Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, вот и гони его сюда! Трассером!
– Есть!
Все знали: когда Бивень датый – связываться с ним нельзя, потом не расхлебаешь. Даже старослужащие ходили по струнке в такие дни.
– У тебя дело личное на него есть?
– Какое дело, Паша, какое дело?! – Бивень обвел рукой нехитрый интерьер палатки, его уже начало схватывать, к глазам подступили слезы. – Вот смотри, все, что у нас тут есть. Нам, б..., пулемета лишнего дать зажимают, два трофейных пользуем. А тут...
– Расползлись мы что-то. – Гость поставил недопитый стакан на стол.
– Нет, ты мне скажи, какой п...р вот так погнал колонну, без разведки, безо всего! Какой, б..., п...р?!
– То она помогла бы!
На входе простучали по камням сапоги, оба офицера повернулись, рассматривая явившегося.
– Товарищ гвардии капитан, гвардии рядовой Баранов по вашему приказанию явился! – выдал молодой высеченную на скрижалях фразу представления.
Молодой как молодой. Неопрятный, форма не ушита, побритый плохо, нечисто – новые бритвы, конечно же, отобрали деды. Среднего роста, лопоухий, белобрысый...
– Ты мне скажи, что произошло, Баранов? – начал Бивень.
– Стоп, Володя, – прервал его гость, негромко, но уверенно, – давай-ка я. В твоем секторе, рядовой, был выведен из строя пулемет. Когда это случилось?
– Ну... когда Резо... товарища Кордаву... там снайпер был, понимаете, товарищ...
– Расскажи мне про бой. К вам пришел Кордава, так. У него была снайперская винтовка, как и положено.
– Так точно.
– Дальше. Где был твой напарник?
– У пулемета, товарищ...
– А потом?
– Ну... отстреливался он.
Гость помрачнел.
– От кого отстреливался? От мандавошек? Я потом у этого бздуна ствол проверил – чистый, б...ь! Его около склада вашего ранило, шальной пулей. И как же он туда добежал за время боя? Отстреливался он, б...ь! Как бы ему кое-что не отстрелили потом, по приговору военного трибунала, за трусость! И поделом будет! Оставил пост и бежал, с...а! Рассказывай как есть!
– Ефрейтор Беленко оставил свой пост, – тяжело сказал Бивень, – мы это уже знаем. Вопрос в том, когда он его оставил, до начала боя или после. Рассказывай, рядовой.
– До, товарищ гвардии капитан, – понурился молодой, – сказал, по малой нужде отойдет и вернется скоро.
– Отошел, б...ь, – снова сказал гость, – лучше бы под себя нагадил, п...р. Теперь дальше – что было? Как бой начался?
– Я увидел людей в советской форме, внизу – понимаете, там точно советская форма была. Я товарищу... старшему сержанту сказал – а что это наши там у дороги. Он посмотрел через прицел и закричал – духи, к бою! Колонна шла уже. Тогда я к пулемету, я там вторым номером, но стрелять могу. А потом громыхнуло, я свалился вниз – смотрю, товарищ старший сержант... мертвый уже... голова разбита.
– Потом ты взял его винтовку и начал стрелять. Так? Да говори – ничего тебе не будет. По уставу, если твое оружие выведено из строя – ты был вправе и даже обязан взять оружие погибшего товарища и продолжать бой.
– Ну... так точно.
– Скольких завалил – знаешь?
– Никак нет.
– Семерых нашли. Ты мне скажи, молодой, ты где так стрелять научился? Эсведуха ведь не твоя штатная, ты вторым номером пулеметного расчета числишься.
– Ну...
– Докладывай как положено! – взвился Бивень. – Не запряг!
– Так точно, товарищ гвардии капитан, разрешите доложить! Я из Крыма, там у нас школа подготовки олимпийского резерва есть! Отец еще мой в тире работал, вот я там и учился стрелять!
– О как...
Гость с удивлением смотрел на молодого.
– А чо в военкомате не сказал, что стрелять умеешь?
– А никто и не спрашивал.
Бивень загнул матерную руладу на несколько этажей.
– А еще так можешь?
– Ну... винтовку если дадут, смогу.
– Тогда... возвращайся в казарму, – сказал гость, опережая командира, – и благодарю за службу, рядовой.
– Служу Советскому Союзу!
Когда рядовой смылся, Бивень очумело потряс головой – вот теперь ему пьяным быть не хотелось, но уже схватило.
– Бывает же...
– Да... и может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов советская земля рождать.
– Чего?
– Ничего. Ты наградные писать будешь?
– Да какие там наградные...
– Ну... колонну все же отбили. И заметь – потери для такой засады небольшие, и груз целым остался.
Бивень взял нож, отрезал ломоть хлеба, начал жевать.
– А чо везли-то?– наконец спросил он.
– Бабки... – усмехнулся гость.
– Бабки?! Какие бабки?
– Какие надо, такие и везли. Такие, что если бы душки их взяли – потом бы каждый до конца жизни на курорте жил. Да вот не взяли. Не спрашивай меня больше, капитан, – все равно не отвечу. И язык за зубами держи.
– Есть... Но это, что я напишу? Рядовой первого года службы, пулеметчик, взял снайперскую винтовку убитого товарища и восемь духов удвухсотил, в том числе снайпера. Да меня на галоперидол сразу же...
– Напиши на Кордаву. Геройски погиб, перед этим выбил целый сектор.
– Да...
Оба офицера не хотели смотреть друг на друга – дело мерзкое. Но с наградами был полный атас – для боевых зажимали, а один штабной полкан поехал гранатами рыбу глушить, бухой в сисю, кинул неловко, словил пару осколков в ж... И за это – «За службу Родине в Вооруженных Силах», с...а, вымутил. Штабные – подстилок своих наградами отмечали, офицеры горько шутили, что пора новую медаль ввести «За половые заслуги». А тут... раз погиб, чем-нибудь да отметят. Это по понятиям – дело святое. Вон, двое, с пулеметами остались роту отходящую прикрывать, потом по кускам собирали – каждому по «Красной Звезде» кинули, посмертно, хотя по справедливости обоим – Героя.
– А Чингачгука твоего я забираю... – как бы впро-брос заметил гость.
– А ху-ху не хо-хо? – сказал Бивень. – Такая корова нужна самому.
– И не спорь. Взамен – весь твой бардак, со стариками, с поста бегающими, – прикрою, накажешь сам. И представление твое протолкну, как смогу.
Делать было нечего.
– По рукам. Еще по одной?
– Да нет. Не стоит...
Гость по-прежнему был трезвый, хоть и выпил.
* * *
Гвардии старший сержант Резо Кордава за этот бой получил орден Боевого Красного Знамени – посмертно. Получил свой перевод и медаль «За отвагу» и рядовой Баранов – перевод в отдельную мотострелковую роту, базирующуюся в Джелалабаде. Как оказалось, под названием «отдельная мотострелковая рота» – где, кстати, вы видели отдельные мотострелковые роты в Советской армии – скрывался сто пятьдесят четвертый отдельный отряд специального назначения. У каждого в отряде должна была быть кличка, ну а раз Баранов пришел сюда духом, ему такую кличку и дали – Дух.