два года службы при Национальной Лаборатории Гражданской Инженерии в Лиссабоне. В глубине души он был недоволен тем, что вынужден подчиняться янки, поставленному над ним — правда, по временному контракту. Чарли не закрывал на это глаза, но, тем не менее, они сработались.

В голове Чарли все еще гудело похмелье, которое вовсе не успокаивал мерный стук дождя по крыше. К тому же никак не удавалось выйти на связь с Координационным Центром Проекта в девятистах километрах к северу от Сантарена.[4]

«Чертовы посетители, — думал он. — Опять эти пасторы, будь они неладны».

Все его существование: дневные грезы и ежедневные вызовы по рации — было связано с этим разбитым на две части городком Сантареном, единственной отдушиной в джунглях. Сантарен — странное место, аномалия, пережиток гражданской войны. Солдаты Конфедерации, отказавшиеся последовать за генералом Ли после его капитуляции, заселили эти края, и население — в основном их потомки — годами пополнялось за счет остатков американских колонистов — поселок Генри Форда, Фордландия, его же, ныне покинутая Бельтерра. Два осколка эпохи великого резинового бума, воздвигшего дворец в стиле рококо — оперный театр в самом сердце Амазонии, в Манаусе. Даже выписали знаменитую балерину за тысячу миль вверх по течению танцевать резиновым баронам. Ныне в Сантарене наблюдался свежий приток американцев, приехавших консультантами на строительство дамбы. Плотина раскинется на шестьдесят километров от Сантарена до Аленквера — с двойными шлюзами, выдолбленными в скалах, глубоководной гаванью, турбинами и линиями передач. К тому же намечено строительство десятка других вспомогательных плотин будущего искусственного моря — моря, которое уравновесит на глобусе Великие Озера Северного полушария.

Широчайший водоем охватит собой и Амазонку. По предварительным оценкам, полмиллиарда долларов будет стоить одно картографирование этого региона с воздуха. Но лишь половина суммы потребуется, чтобы стереть с лица земли географическое недоразумение под названием Амазонская низменность.

Вспомогательная плотина, которой занимался лично Чарли, состояла из десяти километров утрамбованной земли, покрытой ярко-оранжевой глиной, вырезанной из сердца джунглей. Озеро площадью в пятнадцать квадратных километров напирало на эту плотину, и нигде не хватало глубины для громадных бревенчатых драг, чтобы вытащить все это изобилие деревьев, которому предстояло скрыться под водой. Миллионы деревьев. Миллиарды. Древесина ценных пород: красное дерево, кедр, железное дерево. Эриодендрон — шерстяное дерево, чесночное дерево, шоколадное. Бальза, акажу, плодоносный орех кешью, лавр. Бесчисленное количество деревьев. Бессчетное число пород. Бескрайние просторы суши. И вод. И все это оставалось бесполезным для человечества. Вплоть до нынешнего времени.

Чертов дождь, подумал Чарли. От него раскисает душа. Зато такая погода ускорит заполнение озера. Приближая благословенный час, когда он, наконец, смоется отсюда в Штаты.

— Кто это? Священники из лагеря?

— Нет, капитан полиции и пара его подручных. Странно. Что понадобилось таким персонам в наших краях…

Беспокойство он попытался скрыть за усмешкой.

— Поосторожнее в словах, Чарли. Помните — вы далеко от дома.

Чарли с сомнением взглянул на бразильца.

— Надо полагать, дружеский совет? Кажется, политически я вполне благонадежен.

— Они на вертолете. Ты не мог бы поторопиться? Это народ беспокойный.

— Проклятье, я же… в эфире. Впрочем — все равно ни черта не слышно. Сантарен, слышишь меня? Жуткая слышимость. Даю отбой — свяжемся позже… Жоржи, принеси бренди, я приму их здесь.