- Это какого еще мужа? - отозвалась из своей комнаты Клю и тоже вышла в холл, белея в темноте длинной ночной рубашкой. - Я полечу учиться, понятно? А за шило в попе ты щас получишь, - двинула она брата в бок.

Реми засмеялся, поймал в темноте сестру за плечо и обнял.

- Это что еще за нежности, - рассердилась Клю, звонко шлепнув брата по голой спине.

- Не сердись, сестрица, - сказал Реми. Голос у него ломался: когда он говорил громко, получалось высоко, а вполголоса - низко и бархатисто, как сейчас. - Хочешь, новость скажу? На рассвете у нас тут переселенец приземлится.

- Какой еще переселенец? - заинтересовалась Клю. - Врешь небось?

- Пап, скажи ей.

- Не врет. Ладно, дети, я спать пошел. Не шумите. Ложитесь-ка лучше.

Александр удалился в свою комнату. Моник спала. Александр лег и закрыл глаза, но уснуть мешали возбужденные голоса детей из холла. Пришлось еще раз встать и цыкнуть. Дети забились в каморку Клю и зашептались неслышно.

- А может, это беглый преступник? - Клю свернулась под одеялом. Реми, сидевший на краю ее постели, прыснул:

- А откуда у него тогда разрешение? Нет, это человек богатый, иначе как бы он смог арендовать личный модуль? Ну, понимаешь, есть такие люди - не нравится им жить на старых мирах. Суета, тысячи людей, города там... И они уходят жить на такие планеты, как наша.

- Я бы тоже не смогла жить на старой планете, - задумчиво проговорила Клю. - Я сроду больше семи человек вместе не видела.

- Как же, а когда монахи прилетели?

- Ну, Реми... Это, знаешь, как сон. Все одинаковые, в этих их оранжевых штуках... Нет, здесь у нас хорошо.

- А хочешь на Левант лететь.

- Я ж учиться. А потом, посмотреть - так, недельку - я бы и Землю хотела, и Космопорт, и всякие другие планеты... Миры Кальера, Телем, Ашдол, конечно... Легору...

- Я бы хотел на Землю и на Телем. И в Космопорт. Там, говорят, есть залы, где собираются по десять тысяч человек и слушают музыку...

- На Земле, я читала, прямо под открытым небом собиралось по полмиллиона человек слушать музыку...

- Полмиллиона человек, - покачал головой Реми. - Не могу представить... Ой, полтретьего уже. Пойду я посплю, а то он в полседьмого прилетит.

Клю вздохнула и вытянулась под одеялом, устраиваясь поудобнее. Реми вскользь провел рукой по ее волосам и выбрался в холл. Сунулся на террасу: сквозь прозрачную стену мигали звезды в разрывах медленно плывущих седых туч, озаренных единственной луной Акаи. Реми поежился от холода и нырнул в свою комнату - под одеяло...

Едва рассвело, Реми уже мерил шагами посадочную площадку. Несколько предыдущих дней были безоблачными, и снег с бетонного покрытия почти сошел, оставив обильные лужи ближе к краям.

Около семи в зените показался "шкафчик" - сизо-стальная торпеда такой же модели, что прилетали в мае и октябре. Реми отошел к краю и, задрав голову, следил за приближением гостя.

Зашлепали по лужам непромокаемые сапожки, и возле Реми возникла Клю в такой же, как у брата, замшевой куртке, алой косынке и джинсах.

- Летит, - сообщил ей Реми.

- Вижу, - отозвалась Клю.

Торпеда была уже совсем низко; минута - и она повисла над площадкой, затем тихо качнулась, лязгнула о бетон и замерла. Люк толчком поднялся, и из чрева торпеды спрыгнул на просохший бетон невысокий, поджарый молодой человек в черном космофлотовском комбинезоне, коротко стриженный, веселый и доброжелательный. Глаза у него были невиданного зеленого цвета, как у академика Ловано на фотографии в комнате Реми.

- Здра-а-асте, - пропел он, протягивая руку.

- Здравствуйте, - смущенно сказал Реми. Ему не часто приходилось наяву видеть незнакомых людей, поэтому он несколько оробел. А вот Клю нисколько не смутилась, когда переселенец элегантно поцеловал ей руку - весело засмеялась и сказала:

- Ой, чудо какое! Так делают, да? Вы нас простите, мы тут дикари. У вас есть багаж? Давайте, мы вам поможем. Пойдем в дом, хорошо? Мама с папой уже встали, завтрак готовят.

