Позвонила Кармен и спросила, не хочу ли я присоединиться к ней и ее подруге за ужином в пиццерии, но я не могла сорваться сейчас, когда следовала программе похудения, поэтому отказалась. Вместо чудеснейшей, ароматной пиццы я приготовила лазанью по новому рецепту «Худого дозора», в котором вместо говяжьего фарша использовался фарш из индюшатины с обезжиренным сыром и пастой из цельнозерновой муки. Пока она готовилась, она пахла как настоящая лазанья, но на вкус… Я поставила ей три звездочки. Я съела небольшую порцию (230 ккал) с овощным салатом (150 ккал), остальное порезала кубиками и убрала в холодильник. Мои руки все еще слегка дрожали от голода. «Буду хорошей и больше ничего не съем», – повторяла я себе.

Переодевшись в пижаму и почистив зубы, я приняла свою ежедневную дозу Y, маленькую розовую таблеточку. Это был мой ритуал перед сном, почти как молитва. Запив таблетку, я подошла к окну и откинула занавеску, всматриваясь в сумрак улицы: не сидит ли девушка на крыльце, погрузившись в музыку. Но ее там не было.

* * *

Почти все праздничные выходные, неофициальное начало лета, я проторчала дома, выбираясь лишь в библиотеку или в кино. Странной девушки я больше не видела. Во вторник утром я, как обычно, направлялась на работу в кофейню; свернув на Вайолет-авеню, я, видимо, задумалась о чем-то своем и не смотрела, куда иду. Столкновение было неизбежным. Я врезалась в нее, или, может быть, она в меня.

– Извините, – пробурчали мы одновременно; и тут, к своему удивлению, я заметила ее. Стояла передо мной со своими глазами панды и в вишневых колготках.

– Ты! – ахнула я. Мое сердце мотыльком затрепетало перед пламенем.

Девушка загадочно улыбнулась, пробормотала «Добрдень» и услужливо открыла передо мной дверь кофейни.

– Плам, – окликнула меня Кармен, проносясь мимо и размахивая руками. Ее огромный живот теперь обтягивала блузка в белый и розовый горошек. Когда она, запыхавшись, приблизилась, я вспомнила, что обещала подменить ее, пока она будет у врача. – Я ненадолго, – заверила она меня и скрылась за дверью.

Девушка беспечной походкой прошлепала вперед и уселась за мой столик. Подавляя раздражение, я направилась к прилавку, где помощник Кармен уже вовсю занимался делом. Сняв сумку с ноутбуком, я почувствовала, как напряжение высвобождается из моего тела. Так постоянно происходит, когда я избавляюсь от компьютера и бесконечных криков о помощи, заключенных внутри его. На кухне меня окружали мука, масло и яйца – истоки жизни, и ни строчки текста в поле зрения. Я вдыхала насыщенный сахарной пудрой воздух и смаковала каждый вдох, пока когти голода вновь не начали терзать мой желудок. Утренний злаковый батончик «Худого дозора» (90 ккал) – скорее опилки под клеем – был не очень-то сытным.

Много времени прошло с тех пор, как я в последний раз помогала в кофейне, но я быстро вспомнила, что и как делать. Я наполняла чашки чаем и разрезала морковный торт на куски. Аккуратно раскладывала симпатичные кексики по розовым коробкам, слизывая глазурь и посыпку с пальцев, пока никто не видел. Каким спасением для меня стала работа, которая не приносила с собой прилипающих страхов и тревог и позволяла общаться с настоящими, трехмерными людьми, чьи запросы были простыми – чашка кофе да кусок пирога, а не «как избавиться от целлюлита» или «как расшифровать поведение эмоционально незрелого мужчины».

Пока работала, я непроизвольно следила за девушкой, что сидела за моим столиком. Она вытащила серебряное зеркальце в виде ракушки и карандаш для губ из сверкающей косметички. Через прозрачный стеклянный купол для десертов я видела, немного расплывчато, как она подвела губы карандашом и причмокнула ими, улыбаясь себе в зеркале.

