Карин слушала, впитывая мельчайшие подробности.

– Патер Ностер означает «Отче наш» по латыни, – продолжил Лассе. – В мире много остров с таким названием, и сам остров вообще-то называется Хамнесшер, это маяк называется Патер Ностер, но люди часто называют так и сам остров тоже.

Скоростная моторка пронеслась рядом с ними.

– Роланд Линдстрем, бригадир с Хамнесшера, – сообщил Лассе. – Вечно куда-то спешит.

Должно быть, это были особые люди, семья смотрителя маяка, подумала Карин, вспоминая фото в книге.

Лассе рассказал им, что уже месяц на острове живет строительно-ремонтная бригада из шведов и поляков. Согласно плану, они должны были закончить ремонт до того, как маяк доставят на остров к официальному открытию в конце июня.

– Была создана специальная фирма, которая откроет на острове гостиницу с конференц-залом, – продолжил Лассе, умело лавируя между пирсов, до которых, казалось можно было достать рукой.

– Хамнесшер, – сообщил он, причалив.

Карстен и Карин сошли на берег.

Остров выглядел необычно без маяка. Лассе не спрашивал, зачем им понадобилось на остров. Может, он уже знает, подумала Карин.

Когда катер с надписью «Пилот Марстранд» на борту отчалил, и шум мотора затих, наступила полная тишина. В гавани, помимо полицейского катера, стояла алюминиевая моторка, которая недавно обогнала их в море. Небритый мужчина лет сорока вышел из нее и пошел к полицейским.

– Карсте Ход, уголовная полиция Гётеборга. А это моя коллега Карин Адлер.

– Здравствуйте, – устало поприветствовал мужчина.

– Можно попросить вас представиться? – улыбнулась Карин.

– Разумеется. Простите. Роланд Линдстрём, бригадир, – ответил мужчина, протянув им руку. – Морская полиция уже здесь и все оцепила.

Он кивнул в сторону полицейской лодки, а потом на бело-синюю заградительную ленту.

– Вы были там, когда нашли труп?

Взгляд мужчины заметался. Видно было, что он напряженно думает. Несмотря на многолетний опыт мухлежа в строительной отрасли, вранье давалось ему нелегко.

– Можно и так сказать.

– Это вы вызвали в полицию? – спросила Карин, хотя знала, что звонил иностранец.

– Ну это…

Карстен пошёл поговорить с полицией. Карин в это время достала блокнот и записала дату, имя Роланда Линдстрема, дав тем самым бригадиру время на раздумья.

– Итак, Роланд, посмотрим, – надо было как-то его разговорить, – так это не вы звонили, но вы знали о том, что найден труп, правильно? – спросила она, глядя на него.

– Ну… в общем… да.

– Тогда можно поинтересоваться, почему вы не позвонили?

Вздохнув, Роланд описал ситуацию. Он рассказал о поляках и добавил, что они поступили правильно. Но он не стал упоминать свой бонус, о котором можно было уже не мечтать, и предложение, сделанное полякам.

Остров был маленьким и скалистым. В гавани много круглых камней. Рядом с домом кто-то сложил каменную ограду, за которой был единственный кусочек земли на островке. Видимо, землю сюда завезли на лодке. Карин снова подумала о женщине со строгой прической, в зашнурованных ботинках.

– Помидоры, – подумала она. Где-то она читала, что у семьи смотрителя маяка круглый год были томаты, которые они выращивали в стеклянной будке маяка. Кладовка для еды была выложена из камня и обита деревом, выкрашенным красной краской. Сводчатая дверь была обита железом. Во время войны там было убежище. Проход от дома к кладовке был окружен с обеих сторон каменной оградой. Наверное, для защиты от ветра, чтобы и в плохую погоду можно было сходить за едой. Роланд перешагнул оградительную ленту и открыл дверь. Глаза не сразу привыкли к темноте. Карин уже собиралась достать фонарик, когда Роланд включил керосиновую лампу. Слабый свет залил комнату.

– Вот там, – показал Роланд. – Я должен был догадаться, потому что у каждой семьи на острове было свое отделение в погребе, а было тут три семьи – управляющего, смотрителя маяка и его помощника. Но в кладовке было только два отделения. И только сегодня я понял, что третье было замуровано.

– Ты знаешь, сколько времени тут была эта стена? – спросила Карин.

– Нет, – ответил Роланд. – Но явно давно.

Он показал на обрушившиеся камни.

– Он вот там.

Они попросили Роланда подождать снаружи. Он явно с облегчением протянул Карстену керосиновую лампу, повернулся и толкнул тяжелую дверь. Свежий воздух ворвался в помещение. Потом дверь захлопнулась. В тишине они пошли к стене, освещая путь керосинкой.

– Ой, – воскликнула Карин, и достала фонарик.

– Он явно давно тут лежит. Интересно, насколько давно, – сказал Карстен.

– Но удивительно хорошо сохранился, может благодаря соленому воздуху? – предположила Карин и начала искать сотовый. – Я звоню криминалистам.

Шестеро детей бегали и кричали в доме на Фискарегатан. Вальдемар сидел на диване. Вид у него был усталый. Внуки задержались в гостях в воскресенье, и шум было трудно переносить.

Он потянулся за стаканчиком с кальвадосом. В другое время года он поехал бы на поле для гольфа, но сезон еще не начался. «Или ему велели остаться дома», – подумала Сара. Она посмотрела на своих золовок – Диану и Аннели. Сложно было найти двух менее похожих сестер. Одна светловолосая, другая темноволосая. Сводные сестры, поправила она. Диана была дочерью Сири от первого брака.

Старшая сестра Диана работала в маркетинге. Во всяком случае так она отвечала на вопросы о своей профессии. В действительности же это означало, что она раздавала рекламные листовки на полставки. Обычно она умело переводила разговор на своего мужа Александра – успешного риэлтора.

Александр совершал сделки с элитной недвижимостью в «модных районах» – Эргруте и Лангедраге. Неделю назад Диана позвонила родителям и попросила взглянуть на дом в Лангедраге, который приглянулся Александру.

Родственники Дианы Аннели и Томас гадали, откуда они возьмут денег на этот дом. Но оказалось, что Сири собиралась им помочь. Они с Вальдемаром хотели взять на себя половину кредита, сообщила она с невозмутимым видом.

– Мы сделали предложение, – сказала Диана. – Маклер считает, что у нас есть все шансы. Он коллега Александра, так что мы располагаем инсайдерской информацией. Пожилая владелица дома обожает Александра, – рассмеялась Диана и откинула темные волосы назад.

– Звучит любопытно, – сказал Томас. – А где дом?

– В Лангедраге, я разве не говорила?

Это Сири ответила, со звоном поставив чашку на блюдце.

– Но где именно? – уточнил Томас, беря добавку десерта.

Диана не ответила.