У Нади складывалось впечатление, что все женские мечты собрались на этом кресле. И теперь смотрят на нее красивыми серыми глазами. Мужик выглядел просто сказочно красиво. До розовых пузырящихся соплей девушек от шести до шестидесяти.

Было в нем что-то роковое, порочное. Тем самым интригующее.

Кресло протяжно скрипнуло. И «ожившая мечта» встала. Волосы у него были ни светлые, ни темные. Плечи — широченные. Одежду она даже не запомнила. Потому что уже представила себе красивый оголенный торс. И теперь не могла его развидеть.

Надя знала. Красавцы ей не светят. Потому что они всегда заняты, как привокзальные туалеты. Еще бы, если верить рекламе, день красавцев расписан по минутам. И никаких личных жизней! На улицу красавцы выходят крайне редко. Потому что целыми днями усиленно скоблят и опыляют подмышки, полируют бритвой волевые подбородки, перекосив лицо в противоположную сторону, моют голову и поливаются духами.

Надю удивляло, как такую красоту не облепил рой девушек. Она даже поправила волосы. Кокетливо и немного нервно. Если это сон, то пусть он не заканчивается!

По законам всех сладких снов сейчас начнутся комплименты. И Надя уже приготовилась слушать про свою неземную красоту. Про внезапную страсть, которой воспылал этот роковой красавец.

— Это что еще за чучело? — послышался насмешливый и презрительный голос «женской мечты».

В этот момент Надя поняла. Восьмое марта кончилось. Отгремел последний залп комплиментов. Отзвенел последний звон бокалов. И все прекрасные принцессы превращаются в Золушек с последним боем часов. А прекрасные принцы в … ах, какое нехорошее слово просится!

«Дорогая, я сам!», вымытая мужской рукой посуда, цветы к ногам и тосты за милых дам остались в прошлом. А у кого-то даже в «пошлом».

Чувство обиды захлестнуло Надю. И праведного женского гнева.

«Да мы его сейчас порвем, как дракон трусы принцессы!», — орала разбушевавшаяся женская самооценка. И требовала сатисфакции.

— Сам козел! — выдала самооценка Нади. И затаила злобу.

— Ничего себе, — усмехнулся принц. И тут же сверкнул глазами. — Шкатулку сюда.

Надя почувствовала, что зря прогуливала математику. Именно поэтому у нее с мужчинами не складывается. Зато отлично делятся долги и вычитается из зарплаты.

— На, подавись, — ответила вместо Нади самооценка.

— Не смей повышать на меня голос, — заметил принц, забирая шкатулку из рук Нади. — Иначе заболеешь.

— Чем? — спросила Надя. Сон ей перестал нравиться.

— Простудишься. В темнице сыро и холодно, — отрезал принц, почему-то нервно поглядывая на часы.

Надя с горечью осознала. У нее не только хлебушек дома черствый. Но и мужики такие попадаются. А этот вообще с горелой горбушкой!

— Успели, — произнес принц, рассматривая черную шкатулку. Наде было самой интересно, что в ней. «Вот посмотрю, что в шкатулке, и проснусь!», — убеждала она себя.

Принц с силой попытался раскрыть шкатулку. И чуть не уронил ее на колени. Потом стащил со столика стилет, вбивая его в щель между крышкой и ящиком.

— Только после свадьбы! Помни наш уговор, принц. Ты обязан жениться на той, которая принесла шкатулку! — послышался все тот же мужской и незнакомый голос. Стилет был брошен в пушистый ковер. Шкатулка — на столик. Надя — в холодный пот.

Как? Она… Хотя, погодите! Если это принц, то, выйдя за него замуж, она становится… Глаза Нади расширились от внезапной догадки.

— Значит, после свадьбы, — произнес принц, задумчиво осматривая Надю. — Ах ты, старый чародей!

Надя не помнила, чтобы у нее была борода и посох. Но от короны не отказалась бы!

— Зовите жреца, — послышался голос красавца — принца. Надя на всякий случай одернула платье. И достала из кармана последнюю подушечку жвачки. Сунув ее в рот, Надя приготовилась осуществлять мечту всех девочек.

Буквально через минуту в комнату втолкнули пузатенького и заспанного мужика. Одет он был в ночную сорочку в пол, в ночной колпак и легкую дрему. В руке у него была огромная книга. Которую он бережно прижимал к груди.

— Самую быструю церемонию, — по-барски махнул рукой принц.

— Да-да, — кивал жрец, почесывая попу.

На ногах у него был один тапок. Ночной колпак съехал. Он листал книгу навесу, придерживая ее коленом.

— А как же гости? — поинтересовался жрец, что-то выискивая в книге.

— Сироты, — отрезал принц.

— Эм… Сироты, так сироты! Кости со стороны жениха. И кости со стороны невесты. Прошу засвидетельствовать этот брак. Раз не сбежала, то согласна! Раз не связан, то согласен! Объявляю вас мужем и женой! — произнес жрец. И почему-то посмотрел наверх. Книга с грохотом захлопнулась. — Все!

Надя не такой видела собственную свадьбу.

Где тетя Вера из Нижнего Тагила с банками огурцов и тостером?

Где тетя Света из Норильска с постельным бельем «Розы и мимозы».

Где красивая арка и задорный, в меру пьющий ведущий?

Где облитое шампанским свадебное платье? Где шлепнувшиеся на пол белые голуби?

Где этот вездесущий и «вездессущий» фотограф, пропускающий самые красивые моменты по причине похода в туалет?

Где снимки, от которых волосы будут шевелиться еще лет двадцать?

Где все это?!!

Не свадьба, а разочарование! Тем более с принцем! Где роскошная карета и шлейф, в котором запутались гости? Где помахивания рукой из кареты? Где ослепительные вспышки фотокамер. Где всеобщий выходной?

Жрец посмотрел внимательно на Надю и принца. Потом шлепнул себя по лицу.

— Забыл! Простите! Скрепите ваш брак поцелуем! — не щадил жрец. Надя поперхнулась жвачкой. Принц самой мыслью.

Надя искоса посмотрела на принца.

— Поцелуй! — намекал жрец, поглядывая на Надю и принца. — Без него брак не действителен.

Принц посмотрел на Надю. Надя на принца. Ловким движением, исключительно на всякий случай, Надя прилепила жвачку к зубу мудрости. И приготовилась делать любви искусственное дыхание.

— Это обязательно? — спросил красавец-принц. Он явно не горел желанием целовать невесту.

— Да! Иначе богиня не благословит ваш брак. И он будет считаться недействительным! — убеждал жрец. И смотрел на роскошный потолок покоев.

— Ладно, — закатил глаза принц.

Он встал с кресла, скидывая роскошный плащ движением плеч. Тот прошуршал и упал на спинку кресла. Ковер прошуршал. Надя приготовилась. И даже глаза закрыла.

— Ровно стой! — послышался голос принца. Надя выпрямилась по струнке.

«Сейчас-сейчас!», — забилось сердце. Надя была уверена, что проснется от поцелуя.