МирБог, это был отец!

Король Хауск лежал на широкой деревянной двери, которая покоилась на самодельных носилках. Лицо у короля было безжизненным, глаза — закрыты. Доспехи с левой стороны были пробиты и помяты; сквозь флаг, которым обмотали тело, сочилась кровь. Король казался мертвым или на грани смерти.

Фербин почувствовал, как расширяются от ужаса его глаза.

Доктор Джильюс, королевский врач, быстро открывал саквояжи и переносные шкафчики. Рядом суетился его помощник. У головы короля стоял знакомый Фербину священник, имени которого принц не помнил. Белые одеяния его были в крови и грязи, он что-то читал из священной книги. Мертис тил Лоэсп — высокий, чуть сутулый, все еще в доспехах, со шлемом в одной руке, седые волосы спутаны — ходил из угла в угол; доспехи его посверкивали в свете фонарей. Еще принц увидел двух рыцарей, которые стояли у дверей, держа наготове ружья. Со своего места он видел только грудь высокого рыцаря, стоявшего справа от двери, но лицо другого Фербин разглядел — звали его Бауэр или Брауэр, как-то так.

Надо выйти к ним, подумал Фербин, показаться, ведь завтра он может стать королем. Неправильно, глупо дальше прятаться.

Но он решил подождать еще немного. Так говорит внутренний голос, убеждал себя принц, а ведь внутренний голос не ошибался, когда не советовал ему подниматься на холм.

Глаза короля приоткрылись. Он сморщился от боли, одна рука потянулась к ране. Доктор посмотрел на своего помощника, который подошел к повелителю и взял его за руку — может быть, желая утешить и наверняка — чтобы тот не растревожил рану. Держа ножницы и щипцы, доктор присоединился к помощнику и разрезал материю, стягивавшую доспехи.

— Мертис, — слабым голосом сказал король, не обращая внимания на доктора и выпростав другую руку. Его голос, обычно сильный и строгий, стал почти детским.

— Я здесь, — сказал тил Лоэсп, подходя к королю и беря его руку.

— Мы побеждаем, Мертис?

Мертис бросил взгляд на остальных и сказал:

— Мы побеждаем, ваше величество. Битва за нами. Делдейны сдались и запросили условий. Они хотят одного — чтобы мы прекратили резню и относились к ним как к воинам. Пока что мы согласились. Путь на Девятый и ко всему, что на нем, открыт для нас.

Король улыбнулся. Фербин испытал облегчение. Похоже, дела обстояли не так уж и плохо. Он решил, что теперь ему можно и объявиться.

— А Фербин? — спросил король.

Фербин замер. Что-то он услышит о себе?

— Убит, — сказал тил Лоэсп. Сказано это было, как показалось Фербину, без всякой скорби или жалости. Чуть ли не с удовольствием, как решил бы человек менее доброжелательный, чем принц.

— Убит? — застонал отец, и Фербин почувствовал, как увлажнились его глаза.

Сейчас. Вот сейчас и надо сообщить отцу, что его старший сын еще жив, пусть от него и несет говном.

— Да, — сказал тил Лоэсп, наклоняясь над королем. — Этого тщеславного, глупого, избалованного маленького сопляка сегодня днем разорвало в куски на хребте Черьен. Тяжелая утрата для его портных, ювелиров и кредиторов, осмелюсь заметить. Что же касается всех достойных, то...

— Лоэсп? Что ты?.. — захлебываясь, проговорил король.

— Мы здесь все заодно, так? — сказал тил Лоэсп, игнорируя короля — короля! — и оглядывая присутствующих.

В ответ раздался нестройный хор тихих голосов — судя по всему, одобрительных.

— Кроме вас, священник, но это не имеет значения, — сказал тому тил Лоэсп. — Продолжайте чтение.

Тот продолжил, глаза его широко раскрылись. Помощник доктора посмотрел на короля, потом метнул взгляд на доктора, который взглянул на него.

— Лоэсп! — воскликнул король, и в голосе его послышалась прежняя властность. — Что ты имеешь в виду, оскорбляя меня и мое погибшее дитя? Это чудовищно...

— Ну-ну, помолчите-ка.

Тил Лоэсп положил шлем на пол, подался вперед, уперев подбородок в костяшки пальцев, а локоть в доспехе возложив на нагрудник короля. Это был невероятно оскорбительный жест — настолько, что все предыдущее показалось Фербину детской игрой. Король поморщился, дыхание вырывалось из его рта с хрипом, даже с клокотанием, как показалось Фербину. Доктор закончил обнажать рану в левой части груди короля.

— Я имею в виду, что этот трусливый маленький говнюк сдох. Понял, старый кретин? — сказал тил Лоэсп, разговаривая со своим господином и повелителем так, будто тот был последним нищим. — А если он каким-то чудом еще жив, то это ненадолго. Что касается твоего мальчонки, то я, как регент, пока что сохраню ему жизнь. Хотя бедный, тихий, прилежный Орамен, боюсь, может и не дожить до коронации. Говорят, мальчик интересуется математикой. Мне эта наука нужна, как и тебе, только для расчета траектории снарядов. Все же предположу, что его шансы дожить до следующего дня рождения, а следовательно и до совершеннолетия, будут тем меньше, чем ближе это событие.

— Что? — с трудом выдохнул король. — Лоэсп! Лоэсп, помилосердствуй...

— Нет, — отрезал тил Лоэсп, всей своей массой налегая на яркий от крови доспех. Король застонал. — Никакой жалости, мой глупый старый воин. Ты свое дело сделал, ты выиграл войну. Это достойный памятник тебе и отличная эпитафия. Твое время ушло. И никакой жалости, нет, ваше величество. Я прикажу без промедления убить всех сегодняшних пленных, и Девятый будет покорен со всей жестокостью, какую можно себе представить, так что канавы, реки — да хоть и все водяные колеса, мне-то что за дело — наполнятся кровью. Вопли будут ужасающими, осмелюсь заметить. И все во имя твое, храбрый король. Мщение. И во имя твоих дебильных сыновей, если хочешь знать. — Тил Лоэсп вплотную приблизил свое лицо к лицу короля. — Игра окончена, мой старый олух. Ставки в ней изначально были крупнее, чем ты подозревал!

Он поднялся, опираясь на грудь короля; Хауск снова вскрикнул. Тил Лоэсп кивнул доктору, который, сглотнув слюну, погрузил какой-то металлический инструмент в рану. Король вздрогнул и закричал.

— Вы предатели, подлые предатели! — Король зарыдал; доктор, вытащив из раны инструмент, с которого капала кровь, отступил с посеревшим лицом. — Что, ни один мне не поможет? Мрази! Убийцы своего короля!

Тил Лоэсп покачал головой, посмотрев сначала на корчащегося короля, потом на доктора.

— Вы слишком усердно исполняете свои обязанности, медик.

Он обошел монарха с другой стороны, король слабо попытался отмахнуться от него. Когда тил Лоэсп проходил мимо священника, тот ухватил советника за рукав. Тил Лоэсп спокойно поглядел на руку, что вцепилась в него. Священник хрипло сказал:

— Ваше превосходительство, это уже слишком. Так... нельзя.

Тил Лоэсп заглянул ему в глаза, потом снова посмотрел на руку. Священник отпустил его.

— Ты забыл свои обязанности, губошлеп, — сказал ему тил Лоэсп. — Давай продолжай бормотать.