сложил праздничный наряд, протер на консервацию ботинки. Через месяц снова праздник, надо быть готовым.

АКУСТИК

Три года скоро, как на пенсии. Пенсия у меня льготная в пожарных заработал. С одной стороны хорошо, как говориться, «молодой ишо», а с другой, куда ни ткнусь, на работу не берут. В сторожа и то ни как не пристроиться.

– Знаем, мы вас, – говорят, – проспишь все на свете.

Тут конечно, доля правды есть. Так– то служба была ненапряжённая. Но как какая ни будь фигня, вроде пожара, тут хоть увольняйся. Но ничего вытерпел, до заслуженного отдыха дотянул. Но проблемы есть, тут не отвертишься. По привычке днем отоспишься, а ночью как лунатик.

Жена, конечно ворчит. Тоже на пенсии, но работает. Ей легче, она звание, ветерана пожарной охраны не имеет, она экономист, ночами спит. Почти три года я соображал, – что ночью делать?

И наконец, придумал, стал по ночам звуки изучать …

Соседи за стенками шевелятся, каблучки под окном стучат. Увлекательнейшее занятие.

Этого не понять тому, кто двадцатые или тридцатые, свои года одолевает. В эти года, ночами слух вообще пропадает. Это сейчас, когда уже далеко от этих лет отбежали, лежим с женой на постели «соседями». Помним еще, что разного пола, да, как зовут, и то хорошо. А то ведь по– всякому бывает…

Кольке, соседу нашему, его Танька, половину волос на голове выдрала. Послышалось, ей, видите ли, что он, Галину, какую-то во сне вспоминает. А ему приснилось, что он новую «Калину» покупает.

А раньше.… Вспоминаешь, и сейчас еще от воспоминаний, нет, уже не вздрагиваешь. Так мурашки мелкие пробегут. А бывало: переплетемся так, что не понять, где, что: чьи руки где, чьи ноги. У кошки нашей от удивления шерсть дыбом вставала, коготки по полу «танец с саблями» выбивали.

Ушло время, отцвели, так сказать «хризантемы в саду». Навыки, конечно, остались. Только прицел уже сбитый, и патроны наперечет. Бывает, что навалится, мысли голову зальют. Про «прицел» вспомниться и про «мишень». Но пару раз затвором щелкнешь в холостую, «мишень» перестает интересовать. Остается одно, других слушать.

Я же три года, как ни как, на флоте прослужил. Два из них на лодке – акустиком. Все типы кораблей наизусть знал. Сейчас вот, как слушать стал, вспомнил флотские навыки. Все как учили: журнал классификационный завел, соседей по шумам определяю. Слева от меня однушка, значит, однотрубный буксир, двухкомнатная, – эсминец или легкий крейсер, а дальше уже линейные корабли идут.

Как только ночь вступает в права, на «буксире за стенкой, «аврал» начинается. Начинают двигать что-то по квартире… Сюда-туда, туда-сюда. Я, как только к стенке смежной с «буксиром» не прилипал, а все никак характер «шумов» не уловить. Граненый стакан к стенке прислонял, от прибора для измерения давления, микрофон к стенке прикладывал. Главное: разговор не слышно, а только туда – сюда, туда – сюда. И начинается это, или глубоким вечером, или ранней ночью. Днем никогда «шумов» нет. Я чего только не передумал. Додумался даже до игр, которые в темноте. Сейчас в интернете их тьма. Медсестра на постели "умирающего", готовая выполнить любое последнее желание, или таксист с безденежным пассажиром, требующий расплаты «натурой». Старушка со старичком по «грибы». Я краем глаза в видео школу, этих с позволенья сказать игр, заглянул. Два дня ни спать, ни есть не мог. О бескрайних человеческих возможностях думал. За стенкой к соседям, стал примерять. Что в темноте, так это объяснимо – рожи свои, при таких-то играх, видеть не могут. Но по «шумам» не сходиться, посторонних звуков никаких. Подвигаются, подвигаются и тишина. Вроде «буксира – толкача» в порту. Распихал всех по причальным стенкам и на отдых. Долго в отгадках мучился, все перебрал, но ни как, как говориться, ни один «пазил» не подходит.

Сегодня вышел на двор. А сосед с «буксира» во внутренностях «Жигулей» чего-то потерял. Сам – то я в машинах, как заяц в окурках, ничего не понимаю. По «шумам» это да, специалист второго класса, «Отличник боевой и политической». По возгораниям тоже: рукава подтащить, размотать. Убежать вовремя, а вот в технике я, как хирург в сантехнике. Однако подхожу, со стороны спины соседа.

–Чего потерял? – спрашиваю, – искра ноги сделала?

– Троит, – отвечает, – мое «корыто», – аккумулятор на месте. Свечки, все четыре, а троит.

2

–Может с бензином что? – напустил я умно-задумчивое выражение на лицо, – «Паленой» водки, тоже бывает, глотнешь, так не то, что «затроит» жить не хочется.

– Тут ты прав, от топлива многое зависит, – перестает копаться в «корыте» сосед. Выпрямляется и протягивает мне сигареты.

Курим, слегка перебрасываемся словами, а меня внутри разгадка загадки покоя не дает. Прикинул, пора спросить, а то уже по половине сигарет сожгли. Так, что или сейчас, или до новой порции никотина ждать. Замучил меня уже этот ребус без ответов.

– Чего ты сосед, по ночам все двигаешь? – спросил, а сам затянулся до всех своих глубин, в ожидание ответа.

– Да, понимаешь. Диван у нас раскладной на колесиках. Двадцать лет, как к одной стене придвинули, так и стоит. В полу колея, уже от колесиков этих, глубиной сантиметра три. Пару раз, я уже резину на колесиках менял. Жене, толкую, – давай выкинем, она ни в какую. Упрется, как Брестская крепость: это наша первая семейная покупка, воспоминаний сколько. Да и не купишь сейчас такой, не делают уже. Тут она права, что не делают, это точно. В нем доска сороковка, представляешь?

–Представляю, – выдыхаю я дым, – А у меня голова распухла, – Чего это вы все там двигаете?

– У одного тебя, что ли пухнет? Сосед снизу тоже интересовался. Чего это вы там делаете? Может и мне пригодиться? Расскажи, я на это дело, бутылки не пожалею, – отвечает мне сосед.

Знаю я этого соседа снизу, на лестнице сталкивались. Хиппи, джинсовое. Лет этак к тридцати, волосы в косицу заплетены. Пару раз в месяц, голос его слышу, орет на весь подъезд, хлопая дверью,

– Посмотрю, как ты жить без меня будешь, коза не доенная.

– Тебя, молоком поить что ли? А ты заслужил? – отвечают из квартиры, – и если я коза, то ты козел винторогий.

А коза, ничего себе, такая козочка. Ладненькая такая. К такой любой бы присосался, если б разрешила, «молочка» попить. По подъезду идет, «копытца» каблучками, призывно так стучат, слух мой радуют. Как в дальнем походе, шум винтов, гражданских судов.

– И чего ты ему ответил? – заинтересовано спрашиваю соседа.

– Сначала хотел ему, все как есть, сказать. Но он, предложенной бутылкой, мне горло пережал.

Что