Шарли еще сильнее стала надавливать на его спину, разминая мышцы по обеим сторонам позвоночника, глубоко зарываясь пальцами в крепкое сильное тело. Тонкий слой скользкого масла позволял Шарли гладить и мять его плоть, не нанося вреда.

Его тело было совершенным. Кроме пары маленьких шрамов и гораздо более заметной впадины в Основании позвоночника, с которой, наверное, и начались его проблемы со спиной, никаких изъянов в распростертом под ее руками мужчине Шарли найти не могла.

– Могу я спросить, откуда у вас этот шрам?

– Саламанка.[3]

– Огнестрельное ранение?

– Меня выбросила из седла лошадь. Возле нас разорвался снаряд. Он сшиб ее с ног, и она упала прямо на меня. Умерла на месте, бедное животное.

– И вместе с ней, наверняка, множество других солдат, – тихо откликнулась Шарли.

Джордан пожал плечами, явно не испытывая особого желания заново переживать битвы, в которых ему довелось участвовать, особенно ту, которая, как прекрасно было известно Шарли, переросла в кровавую резню, унесшую жизни множества людей.

– И с тех пор у вас и появились боли?

– Примерно с того момента. Но они усилились с тех пор, как я вернулся домой и начал работать в Кальвертон-Чейз.

Шарли ни единым жестом, ни даже взглядом не выдала, насколько хорошо ей было знакомо это название.

– Работать? Вы хотите сказать, заниматься делами поместья?

– Нет, я хочу сказать работать. – Он чуть поерзал, когда его мышцы начали расслабляться под неослабевающим давлением пальцев Шарли. – Это чертово место сгорело почти дотла, пока я был в отъезде. Когда я его унаследовал, от поместья почти ничего не осталось, кроме центрального здания и конюшен.

Шарли удалось сдержать реакцию. Она помнила страшный пожар, помнила, как обрушилось восточное крыло, но до сих пор не представляла себе всего масштаба разрушений.

Она должна остановить его. Ей совсем не хотелось предаваться воспоминаниям, особенно когда перед ней лежал обнаженный Джордан Линдхерст.

– Простите за прямоту, милорд. Мне нужно на некоторое время сесть на ваши бедра.

– Прошу вас, – пробормотал он, устраиваясь поудобнее. Его голос звучал расслабленно, дыхание было ровным. Ее уроки с Кико не прошли даром.

Конечно, Кико никогда не рассказывала Шарли, какие ощущения возникнут у нее, когда она раздвинет бедра и оседлает обнаженного мужчину.

Кико никогда не говорила ей, каким горячим будет его тело и какое восхитительное чувство возникнет у нее от прикосновения его твердой кожи к ее собственной, мягкой и нежной, прикрытой слоем шелка. Шарли аккуратно расправила свою сорочку так, чтобы их тела не соприкасались друг с другом. Она боялась, что, если она ощутит его кожу своей, она просто взорвется мириадами искр на этом самом месте.

Джордан, заметив ее неловкость; усмехнулся. А потом Шарли почувствовала, как он весь затрясся от смеха.

– Вы уверены, что не хотите переспать со мной после того, как мы закончим с этим? Во мне совершенно точно зреет такое желание. Не иначе как из-за аромата той штуки.

На секунду сознание Шарли словно застыло, в ее мыслях вихрем пронеслась череда видений: Потные сплетенные тела, сцепленные в объятиях руки и ноги, горячее дыхание, обжигающее губы и сладостное чувство проникновения.

– Вам неудобно, милорд? – поинтересовалась Шарли, снова начиная ритмично разминать его тело, продвигаясь вверх и вниз по спине, на этот раз пуская в ход весь-вес своего тела. Она готова была сделать что угодно, чтобы отвлечься от своих возмутительных фантазий.

– Дорогая, у меня тут есть очень твердый член, который жаждет познакомиться с вами поближе. Я говорил себе, что этот визит преследует исключительно медицинские цели, но ваш чудесный дом и ваша красота напомнили мне, что я мужчина с нормальными мужскими потребностями. Может быть, после окончания лечения вы могли бы… – Он неопределенно помахал рукой в воздухе.

Шарли в молчании продолжала трудиться над ним, обдумывая варианты. Она закусила губу и слегка пожевала ее, зная, что ее самому сокровенному желанию не суждено исполниться. Об этом не может быть и речи. Нельзя поддаваться стремительно растущей потребности содрать с себя шелковую сорочку и потереться до боли набухшими грудями о его скользкую от масла спину. Потребности, которая нашептывала ей, что его плоть наверняка еще более шелковистая на ощупь, чем его спина, и что ей доставит огромное удовольствие потереться об нее своим горячим лоном или взять ее в рот.

Быть может, пройдут все мучения, если Джордан Линдхерст заполнит ее тесную пещерку своим членом и будет производить сильные проникающие движения, глубокие, мощные, такие, чтобы дух захватывало.

Боже, да она уже вся мокрая. Так дело не пойдет. Шарли приняла решение.

– Хорошо, милорд. Я полагаю, вы готовы к лечению позвоночника. А потом я позабочусь о том, чтобы ваши желания были удовлетворены.

Седьмой граф Кальвертонский изо всех сил постарался удержаться на месте и не подпрыгнуть, когда услышал эти ее слова. Джордан с трудом поверил своим ушам. Как и его плоть, которая при этих словах мучительно дернулась, еще больше затвердела и вытянулась так, что чуть не проткнула лежащую у него под животом подушку.

Шарли соскользнула с его бедер, которым тут же стало холодно без ее мягкого тела. Джордан внимательно прислушивался к каждому ее движению. Шарли тихонько позвонила в колокольчик и подошла к двери в ответ на стук, который раздался почти сразу же после ее звонка.

Дальше последовала тихая беседа, и, как Джордан ни напрягался, он не смог расслышать ни слова.

– Милорд, сейчас я встану вам на спину.

– Сомневаюсь, что в моем нынешнем положении это у вас получится, дорогая. – Никакой реакции на горький юмор Джордана не последовало.

Мадам Шарли осторожно поднялась на кушетку и твердо поставила одну маленькую ступню в самом низу его спины: Она поймала равновесие и задержала дыхание.

Вторая ступня последовала вслед за первой, и Джордан ощутил весь ее вес. Его мышцы были мягкими и эластичными благодаря массажу, и он почти физически ощутил, как позвонки встали на место, когда она осторожно прошла вверх по его позвоночнику до точки где-то чуть пониже плеч, а потом повернулась и проделала тот же путь в обратном направлении.

Она хранила полное молчание, двигаясь так бесшумно, что он слышал шелест ее шелковой сорочки, сопровождавший ее движения.

Джордан подумал, что она, наверное, сосредоточилась на ходьбе по его позвоночнику. И он должен был признать, что она прекрасно удерживала равновесие и все ее движения были безупречны.

Через несколько секунд все было кончено, и она осторожно спустилась с его спины и снова оказалась на полу.