Если вторая дата относилась к моменту изготовления зеркала, то ему было чуть меньше двухсот лет.

Двести лет.

Лаура еще раз сказала себе, что эти цифры могут обозначать и не даты… Они могут иметь отношение к мастеру или его фирме. А возможно, они выгравированы на металле, чтобы «состарить» зеркало.

Но эти общие рассуждения не убеждали девушку: она сердцем чувствовала, что ее зеркало старинное, очень старинное. Лаура еще немного посидела на диванчике, поглаживая свое сокровище и раздумывая о буквах в сердечке. Они могли бы означать только одно — инициалы влюбленных. Это зеркало, должно быть, подарок мужчины своей возлюбленной, а дата под сердечком — это дата свадьбы или рождения, а может быть, дата их первой встречи.

Лаура по-прежнему не понимала, почему она так серьезно размышляет над этой вещицей, которой скорее всего почти двести лет, какую тайну она скрывает? Как узнать о ней? Тогда ей, может быть, удастся понять, почему ее так волнует это зеркало.

Услышав стук в дверь, Лаура решила, что это Кэссиди. Положив зеркало, она пошла открывать. Но за дверью неожиданно увидела двух незнакомых мужчин среднего возраста. Прежде чем она успела удивиться тому, что Ларри не предупредил ее о посетителях, один из них показал ей полицейскую бляху.

— Мисс Сазерленд? Я детектив Бриджс, а это детектив Шоу. Полиция Атланты. Вы позволите нам войти и переговорить с вами?

«Господи! Не мог же он сказать полиции, что я украла зеркало?» — со страхом подумала Лаура.

— О чем поговорить? — спросила она, слыша, как дрожит ее голос.

Казалось, полицейские не были удивлены, что она держит их в прихожей. Детектив Бриджс мягко спросил:

— Где вы были вчера вечером, мисс Сазерленд? Скажем, между восемью часами и полуночью?

«Тогда это не зеркало», — с облегчением подумала Лаура.

— Я была здесь, — сказала девушка.

— Вы были одна? — спросил детектив Шоу.

Ей не понравилось, как он смотрит на нее, как будто в чем-то подозревает.

— Да, одна. А в чем дело?

Бриджс ответил новым вопросом, но все так же мягко и вежливо:

— А кто-нибудь может это подтвердить, мисс Сазерленд?

Лаура нахмурилась.

— У нас есть служба охраны, у переднего выхода всегда находится дежурный, а задняя дверь открывается с помощью личной карточки. Если бы я выходила, об этом была бы запись в журнале. Кстати, почему мне не сообщили о вашем приходе?

— Мы попросили об этом дежурного, мисс Сазерленд. — Бриджс был все еще вежлив.

Более бесцеремонный Шоу довольно грубо спросил:

— А откуда мы можем знать, что вы не выходили через заднюю дверь?

Лауре снова стало не по себе. Что все это значило? Она постаралась говорить спокойно:

— Каждый раз, когда используется личная карточка, компьютер это регистрирует. Вы можете выяснить это у Ларри, он сегодня дежурит. Моя карточка вчера не использовалась.

— Но вы могли взять чужой ключ, — настаивал Шоу.

— Может, и могла бы, но я этого не делала, — отрезала Лаура. — Вы, наконец, объясните, в чем дело?

Бриджс снова улыбнулся.

— Вы ведь знаете Питера Килбурна, мисс Сазерленд?

— Нет. То есть я встречалась с ним. Вчера. Но я его совсем не знаю. При чем тут он?

— Он приходил сюда вчера после обеда?

— Да.

— Зачем?

Лаура сжала зубы и мысленно пообещала себе, что это будет последний вопрос, на который она отвечает этим нахалам.

— Вчера на семейной распродаже Килбурнов я купила зеркало. Через несколько часов Питер Килбурн появился здесь и сказал мне, что зеркало попало на аукцион случайно. Он хотел купить его у меня. А теперь скажите, черт возьми, что произошло?

Должно быть, Бриджс понял ее состояние или решил, что в данный момент его заявление произведет максимальный эффект.

— Вчера вечером Питер Килбурн был убит. И, насколько мы знаем, вы одна из последних, с кем он встречался перед смертью.

— Кроме того, — добавил Шоу со странным удовлетворением в голосе, — его видели вчера в мотеле, в трех кварталах отсюда, с рыжеволосой девушкой.

— Они мне не поверили. — Измученная и перепуганная, Лаура свернулась клубочком в кресле.

— Но ведь у них нет никаких улик. Ты же этого не делала, — напомнила ей Кэссиди.

— Я не могу доказать, что не выходила вчера из дома, они все время об этом твердили. Хотя охранник и не видел, как я выходила, и моя карточка не была зарегистрирована, они говорят, что я могла воспользоваться чужой карточкой. По компьютерному журналу почти тридцать человек выходили вчера из дома от восьми вечера до полуночи, и один из копов уверен, что я была среди них.

Лаура поежилась и постаралась переключиться на что-нибудь другое.

— Кстати, как прошло твое свидание?

— Наплевать на мое свидание. — Кэссиди сидела на диване. Она была бледна и взволнованна. — Оно было тошнотворным, и я рано вернулась. И вообще, сейчас неподходящий момент для светской беседы. Слушай, если все, кто вчера выходил, используя свою карточку, подтвердят это, ты будешь вне подозрений? Точно?

— По-моему, нет. Когда Ларри дал им распечатку журнала, он сказал, что несколько человек потеряли свои карточки. Если одна из таких карточек была использована вчера вечером…

— Но у тебя же нет мотива, ты только вчера с ним познакомилась.

— Да, конечно. Тот коп, который повежливей, сказал, что они обратятся к семье и выяснят, правда ли, что Питер собирался встретиться с покупателем зеркала. Его шофер только подтвердил, что привез Питера по этому адресу и что Питер назвал мое имя.

— Наверняка, кто-нибудь из семьи подтвердит это, Лаура.

— Может быть. Но я не знаю, какое это имеет значение, даже если они и подтвердят. Копы всегда могут сказать, что Питер был знаком со мной и воспользовался зеркалом как предлогом, чтобы поехать ко мне. Эти твои газеты не шутили, когда писали о его обаянии, и держу пари, женщина, которая вчера проводила с ним время в мотеле, была далеко не первой. Он и меня пытался охмурить, а ведь мы только вчера познакомились.

— Надеюсь, об этом ты не сказала полицейским, — мрачно заметила Кэссиди.

— Да нет, конечно. — Лаура устало потерла глаза рукой. — Я бы много дала за то, чтобы этот разговорчивый шофер, который привозил сюда Питера вчера и отвез его домой, сидел за рулем вечером, когда он отправился ужинать. Но Питер вел машину сам — и она была обнаружена в двух кварталах отсюда. Черт побери, все это даже мне кажется подозрительным, хотя я знаю, что я не виновата!

— Но слушай, если он был с другой женщиной, может, даже со своей женой…