Отвлекшись на заказ, я отвернулась к эспрессо-машине и занялась тремя крошечными чашками. Когда я вернулась к прилавку, то увидела преследовательницу в очереди за женщиной, которая заказала эспрессо. Помощник Кармен скрылся на кухне, так что мне по-любому пришлось бы обслужить девушку. Мне пришлось бы заговорить с ней.

Девушка невозмутимо шагнула вперед, когда подошла ее очередь, и мы оказались с ней лицом к лицу.

– Дай мне свою руку, – приказала она.

От растерянности я повиновалась. Она сняла колпачок с карандаша для губ и повернула мою правую руку тыльной стороной ладони вниз. И начала писать. Я не видела, что она пишет, но чувствовала, как кончик карандаша скользит по коже.

Когда она закончила, я отдернула свою руку. «ДИЕТЛЭНД».

– Диетлэнд, – прочла я вслух.

– Диетлэнд, – заговорщицки прошептала девушка.

Я смотрела на буквы на своей ладони. Девушка велела мне сесть на диету? Столько загадок и тревог, а она просто хотела подшутить надо мной.

Я была так ошарашена, что не могла говорить. Она этим воспользовалась, быстро собрала вещи со стола и покинула кофейню. Как раз тогда вернулся помощник Кармен. Я вытерла руку о фартук, извинилась и быстрым шагом засеменила на кухню. Дно белоснежной раковины заполнила розоватая вода, когда я подставила ладонь под холодную струю, пытаясь смыть надпись.

Когда я вышла из кухни, я заметила, что девушка оставила на столике свой карандаш. Это был карандаш от Chanel, оттенок «Прекрасная слива».

* * *

После встречи с девушкой мне нужно было эмоционально подготовиться к визиту в офис Китти. Такое случалось раз в месяц, подобно «этим дням», и встречала я их так же радостно.

В метро, по пути из Бруклина до Манхэттена, я пальцем написала «ДИЕТЛЭНД» на своей ладони. Что все это значит? Я думала, девушка просто хотела посмеяться надо мной, но она не выглядела жестокой. Но вот странной она определенно была. Если она еще раз встанет у меня на пути, мне придется обратиться в полицию. Но я боялась, что в городе, где полным полно убийц и террористов, полиция вряд ли воспримет всерьез заявление о чудачке в цветных колготках, которая преследует какую-то толстуху.

Я вышла из метро на Таймс-сквер, остановившись на вершине лестницы, чтобы хоть немного отдышаться. Было жарко и душно. Одним взмахом пропуска сотрудника я вошла внутрь сверкающего серебристого ствола мирового древа – Остен-тауэр, в главную цитадель империи «Остен Медиа», объединявшую в себе многочисленные издательства и не только. Книги, журналы, ряд веб-сайтов и два телевизионных канала. Если бы террористы направили самолет на эту башню и разрушили ее до основания, у американских женщин осталось бы куда меньше способов приятного времяпровождения.

До моей работы с Китти я трудилась в небольшом, не очень престижном импринте, тоже принадлежавшем «Остену», вот только офис его располагался не в сверкающей башне, а в непримечательных серых зданиях в двадцати кварталах к югу. Мы выпускали романчики о бизнес-леди и молодых карьеристках в поисках настоящей любви. Обложки были бирюзовыми, мятными, розовыми, как стены в детской. К содержанию романчиков я не имела никакого отношения, но отвечала за выпуск, отслеживала рукописи, взаимодействовала с редакторами. В общем, помогала книгам занять свое место на прилавках и книжных полках. После колледжа я мечтала писать статьи или продавать небольшие эссе в журналы, но такую работу найти не смогла, так что обосновалась в издательстве. Я любила слова. А издательство подарило мне возможность работать со словами днями напролет, плевать, что они были чужими. Неплохое место для начала карьеры. Приоткрытая дверь в мир слов.