– Нет, к сожалению, никаких денег не предвидится, – легко сказала она. – Только старый-старый дом. Да ты должна его помнить, там ведь прошло твое детство.

– Это был такой ужасный викторианский особняк, да?

Иден хотела было поправить дочь, но передумала. Пусть считает, что дом не представляет особой ценности. Если Стюарт сообразит, что к чему, он догадается, сколько денег можно выручить от продажи такого дома. Глупышка Мелисса еще не поняла, что не стоит рассказывать мужу всего и, уж конечно, не нужно посвящать его во все свои мысли.

– Ты права, – рассеянно сказала мать. В письме говорилось, что ей нужно как можно скорее приехать в Северную Каролину, встретиться с поверенным миссис Фаррингтон и подписать бумаги, чтобы вступить в права наследования. Наверное, дом совсем плох, подумала она, и эти люди боятся, что крыша обвалится или еще что-нибудь случится.

– А что ты сделаешь с этим домом? – спросила Мелисса, испуганно глядя на мать.

Иден поняла, что дочь боится, не захочет ли она переехать. С момента рождения Мелиссы, все двадцать семь лет, они практически не разлучались.

– Я его продам, – ответила Иден, – и куплю домик в деревне, где мой внук сможет проводить лето. А на заднем дворе будет расти огромный бук, и мы к нему привяжем качели.

Мелисса успокоилась, улыбнулась матери и услышала, как повернулась ручка входной двери. Одним глотком допив молоко, она вымыла стакан, вытерла рот и повернулась к двери, готовая встретить вернувшегося с работы мужа. Высокий стройный Стюарт, как всегда, был хорошо одет и даже после рабочего дня не казался уставшим или помятым. Глаза Мелиссы вспыхнули, когда он появился на пороге.

Иден кивнула зятю в знак приветствия и выскользнула из кухни. Оказавшись в своей спальне, она прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Ей вдруг вспомнилось то лето – семнадцатое лето ее жизни, когда она только-только закончила школу. В тот вечер Иден возвращалась домой после репетиции церковного хора. Мужчина появился из темного проулка, схватил ее, бросил на траву… К счастью, Иден почти не помнила, что было потом. Когда все кончилось и насильник исчез, она поднялась на ноги, кое-как отряхнула юбку и побрела домой. Она просила родителей сообщить о том, что с ней случилось, в полицию, но они отказались. Родители не хотели, чтобы о происшествии узнали соседи и чтобы об их семье судачили в городе.

«Но ведь я не виновата», – плакала девочка, однако родители лишь качали головами и поджимали губы. А когда через несколько недель ее стало тошнить по утрам, они велели ей убираться из дома. Иден плакала, умоляла сжалиться над ней, но все было напрасно. Она собрала чемодан, взяла триста долларов, которые родители дали ей, и села в автобус, шедший на восток. Так она попала в Северную Каролину. Никогда раньше Иден не бывала в этом штате и не знала здесь ни одной живой души, но ей понравились красивые старинные дома, прекрасный ландшафт – и она решила остаться.

Она упорно искала работу, но безуспешно: для девушки, чья беременность была уже заметна, ничего не было. Прочитав очередное объявление, Иден забрела в редакцию одной из газет в Арунделе. Мужчина, который искал сотрудницу, изучил анкету и с жалостью взглянул на девушку. Потом покачал головой и, не зная, как бы повежливее отказать, с удивлением заметил:

– Надо же, вы не сделали ни одной ошибки.

Иден молча смотрела на него. Ей было муторно, жарко и ужасно хотелось есть и пить. Даст он ей работу или нет, черт бы его побрал?

Мужчина внимательно посмотрел на нее, потом сказал:

– Позвольте, я попробую угадать, что случилось с маленькой мисс. Я вообще-то неплохо разбираюсь в людях. Итак, вы из приличной семьи, каждое воскресенье ходили в церковь и хорошо учились в школе. А потом согрешили на заднем сиденье машины с капитаном футбольной команды. И вам с ним пришлось бежать из города. Или он потерялся по дороге, и теперь вы путешествуете одна?

Иден слишком устала, чтобы играть в какие бы то ни было игры. К тому же она почти ничего не ела последние два дня.

– Вы правы, сэр, я из приличной семьи, – сказала она ровным голосом. – Мои родители очень набожные люди, и они воспитывали меня в страхе перед грехом. Я была лучшей ученицей в школе, но это легко объяснить – ведь если моя оценка не была самой высокой, отец порол меня ремнем с металлической пряжкой. И не было никакого капитана футбольной команды – меня изнасиловали на улице, когда я шла домой. А когда оказалось, что я беременна, родители вышвырнули меня из дома. И теперь у меня всего пятнадцать долларов в кармане и мне негде жить. И знаете, что мне представляется самым заманчивым в последнее время? Местная железная дорога. Думаю, мои несчастья кончатся, если я решусь добраться до нее и лечь на рельсы.

Мужчина некоторое время молча смотрел на Иден, потом снял телефонную трубку и набрал номер.

– Грейси? Это Генри. Я сейчас пришлю к тебе одну молодую особу. Накорми ее и позволь выспаться в задней комнате, хорошо? Ей надо немного прийти в себя, а потом я отошлю ее к Элис. – Некоторое время он слушал, затем сказал: – Да, я знаю, что Элис далеко не сахар, но, поверь мне, эта девочка с ней справится. Она успела немало повидать за свою недолгую жизнь.

Иден сумела встать и добраться до двери. В глазах плясали точки, голова кружилась. Только бы не упасть в обморок, твердила она себе. Все это время ее поддерживали гнев и обида на несправедливость того, что с ней случилось, но теперь, когда впереди забрезжил лучик надежды и нашелся человек, который пожалел ее, силы вдруг стремительно покинули девушку. Мужчина не стал провожать ее до двери и помогать ей. Должно быть, он знал, что гордость заставит девочку продержаться еще некоторое время.

Едва Иден ступила на дорогу, как рядом взвизгнули тормоза пикапа – машина вильнула, чуть не сбив еле бредущую девушку, шофер выругался и поехал дальше. А Иден перешла дорогу и оказалась у ресторана «У Грейси». Из дверей ей навстречу выбежала высокая худая женщина с седыми волосами, забранными в аккуратный пучок, и обхватила девушку за талию.

– Ах ты, Господи, да тебе еще хуже, чем говорил Генри! – воскликнула она.

Иден съела столько, что Грейси только качала головой: она ни разу не видела такой голодной девушки. Потом она отвела Иден в комнату с постелью, и та проспала остаток дня и всю ночь. В воскресенье утром Грейси посадила девушку в машину и отвезла в большой старый дом за мостом, где жила миссис Элис Августа Фаррингтон.

Иден с интересом разглядывала дом. Она неплохо разбиралась в истории, так как всегда любила этот предмет в школе и часто смотрела исторические фильмы. Правда, родители не позволяли ей смотреть то, что было снято после 1959 года, считая, что вся кино– и телепродукция, произведенная в шестидесятые и позже, является прямым оскорблением нравственности и благочестия. Но теперь Иден сразу же поняла, что возвышавшееся перед ней здание – это подлинное произведение своего времени. Самый настоящий особняк колониального периода, никаких подделок.