– Открой глаза.

Я отрицательно мотаю головой, и замираю. Жмурюсь, кусаю губы, стону ещё раз, когда его рука накрывает мою ладонь и толкает, от чего мои пальцы проникают глубже.

– Посмотри на меня. Пожалуйста.

В этой просьбе всё – желание, похоть, вожделение – все синонимы страсти. Я поднимаю веки и вижу его лицо, эти глаза – серо–голубые, с жёлтыми крапинками у расширенных зрачков.

Разум вопит от ужаса, но тело его не слушает, живя своей жизнью. Его рука на моей, настойчивая и требовательная; мои бёдра ёрзают по сиденью. С губ срывается ещё один стон, тихий и приглушённый, а потом он опускает голову и смотрит вниз, туда, где наши руки под моей юбкой.

Я не вижу этого, но перед глазами предстаёт эта картина, и я чувствую, что теку в буквальном смысле. Наверное, после меня на чёрной коже останется лужа, и, пожалуй, это звучит не очень сексуально. Но эта мысль, это мимолётное видение, этот момент – действительно безумный для моей ничем не примечательной жизни, всё это доводит меня до грани, и я вскрикиваю.

Он по–прежнему держит свою руку на моей, я уже не контролирую своих (или его?) движений. Они резкие, порывистые, глубокие. Ещё один вскрик в приглушённом свете, я вижу его тёмную макушку и утыкаюсь в неё носом, вдыхая его запах. Незнакомый. Приятный, но чужой. Этого достаточно, чтобы моя спина выгнулась дугой, мышцы свело судорогой, а внутри появилось давно забытое ощущение тяжести, ноющей боли, которая выливается на меня ледяной водой и затихает за сладкие секунды.

Я замираю, дыша часто и глубоко, в ожидании. Что он скажет? Что он сделает дальше? Что я буду делать дальше?

Его голова медленно поднимается, глаза горят желанием, восхищением и благодарностью. Он поднимает мою руку, которая блестит от смазки – её было слишком много, впервые в моей жизни. Медленно подносит её к своему лицу и вдыхает запах, мой запах. Затем так же медленно облизывает мои пальцы, поглаживая их языком, и я растекаюсь по сидению от новой волны возбуждения – неужели это была прелюдия? Неужели у такого может быть продолжение?

Ничего не говоря, он поправляет мою юбку и улыбается, когда я вздрагиваю от его прикосновений. Разглаживает смятую блузку на груди – я задерживаю дыхание и смотрю на него, широко распахнув глаза. Оставляет короткий влажный поцелуй на щеке, и шепчет на ухо:

– Теперь я твой должник.

Кажется, я придумала интересный способ перейти на «Ты».

***

Ain't nobody love you like I love you

You're a good girl and that's what makes me trust you,

Hey!

Late at night, I talk to you

You will know the difference when I touch you

Justin Timberlake «Like I love You»

Доставив меня по названному адресу, он попросил номер моего телефона. Я продиктовала ему цифры заплетающимся языком, пообещав взять трубку, если он позвонит.

Больше не было разговоров, вопросов, даже взглядов. Мы неловко попрощались, он подождал, когда я войду в подъезд и уехал. Я быстро поднялась на свой этаж, открыла квартиру и прислонилась спиной к стене, сжигаемая стыдом.

Да, именно так.

Мне было стыдно. А вам не было бы?

То есть, я хочу сказать, что не жалела о том, что я сделала. Это было… Необычно. Волнующе. Но это не то, о чём поведаешь подружке в ресторане за бокалом вина. Я имею ввиду, вы же не скажете с невозмутимым лицом: «А я мастурбировала на переднем сиденье перед таксистом». В лучшем случае вам просто не поверят, в худшем – решат, что вы спятили.

Дети уже спали, только у старшего в комнате как всегда тихонько играл телевизор. Уже пятнадцать, а никак не может уснуть в темноте и тишине. Я повесила дублёнку, сняла полусапожки, бросив их у двери и поплелась в спальню, морщась от скрипа половиц под ногами.

Долго смотрела в окно на тёмный, спящий двор. Глубоко вздохнула, расстегнула блузку и скинула её с плеч, повесив на спинку компьютерного стула. В зеркале трюмо, принадлежащего ещё моей бабушке, появилось моё отражение, когда я отошла от окна.

Я никогда не считала себя красивой, впрочем, как и любая женщина. Более того, я знаю, что красота – понятие растяжимое и полностью пропорциональна количеству усилий и средств в неё вкладываемым.

После рождения второго ребёнка я долго копила деньги и поставила себе силиконовые импланты. Долго – это, поверьте, в прямом смысле долго; несколько лет. Игнорируя визиты к парикмахеру – в то время носила короткую стрижку, которая быстро стала бесформенной, но копила. Я училась на заочном юридическом отделении, о работе с двумя детьми–погодками речи не шло. Считала каждую копейку, чтобы сэкономить на чём–то и отложить. Так что, к тому моменту, как на специально отведённом на мою новую грудь банковском счету появилась требуемая сумма, я уже успела пройти практику и получить диплом. Ну, и отрастить волосы, конечно. Двойной бонус.

Грудь сделала – красивую, круглую, упругую. Не чета сдувшимся шарикам, которые оставили после себя две беременности. За фигурой слежу с маниакальностью участницы конкурса красоты – пять лет не ем мучное, сладкое, солёное–маринованное и копчёное. Вообще. Ни разу. Можете меня жалеть, зато у меня на заднице нет целлюлита и противных складочек–галифе. Ни грамма лишнего веса – раз в месяц прохожу анализ тела и тщательно выкладываюсь в спортзале. Сейчас я могу себе позволить и персонального тренера, и парикмахера и даже визажиста, если есть настроение и хочется себя побаловать.

Вылепила себя в буквальном смысле. Получила достойную работу, даже уважаемую – известная личность в определённых кругах. Да, личная жизнь не сложилась – выскочила замуж «по залёту» в восемнадцать и долго не решалась что–то менять. Ему было всё равно, как я выгляжу. Даже не ревновал, как это часто бывает у неудачников. У него и в мыслях не было, что я могу выкинуть что–то…

Как сегодня, например.

Поэтому бывший муж и стал бывшим, скорее всего.

В глубине души я давно знаю, что не старалась быть лучше для него. Я старалась подняться в собственных глазах; доказать себе, что я достойна лучшего. Этот момент пришёл тогда, когда на меня смотрели светлые глаза незнакомца – с похотью, страстью и восхищением.

Постель была холодной, но я полюбила этот холод. Больше не будет ленивых поглаживаний и вялых поползновений. Ради чего – ради такого же фальшивого оргазма, как и мои сиськи? Нет уж, спасибо.

Перед закрытыми глазами мелькали образы сегодняшнего вечера. Но не неудачного свидания с очередным неудачником, нет.

Видела серо–голубые глаза, щетину на подбородке и улыбку – загадочную. Наверное, придумала себе этот образ, но в него так хочется верить.

Даже в тридцать три каждая остаётся маленькой, наивной девочкой и выдумывает себе принца, который разбудит ласковым поцелуем. Вернёт жизни краски, разбавит пресную серость оттенками. Мою серость раскрасили одним размашистым штрихом, а в груди поселилось трепетное ожидание: «Что же будет дальше?».