– Но мамы тут нет.

И вот в этом месте любой нормальный человек сбежал бы и потом названивал мне крайне редко, опасаясь, что я его выдам. Но Антонов оказался под стать своим родителям, назвавшим сына Антон. В честь папы. То есть странным.

Он деловито почесал затылок за фуражкой и осмотрел меня от задравшейся в процессе полёта юбки до оставшихся стоять на верхней ступеньке туфель, а затем выдал:

– С этим надо разобраться.

Потом он попросил меня зайти в квартиру и зашёл сам. Под мое удивленное и явно ошарашенное лицо объяснил Ане, что ее мама, кажется, умеет летать и невидима.

Я своим пищанием подтвердила факт нахождения в комнате. И снова моя женская тридцатипятилетняя прагматичная логика дала сбой. Потому что дочь не испугалась и даже не дернулась.

Она деловито все выслушала, и теперь вместе с Антоном Антоновичем они строили теории, как мне снова стать видимой. Тоже мне, учителя доморощенные.

– А может, вы всё-таки попробуете сосредоточиться? Ну, представьте себя видимой!

Я подняла на него раздражённый взгляд и посмотрела, как на идиота. Но, кажется, этот юношеский максимализм или дебилизм, я ещё не разобралась, погасить будет сложно.

Это как отнять новую радиоуправляемую машинку у ребёнка. Бесчеловечно и безжалостно. Да и лучше мне от этого не станет. Поэтому решила, а чем черт не шутит, попробовала сделать, как он велел.

Поерзала на стуле и закрыла глаза. Представила, как мое тело появляется на фоне стареньких маминых занавесок, а дочь радуется. Даже нахмурилась для пущего эффекта. И вдруг…

– Мама, мама!

Аня бросилась прямо ко мне, падая в мои объятья.

Глава 6. Стефа

Осторожно прикрыла дверь дочкиной спальни. Там она целый час без умолку трещала о том, как круто, что ее мама теперь супергерой. Пока не уснула. Вот бы и мне ее энтузиазм.

Я же устало поплелась на кухню, где меня ждал хоть и полезный, но безотвязный участковый. Он сидел довольный, поглощая котлеты с картофельным пюре.

Не усталый ни разу. Неужели у него там батарейки? Хотя… Знаю я, в чем причина. Просто молодо, да зелено. Присев рядом с ним на табуретку, спросила:

– А сколько вам лет?

Он даже котлетой поперхнулся. Нет, ну а чего он ожидал? Что я в почти двенадцать часов ночи буду его о погоде спрашивать? Мне сегодня можно все. Я летать научилась.

– А зачем вам, Стефания Авгеевна, такая информация?

Поморщилась. Это его «Стефания Авгеевна» звучало как будто мне не тридцать пять, в все сто сорок. И ведь парень неизменно вежлив. С того самого момента, как пришёл к нам опрашивать из-за шума в соседней квартире пару лет назад.

С тех пор я, кажется, стала у него дежурной опрашиваемой. Чуть что, сразу мне звонит и просит зайти. Достал за эти два года уже, откровенно говоря. В опорный пункт полиции, как на работу, хожу уже пару раз в месяц.

– На вопрос ответьте, Антон Антонович.

Он густо покраснел. Потому что обычно я избегала называть его по имени отчеству. А тут прямо упор сделала. Пусть на своей шкуре испытает все прелести.

– Можно просто Антон.

– Нельзя.

Наверное, Ваня прав. Стерва я. Человек мне помогать пришёл, а я такая-сякая сразу ему грубить. Да просто терпеть не могла всю это фамильярность. Ну и личные границы у меня уже много лет на замке. Аккурат после развода.

Парень смутился и даже вилку с куском котлеты отложил. Стало его немного жаль. Все же человек старался, вон как Ане все объяснял. И почему нельзя говорить никому, и как это важно и страшно для мамы.

У меня сегодня вечером вообще язык не работал. Ну не могла я говорить со своей дочерью в тоне: «Милая, я теперь летаю и ещё невидимой могу становиться. Не говори никому и не хвались в школе».

Вообще, вся эта ситуация совершенно не для меня. Хочу обратно в свою простую и предсказуемую жизнь. А не вот это вот все.

– Вы снова начали страдать.

Вздрогнула и посмотрела в его спокойное и понимающее лицо. Вот и как это объяснить? Чего он такой спокойный-то? Хотя понятно чего, это не он задницей светил на весь торговый центр в подвешенном состоянии.

– А вы чего мне в душу лезете?

Кажется, за эти два года у меня к нему серьезно претензий накопилось. По крайней мере, осмелела я знатно. И вроде бы он снова должен был смутиться, но сдаётся мне, парень не из робкого десятка.

Он улыбнулся и настойчиво продолжил:

– Просто не хочу, чтобы вы загонялись. Да, ситуация экстраординарная, но попробуйте посмотреть на неё под другим углом. Научитесь контролировать эти ваши… Способности. И все. Кроме того, представляете, как круто будет чилить с таким набором.

– Что делать?

Я зависла, словно он со мной на иностранном разговаривал. Вопрос про возраст снова всплыл сам собой. Ибо, кажется, эти модные словечки не из моей эпохи.

– Ну отдыхать! Это ж можно вообще в любые места бесплатно проходить, в отели ездить без все включено.

Нет. Точно ему лет пятнадцать. А ещё полицейский. Скептически уставилась на него, сказав:

– То есть вы предлагаете мне воровать и нарушать законы?

Он покраснел. Снова. Вообще, я в кои-то веки решила к нему присмотреться. Раньше как-то не замечала, что он за человек. В форме они все на одно лицо.

А сейчас обратила внимание, что парень-то симпатичный. Приятная внешность, тёплые светло-карие глаза и русые волосы с лихим чубом. Улыбка обаятельная.

Да сам он весь высокий, худенький. Хотя обычно к двадцати пяти годам, а именно столько ему на мой взгляд, все они кабанеют. Ваня вот так заматерел, что на фото из универа и свадебном просто два разных человека.

И кольца нет. О-о-о… А вот это, Стефания Авгеевна, вас вообще не касается и касаться не должно. Он, кстати, как-то