Очарованный Дж. Смит засмеялся.

- О, какой у меня багаж! - Он нырнул в люк и вытащил большой космофлотовский рюкзак и белый пластиковый контейнер размером с чемодан. - Вот и все. - Гость захлопнул люк и поспешно отступил от торпеды. Модуль ожил. Нос его приподнялся, стальная сигара оторвалась от бетона и устремилась в небо, а Дж. Смит, улыбаясь, оглядывал младших Мартенов. - Ну, я готов. Честно говоря, помираю с голоду.

Оттаявший Реми оживленно сказал:

- Эта проблема решается в два счета. Давайте, я помогу.

Он наклонился было к белому контейнеру, но Дж. Смит, чуть не подпрыгнув, возопил:

- Тихо-тихо-тихо! Это - осторожнее! Ой! Извините. Это дом-развертка. Он мне стоил бешеных денег, и я все боюсь его раньше времени активировать.

Кончилось тем, что он все же доверил Реми нести свой драгоценный дом, сам взгромоздил на себя гигантский рюкзак, и они втроем зашлепали к станции.

- У вас весна, - возбужденно говорил Дж. Смит, оглядываясь. - Как у вас тут чудесно. Что, тут повсюду такие пейзажи?

- На ближайшую тысячу километров - такие, - ответил Реми. - У нас правда хорошо. Вам понравится.

Дж. Смит искоса глянул на Клю, смутился и опять затараторил:

- Я, честно говоря, не подозревал, куда лечу. Я выбрал этот мир наугад, специально не глядя, и не подозревал, что у вас тут так здорово. Просто замечательно.

Они поднялись на крыльцо и вошли на террасу, где рука об руку ждали гостя Моник и Александр.

- Здравствуйте, - просто сказал Мартен-старший, пожимая руку Дж. Смиту и помогая снять рюкзак. - Я Александр Мартен, это моя жена Моник.

- А мы забыли представиться, - сказал Реми. - Я Реми Мартен, а это моя сестра Клю.

- А-хха-а, - протянул гость. - А меня зовут Йонас Лорд.

Лица Александра и Реми моментально вытянулись.

- Я не хотел в эфире называть свое имя, - сказал Йонас Лорд. - Я здесь не совсем по своей воле.

Александр вздохнул.

- Ну и ладно. Расскажете нам, что захотите, ладно, Йонас?

- Йон. Просто - Йон.

- Хорошо, Йон. А я тогда - Алекс. Идемте завтракать.

За столом Йонас Лорд был необычайно любезен, жизнерадостен и говорлив, и Мартены с удовольствием его слушали. Он рассказал им свою историю - весьма весело, и Мартены смеялись его шуточкам от души - рассказчик он был необычайный. Впрочем, про себя они заметили, что в самой истории ничего особенно забавного не было.

Йон родился двадцать шесть лет назад в Космопорте Галактика, столице Империи Галактика. Космопорт - своего рода рукотворная планета, только населенная и з н у т р и, а не снаружи - столетие за столетием разрастается вширь в полутора световых годах от Солнечной системы, превратившись за полторы тысячи лет своего существования в одну из двух - наряду с Землей - метрополий Галактики. Йон вырос там, там учился, закончил Галактический Имперский университет по специальности "история галактической экспансии" и стал журналистом - довольно известным, поскольку обладал кое-какой, по его словам, борзопискостью. Пройдя через несколько космопортовских популярных газет, Лорд попал в известный всему человечеству - и Империи, и Конфедерации Человечеств, и независимой Периферии - еженедельник "Экспансия". Он писал, писал и писал - и в два года стал весьма известен и популярен. Но подлинную славу принесли ему события сорокового года. Волею судеб Йон оказался вблизи тех, кому суждено было спасти Галактику от братоубийственной войны и восстановить в Империи Галактика законную власть, хитроумно узурпированную темными силами. Лорд написал книгу об этих событиях, разошедшуюся стомиллионными тиражами по всей Галактике, заработал на этом почти три миллиона имперских марок (или, считая в более привычных для Мартенов деньгах, восемь с половиной миллионов долларов) и оставил журналистику.