на нем, не торопясь оглядываясь по сторонам. Раньше на даче было огромное множество змей, разных цветов и раскрасок. Попадались толстые желтые, красные шахматные гадюки, черные, серые и были даже зеленоватые. Мы всегда с осторожностью ходили по тропкам вдоль берега, так как знали, что они любят вылезать на берег погреться на солнце, и то что сами они никогда не нападут, если ты случайно на нее не наступишь и не потревожишь. Надо сказать, они тогда были очень смелые и заползали очень далеко от берега, и часто попадались на дачном участке во время прополки сорняков, спрятавшись в траве или сухих ветках. Однажды несколько из них даже поселились у нас в подвале дома, откуда мы их вытравливали химикатами. Но потом все змеи резко куда то исчезли, ходили слухи, что открывшееся восточные рестораны платили за мясо змей приличную сумму, а потом вроде как их поели бродячие рабочие, которые подрабатывали в полях поблизости. Однажды к нам на дачу залез вор, это был кстати единственный раз, когда к нам на дачу кто-то проник. Так вот он аккуратно снял штапели на окнах, вытащил стекло, залез внутрь, сварил себе макарон, открыл тушенку, попил чая, помыл за собой посуду, затем так же аккуратно вылез в окно и аккуратно вставил стекло обратно. Видимо человек испытывал трудности, и не был склонен к грабежу, жаль только что записку не оставил с благодарностью за вкусный обед, эдакий благородный взломщик. Родители были рады, что ничего существенного не пропало, особенно что не замерзли после зимы абрикосы и яблони. Больше всего маму тревожили мыши, которые ели корни винограда и прочих декоративных растений, поэтому наши кошки все лето проводили на даче, охотясь за мышами и попутно за ящерицами, которым они отгрызали хвосты и отпускали. Мышей они тоже не ели, просто их толи надкусывали, толи оглушали и приносили к порогу дома, давая понять хозяину, что вот раньше ты меня кормил, а теперь пришла моя очередь тебя угощать. Бывало находили трупики мышей и под кроватью и на кровати, настолько сильна была их благодарность за прошлые трапезы, а самое главное за раз могли ловить до пяти мышей, за зиму их расплодилось племя.

Улица

Как говорится, и не зря, улица это второй дом, а не которые прям так и говорят «меня воспитала улица». На ней встречаются люди из разных семей, разных культур, разных возрастов, и с разными интересами, и это все перемешивается, и становится единой ценностью эпохи, в которой мы вырастаем в личности. Друзья, которые делают нас, и не зря родители, всегда спрашивали, с кем ты провел сегодня день. Они считали, если родители воспитанные, то и дети будут приличными, это конечно было не всегда так. Помниться мы любили раскаленными летними днями играть в мяч, который сам пылал от жара. Мы играли в «квадрат», когда у каждого из четверых своя равная зона, и если мяч удариться о нее и после этого выходит за пределы квадрата, то значит ему минус очко. Расстояния были близкие, и нужно было успевать отбивать, это как контактный теннис ногами вместо ракеток, и мяч чуть побольше. В эту игру мы могли играть целый день с самого утра и до темноты, потом приходили домой, и заваливались спать все грязные и голодные. Иногда любили по шкодить, но мы это называли «пойдем зехерить», ну то есть наводить «зехер», видимо от слово «шухер», но точно сам не знаю, откуда это пошло. «Коржили» грузовики, автобусы, трамваи, троллейбусы, это когда перед тем, как он тронется с места, ты запрыгиваешь на него сзади, и бесплатно едешь, стоя на каком-нибудь фаркопе или другом металлическом выступе. Приходилось умещаться на нем и двоим и троим, ведь одному ехать куда-то далеко не хотелось. Проходя мимо подвала сантехников, толкали к ним огромную металлическую трубу, которая с огромным грохотом и звоном летела вниз, а потом выбегали оттуда ошарашенные сантехники, и бежали за нами до самой горы. Стучали просто в двери или окна и убегали. Другие кидали наполненные водой шары в прохожих с балкона, либо помидоры или яйца, пока их не сдавали соседи и они не получали люлей. Глупо ведь шкодить, когда тебя так легко вычислить, да еще и бежать тебе некуда. Ходили на гору часто, там был природный родник и небольшое озерцо от этого родника, дальше за ним были глубокие песчаные карьеры, с которых мы скатывали на картонках, и электростанция, а за ней гаражи и полузаброшенные дачи. В детстве облазили все и вся, были под каждым кустом, и не боялись ничего, хотя это были девяностые с разгулом маньяков и прочих извращенцев. Раз на заброшенной стройке, на которой сам бывал не раз, прыгая по этажам, на одного мальчика упала плита и задавила его. После этого мы туда не ходили, вообще смерть в детстве наступала нам на пятки часто. Помню случайно толкнул друга в ссоре, и он упал, отойдя от места по которому через секунду пронеслась машина, тогда он сказал что я спас ему жизнь, и он будет помнить это всегда, но не прошло и недели как он об этом забыл. Играли в «куча-мала» или «царь-горы», из которых никто без травм не уходил, с колен и локтей не сходили ссадины никогда. Тогда телефонов еще не было, и мы выходили на улицы одни и просто бродили по дворам, ища себе компанию, в виде тех, кто в это время так же бродил по улицам. Знакомились легко и без формальностей, потом знакомили с новыми друзьями своих старых. Дети все одинаковые, они все хотят играть. Помню в школе раздали всем бесплатные проездные на трамвай и троллейбус, и наш ореол обитания сразу расширился до их маршрутов. Ездили просто так до центра и обратно. Однажды помню во время одной из таких поездок, я увидел в окне девченку в желтой куртке, и сразу влюбился, и говорю другу давай выйдем, он мне говорит «еще десять таких сегодня встретишь в центре», я ему поверил, но так и не встретил. А девченку эту запомнил, потому что понравилась очень, такое со мной бывало, но редко. Во дворе девченок нашем не было симпатичных совсем, да что там, во всем квартале не было. Было ощущение, что вокруг жили только взрослые мужики-алкоголики, да старые бабульки, и нас трое друзей. Наверное мы тогда никого и не замечали, весь наш мир был по большей части