– К нам тут перед тобой приходил старина Уолли. Кое-какие детали мы у него выяснили, но не слишком много. По правде сказать, совсем немного. Что известно тебе?

– Вряд ли я смогу что-то добавить. На этой стадии расследования строить предположения еще рано. Ищейки по-прежнему ходят кругами, роют носом землю и надеются что-то найти. Спасибо, Винс. Так что не будем спешить и подождем, что будет дальше.

– Они уже знают, что он мой брат? – поинтересовался Сид.

Лаксфорд отхлебнул виски и на секунду задумался.

– Нет, не знают, да и зачем бы им это знать? Они знают, что ты его брат, но про тебя ничего не знают. Да и незачем.

– А база данных? – спросил Винс.

– Ты там не значишься, Сид, разве что одна-две мелкие кражи – молодо-зелено.

– А архив по оргпреступности?

– Там всякая несущественная чушь, – поморщился Лаксфорд. – Собиралось долгие годы по мелочи и ни к черту не годится. Да и в любом случае, если бы ребята из Маргейта захотели заглянуть в твою папку, я бы знал. Все запросы проходят через меня.

– Угу, – промычал Сид.

Винс поинтересовался, как идет расследование.

– Есть у них какие-нибудь соображения? Наметки какие-нибудь?

– Я же сказал, сейчас еще рано говорить что-то конкретное. Они думают начать с версии, что это могло быть ограбление.

– Но ничего же не украли…

– Знаю, – кивнул Лаксфорд, – но вероятность не исключена. Грабителя могли спугнуть. Вообще-то не похоже, но ведь никогда наверняка не знаешь. Еще они предполагают убийство по ошибке, но мы это исключаем.

– Почему исключаем? – оживился Сид.

Лаксфорд посмотрел на Винса, потом на Сида и сказал:

– Потому, Сид, что, кто бы это ни сделал, он настоящий профессионал, а настоящие профессионалы не могут взять и кокнуть не того парня. Ведь это их работа. Хороши бы они были работнички с такими-то ошибками.

– Брайан прав, Сид, – подал голос Винс.

Сид убрал ноги со столешницы орехового дерева и немного походил по комнате, мусоля сигару. Затем повернулся к Лаксфорду и сказал:

– Так ты говоришь, брата убил профессиональный киллер?

– Я не говорю, что его убил профессиональный киллер. Я говорю лишь о том, что тот, кто его убил, имеет опыт в подобного рода делах, что это человек с солидным криминальным стажем. Это очевидно.

Пока Сид думал над тем, что сказал Лаксфорд, Винс задал еще один вопрос. Его интересовало, есть ли у полиции еще какие-нибудь версии.

– Они надеются, что версии появятся. Например, месть.

– Какая еще, к чертовой матери, месть?! – закричал Сид.

– Они не знают. Просто не исключают такую возможность.

Сид махнул сигарой и сказал уже тише:

– Лайонел никогда ничего такого не делал. Ничего, что могло бы привести вот к такому.

– Я в курсе, но ребята из Кента, они ведь могут этого не знать.

– Верно, Сид, – вставил Винс.

– Надо подождать и посмотреть, как пойдет расследование, – проговорил Лаксфорд, осушая хрустальный бокал. – Подождать и посмотреть. Больше мы ничего не можем сделать.

Светало. «Ягуар» Винса, законопослушно выдерживая ограничение скорости, двигался по Кэмден-Тауну. Где-то в отдалении слышались раскаты грома, полыхнула молния.

– Будет дождь, – произнес сидящий на заднем сиденье Сид.

– Грядут великие дожди, – машинально отозвался Винс.

– В каком смысле?

– Ни в каком. Просто есть такая песня.

– Не знаю такой песни. – Сид вышвырнул за окно окурок сигары.

Винс промолчал.

– Хотелось бы добраться до твоего дома, пока не полило.

– Послушай, Винс, как насчет того, чтобы остаться у меня на денек, ну, может, на два или три? Ты ведь знаешь, мне тогда будет спокойнее.

– Хорошо, Сид. Если ты просишь.

– Да, я прошу.

В столовой Сид пообещал Винсу, что соорудит для них лучшую успокоительную микстуру, о какой только можно мечтать: кофе без кофеина с ромом.

– Будешь дрыхнуть как сурок, – заверил он Винса.

– Это кстати.

Винс нажимал кнопку телевизионного пульта и, в ожидании Сида, переключал каналы.

– Кого, – заговорил подошедший Сид, – кого нам надо опасаться? Если представить на секунду, что это все-таки была месть и целью было – задеть меня. Кто мог это сделать?

– Кого нам опасаться? – повторил, попивая кофе, Винс. – Полиции, судейских, таможенников, налоговиков. Всех этих добропорядочных граждан…

– Добропорядочные граждане не нанимают киллеров, чтобы отомстить.

– Да уж, надеюсь, до этого не дойдет.

– Ну так кто же остается?

– Я как раз пытаюсь сообразить. Все, с кем мы враждовали, либо мертвы, либо перешли на нашу сторону, либо у нас с ними договор. Ума не приложу, кто мог выкинуть такую штуку.

– Может, группировка Уокера из западного Лондона?

– Они ребята лихие, но не дураки. Лодку раскачивать не станут. У них своя делянка, у нас – своя, они это понимают.

– Может, они стали жадничать? Решили, что справятся с обеими?

– Вряд ли, – успокоил его Винс, – слишком многим они рискуют.

– Ну так кто же? Кто?

– Не знаю, Сид. Единственный, кто приходит на ум, это Саймон Гулд, но он уже на том свете.

– Да уж, он кормит крабов на Клэктон-вей, если от него вообще что-нибудь осталось. Мы ведь сами его туда спровадили!

– Пришлось. Он мог развалить всю систему.

– Да уж, первоклассный был негодяй, настоящая акула.

– Может быть и такое, – допив кофе, сказал Винс, – что вся эта неприятная история к тебе не имеет ровным счетом никакого отношения. Мы же ведь до сих пор ничего не знаем.

Но ни он, ни Сид не особенно в это верили.

Сид лежал в постели. За окном бушевала гроза, в стекла горстями швыряло дождевые капли. Кто же подбирается к нему, кому могло понадобиться сотворить с ним такое? Все было гладко с тех самых пор, когда Саймон Гулд – даже сейчас Сиду пришлось сделать над собой усилие, чтобы хотя бы про себя произнести это имя, – с тех самых пор, как они разобрались с Саймоном. Несколько дней он был реальной угрозой, но в конце концов им удалось с ними поквитаться. С каждым персонально. Они расплатились сполна.

Ну так кто же? Кто еще пытался ему угрожать?

Питер Белл. Он и впрямь этого хотел и понятия не имел, что его за это ждет. Торчал перед «Звездным баром» в Белгравии и хвастал, распинался перед тамошними идиотами, что Сид был, да весь вышел, плюнуть и растереть. Он стоял там и разглагольствовал о том, как он теперь будет хозяйничать, а они подъехали на лимузине, опустили стекла и всадили в него больше свинца, чем было выпущено за всю Первую мировую войну. Сид любил вспоминать тот день.