— Вы превосходно выглядите, господин Клай. Я видел ваш бой, хотя это зрелище длилось недолго. Вы были великолепны.

— Благодарю вас.

— Надо же было вашему сопернику ехать так далеко, чтобы претерпеть подобное унижение!

— Я не унизил его — только побил. Он завоевал право встретиться со мной, победив множество отменных бойцов. И имел несчастье оступиться на песке, как раз когда я нанес удар.

— Разумеется, разумеется! Ваша скромность делает вам честь. Я вижу, вы любуетесь моей бронзой. Этот новый ваятель далеко пойдет. — Торговец понизил голос. — Со всякого другого, мой господин, я запросил бы тысячу серебром, но могучему Клаю сбавлю до восьмисот.

— У меня уже есть два бюста императора — он сам подарил их мне. Однако спасибо за предложение.

Клай отошел, но дорогу ему заступила молодая женщина, державшая за руку светловолосого мальчика лет десяти.

— Простите мне мою смелость, — сказала она с низким поклоном, — но мой сын очень хочет познакомиться с вами.

— Ну, здравствуй. — Клай встал перед мальчиком на одно колено. — Как же тебя зовут?

— Атка, господин. Я видел все ваши бои. Вы деретесь... просто здорово.

— Я ценю твою похвалу. Ну а финал будешь смотреть?

— Еще бы! Надо же поглядеть, как вы побьете дреная. Я и его видел — он чуть было не проиграл.

— Не думаю, Атка. Этот человек создан из камня и железа. Я ставил на него.

— Но ведь вас он не побьет? — Мальчик округлил глаза, охваченный внезапным сомнением.

— Побить можно любого, Атка, — улыбнулся Клай. — Подожди еще несколько дней — и увидишь. — Он встал и улыбнулся зардевшейся женщине. — Хороший у вас сын.

Клай поцеловал ей руку и отошел посмотреть картины, выставленные чуть подальше. Были там виды пустыни и гор, изображения молодых женщин в разных стадиях наготы. Имелось несколько охотничьих сцен, но Клаю особенно понравились два натюрморта с полевыми цветами. В конце галереи стоял длинный лоток, принадлежащий пожилому чиадзе. Там продавались в основном статуэтки, а еще — броши, амулеты, браслеты и кольца. Клай взял в руки фигурку из слоновой кости, не более четырех дюймов высотой: молодая женщина в легком платье, с цветами в волосах держала в руке змею, обвившую хвостом ее запястье.

— Какая прелесть, — восхитился Клай. Маленький чиадзе с улыбкой кивнул:

— Шуль-сен, жена Ошикая, Гонителя Демонов. Этой фигурке около тысячи лет.

— Откуда вы знаете?

— Я Чорин-Цу, господин, — придворный бальзамировщик и знаток истории. Я нашел эту фигурку во время раскопок на месте легендарной Битвы Пяти Воинств. И уверен, что ей не менее девяти веков.

Клай поднес статуэтку к глазам. Лицо женщины было овальным, глаза раскосыми, и казалось, что она улыбается.

— Она была чиадзе, эта Шуль-сен?

— Как посмотреть, мой господин, — развел руками Чорин-Цу. — Она, как я уже сказал, была женой Ошикая, а он считается отцом всех надиров. Он увел мятежные племена из чиадзийской земли и проложил им дорогу в страну, где ныне правят готиры. После его смерти племена разбрелись и стали враждовать между собой — и посейчас враждуют. Если он был первым надиром — кем считать Шуль-сен? Надиркой или чиадзе?

— И той, и другой — а прежде всего красавицей. Как завершилась ее судьба?

Торговец пожал плечами, и Клай заметил в темных раскосых глазах печаль.

— Смотря какой исторической версии придерживаться. Я полагаю, что ее убили вскоре после смерти Ошикая. Все летописи указывают на это, хотя есть легенды, согласно которым она отплыла за море, в волшебную страну. Можете верить в это, если наделены романтической жилкой.

— Я стараюсь, насколько возможно, придерживаться истины. Но в этом случае мне и впрямь хотелось бы верить, что она провела свои дни счастливо в далеком краю. Наверное, истины мы не узнаем никогда.

Чорин-Цу снова развел руками.

— Мне как ученому хотелось бы верить, что когда-нибудь все тайны будут раскрыты. Быть может, мне удастся найти и документальные свидетельства.

— Если удастся, дайте мне знать. А пока что я куплю у вас эту фигурку. Пусть ее доставят ко мне домой.

— Вы не спрашиваете цену, мои господин?

— Я уверен, что вы не запросите лишнего.

— Что ж, это правда.

Клай пошел было прочь, но вернулся.

— Скажите, Чорин-Цу, почему придворный бальзамировщик держит лоток с древностями?

— Бальзамирование — мое ремесло, история же — моя страсть. И как всякая страсть, она приносит наслаждение, лишь будучи разделенной. Ваш восторг перед этой статуэткой глубоко радует меня.

Клай прошел по галерее в трапезную. Двое часовых распахнули перед ним дверь в роскошный зал для именитых гостей. Клай давно уже входил в подобные места без трепета — несмотря на свое низкое происхождение, он завоевал себе такую славу, что почитался выше многих вельмож. Обедающих было немного, но Клай сразу заметил дренайского посла Майона, который вел горячий спор со щеголем в расшитом дорогими камнями голубом камзоле. Щеголь был высок, строен и очень красив. На его светло-каштановых волосах красовался серебряный обруч с опалом. Клай подошел к ним. Майон заметил его не сразу и продолжал попрекать собеседника:

— И все же это нечестно, Зибен. Вы ведь выиграли... — Тут он увидел Клая, и на его лице мигом появилась широкая улыбка. — Дорогой мой, как я рад вас видеть. Прошу вас, присаживайтесь к нам. Для нас это честь. Мы как раз говорили о вас. Это Зибен, поэт.

— Я слышал ваши поэмы, — сказал Клай, — и сам с удовольствием прочел сагу о Друссе-Легенде.

Поэт хищно оскалился:

— Вы о нем читали, а скоро встретитесь с ним самим. Предупреждаю — я буду ставить против вас.

— В таком случае простите меня за то, что я не стану желать вам удачи, — улыбнулся Клай и сел.

— Видели вы сегодняшний бой? — спросил Майон.

— Да, посол, видел. Друсс — незаурядный боец. Кажется, будто боль лишь подзадоривает его. Он непреклонен и очень силен.

— Он всегда побеждает, — весело вставил Зибен. — Такой уж у него дар.

— Зибен сегодня особенно доволен, — ледяным тоном заметил Майон. — Он выиграл шестьдесят золотых.

— Я тоже выиграл, — сказал Клай.

— Вы ставили на Друсса? — поинтересовался Зибен.

— Да. Я хорошо рассмотрел обоих и рассудил, что у лентрийца не хватит духу выстоять против вашего бойца. Притом левая у него работала не столь быстро, что давало Друссу возможность уворачиваться от ударов. Однако посоветуйте ему изменить стойку во время атаки. Он нападает, пригнув голову, — это делает его легкой мишенью для удара снизу.