Томич высунулся из кабины, спрыгнул на землю и подошел к ним, вытирая руки тряпкой.

— Все в полном порядке.

Диллон предложил ему закурить и выглянул наружу.

— Ну а с погодой что прикажешь делать?

Томич всмотрелся в темноту.

— Погода станет еще хуже, прежде чем небо прояснится. В полете увидите, что на землю ляжет туман, особенно над лесом. Помяните мое слово.

— Ладно, будем кончать скорее, как, бывало, говаривал вор палачу. — Диллон направился поперек поля к «конквесту».

Поднявшись по лесенке, он внимательно оглядел убранство кабины. Все сиденья были сняты, их место заняли зеленые с оливковым оттенком ящики продолговатой формы. На каждом из них виднелась надпись по-английски: «Медицинская служба Королевских сухопутных войск».

— Как видите, для пополнения запасов мы пользуемся нетрадиционными источниками, — сказал Шмидт, который пошел к самолету вместе с ним.

— Повторите еще раз, чтобы лучше запомнить. А что в этих ящиках?

— Вот смотрите. — Щелкнув замком, Шмидт открыл ящик, стоявший ближе других, снял лист промасленной бумаги, под которым обнаружились ящики с ампулами морфия. — Там, мистер Диллон, иной раз приходится держать детей силой во время операций из-за отсутствия каких бы то ни было анестезирующих средств. Вместо этого можно будет использовать эти ампулы — в высшей степени эффективное средство.

— Уяснил. Теперь закрывайте люк, и я полечу.

Шмидт сделал, что ему было сказано, и соскочил на землю.

Когда Диллон поднял трап, Вегнер сказал:

— Да поможет вам Бог, мистер Диллон.

— Такую возможность всегда следует учитывать. Впервые в жизни я делаю нечто такое, что Он одобрил бы. — Он закрыл дверцу и, подогнав, плотно закрепил ее на месте.

Усевшись на место второго пилота, он включил сначала левый мотор, потом правый. Карта лежала рядышком, на соседнем сиденье, но он уже довольно хорошо запомнил ее. Диллон остановил самолет на бетонированной площадке перед ангаром; в то время как дождь струился по лобовому стеклу, внимательно осмотрел всю кабину, затем пристегнул ремни и отвел самолет к самому концу взлетно-посадочной полосы, развернув его против ветра. Он бросил взгляд туда, где у входа в ангар стояли трое мужчин, поднял большой палец и бросил самолет вперед. Рев его моторов усиливался, по мере того как он все сильнее нажимал на газ. Мгновение-другое — и самолет исчез, звук моторов растаял вдали.

Вегнер провел рукой по лицу.

— Боже мой, как я устал. — Он повернулся к Томичу. — Как ты думаешь, есть у него шанс?

Тот пожал плечами.

— Этот малый — не промах. Впрочем, кто его знает…

— Пойдемте выпьем кофе, — предложил Шмидт. — Ждать теперь придется долго.

— Я подойду через минуту, — сказал Томич. — Просто хочу убрать инструменты.

Вегнер и Шмидт направились через летное поле к дальнему бараку. Он посмотрел им вслед, дождался, пока они зашли внутрь, потом повернулся и быстро направился в кабинет. Сняв телефонную трубку, он набрал номер из длинной комбинации цифр. Как сказал добрый доктор, телефонная связь по-прежнему работала на удивление хорошо.

Когда в трубке послышался чей-то голос, он заговорил по-сербски.

— Это Томич, соедините меня с майором Бранко.

Тут же последовал ответ.

— Бранко слушает.

— Томич. Я на аэродроме в Феринге, для тебя есть контрабандный товар. Самолет «сессна-441-конквест» только что вылетел в направлении Шабаца. Вот частота, на которой пилот ведет переговоры по радио.

— Пилота мы знаем?

— Его зовут Диллон, Шон Диллон. По-моему, он ирландец. Небольшого роста, очень светлые волосы, думаю, ему под сорок. Ничего особенного. Хорошая улыбка, но, судя по глазам, он не так прост, как кажется.

— Я распоряжусь, чтобы его проверили по линии Центрального разведывательного управления, но ты хорошо поработал, Томич. Мы устроим ему теплую встречу.

В трубке раздался щелчок, и Томич положил ее. Вытащив пачку своих любимых крепких македонских сигарет, он закурил. Да, жаль Диллона. Ирландец, в общем, пришелся ему по душе, однако такова жизнь. Он тщательно принялся убирать инструменты.

А Диллону уже приходилось несладко: полет затрудняли не только густая облачность и непрекращавшийся проливной дождь, но и клубившийся даже на высоте трехсот метров туман, сквозь клочья которого изредка просматривался сосновый лес.

— И что только, черт побери, ты тут делаешь, сынок? — тихо спросил он. — Что ты хочешь этим доказать?

Вынув сигарету из портсигара, он закурил, и тут в его наушниках раздался голос, говоривший по-английски с сильным акцентом.

— Доброе утро, мистер Диллон, добро пожаловать в Югославию.

Самолет, летевший неподалеку, заложил крутой вираж вправо. Красные звезды на его фюзеляже были видны достаточно отчетливо. Это был МиГ-21, старая развалина, советский реактивный самолет, который, возможно, пользовался большим, нежели все остальные, спросом у союзников СССР. Он уже устарел, но Диллон сейчас так не думал.

Летчик МиГа снова подал голос.

— Курс 124, мистер Диллон. Мы долетим до весьма живописного замка у опушки леса, который называется Киво. Там находится штаб разведки этого района и есть взлетно-посадочная полоса. Вас уже ждут. Возможно, вас даже накормят английским завтраком по полной программе.

— Ирландским, — весело ответил Диллон. — Ирландским завтраком по полной программе. Да кто я такой, чтобы отказаться от подобного предложения? Значит, 124.

Он направил самолет по новому курсу, поднявшись на высоту две тысячи метров. Небо немного прояснилось. Он мягко напевал себе под нос. Перспектива угодить в сербскую тюрьму его не очень прельщала, даже если допустить, что рассказы, которые доходили до Западной Европы, оказывались верны лишь отчасти, однако при сложившихся обстоятельствах у него, похоже, не было выбора. Вскоре вдали, примерно в двух милях на опушке леса у реки, он увидел Киво — сказочный замок с башнями и зубчатыми стенами, обнесенный рвом, а рядом с ним — взлетно-посадочную полосу, которая была свободна.

— Что скажете? — осведомился пилот МиГа. — Симпатичное местечко, не правда ли?

— Прямо как в сказке братьев Гримм. Не хватает только великана-людоеда.

— Будет и он, мистер Диллон. А теперь спокойно заходите на посадку, и мы с вами распрощаемся.

Диллон взглянул вниз, во двор замка, и, заметив солдат, направляющихся вслед за джипом к взлетно-посадочной полосе, вздохнул. Он сказал в микрофон:

— Я хотел заметить, что моя жизнь удалась, но бывают трудные дни, как, например, сегодня утром. Зачем я сегодня вообще встал с постели?

Он потянул ручку управления на себя и надавил на газ. Самолет начал быстро набирать высоту. Сердитая реакция пилота МиГа не заставила себя ждать.