— Знаешь, кто звонил? — я быстро просматривала бумаги перед тем, как отнести их шефу. — Тот придурок, помнишь: «Мечтаю сняться в порнофильме. Вы удивитесь, когда увидите, что я умею!» Интересно, как он собирался это демонстрировать?

Ирина фыркнула. Она сидела тихонько, как мышка, но, убедившись, что я на нее больше не сержусь, оживилась и защебетала:

— А утром, я только пришла, сразу звонок. Девица. «Соедините меня с Бортко». Я говорю: «У нас таких нет». А она мне: «Девушка, Владимир Владимирович будет в ярости, когда узнает, что вы препятствовали нашей встрече!» Я только потом вспомнила: Бортко — это режиссер. Она, наверное, сниматься у него хотела.

— А Камеруна никто не искал? — усмехнулась я.

— Нет. А кто это? Тоже режиссер? Зато опять звонили из «Персиянки». Помнишь, они рекламу хотят: восточные красавицы исполняют танец живота вокруг сногсшибательного блондина. У тебя не появилось ничего?

Я покачала головой. «Персиянка» — ресторан с восточной кухней. Десяток гурий мы нашли для них без труда, а вот с блондинами было сложнее. То есть блондины имелись, но назвать их сногсшибательными я бы не рискнула.

— Привет, девчонки! — в комнату вошел Арсений, наш курьер, — тот самый молодой человек в очках, который встретил меня на пороге агентства в первый раз. Он тоже находился у меня в подчинении, но, в отличие от Ирины, авторитетом моим подавлен не был, так как работал в «Лаверэле» уже год. Над Ириной Арсений беззлобно подшучивал, а мы с ним замечательно дружили. Он оказался умным мальчиком, с чувством юмора; болтая с ним, я не замечала разницы в возрасте — студенту Инжэкона недавно исполнилось двадцать.

— Ну что, Жанна, не пора ли нам навестить «Осьминога»? Что там у тебя еще? — Арсений заглянул через плечо в мои бумаги.

— Проголодался? Сейчас пойдем. Вот только занесу шефу отчет.

Оставив Арсения отвлекать Иру от работы, я постучала в директорскую дверь.

— Войдите! — отозвался томный голос Алены. Когда я вошла, старший менеджер бесцеремонно сидела на столе, болтая безупречными ногами. Афанасий Германович в роскошном оранжевом пуловере широко мне улыбнулся, не выпуская Алениной руки. Я положила перед ним отчет.

— Ну-ка, ну-ка, что у нас тут? — шеф углубился в бумаги.

— Пятнадцать человек для участия в съемке исторического сериала, — комментировала я. — Из них пятеро — идеальный крестьянский типаж. А вот для рекламы: великолепная мать пятерых детей. Еще для рекламы: немецкие миннезингеры для пивного ролика.

— Угу… угу… — кивал шеф. Алена склонялась над ним; серебряные украшения мелодично позванивали на ее смуглой груди.

— А моряков нет? — вдруг спросил шеф. — Таких, знаете, настоящих морских волков, влюбленных в океан…

Я пожала плечами.

— Нет. Да ведь их никто и не заказывал.

— Ну, пригодились бы… У нас, милая Жанна, никто не бывает лишним. Такие вот дела. Так что вы на моряков обратите внимание. А! Чудесный вариант.

Шеф ловко выдернул из бумажной кипы одну анкету.

— Жанночка, вы, значит, там распорядитесь, чтоб Ирина обзвонила всех кандидатов, дала им координаты работодателей. И рекламщикам пусть позвонит. А вот по этой анкетке я попрошу лично вас… Пусть человек объявится как можно скорее. Лучше, если прямо сегодня.

Я мельком пробежала глазами данные: Денис Зайцев, двадцать восемь лет, рекомендованная роль — врач, возможно — военный врач. Или — народный целитель. Куда это могло понадобиться?

— Хорошо, Афанасий Германович. Я пойду? Там Арсений уже зубами от голода клацает.

— Ступайте, ступайте, — шеф царственно взмахнул рукой. Алена передвинулась к нему поближе, невозмутимо уставившись на меня зелеными глазами. Почувствовав привычное смущение, я поспешила оставить их одних.

Кафе «Веселый осьминог» мне нравилось. Днем здесь почти не было посетителей, царил сине-зеленый полумрак, имитирующий глубины подводного мира, поблескивали фольгой муляжи рыб, прикрепленные к потолку невидимыми нитями. На одной из стен был нарисован осьминог, держащий одним щупальцем рюмку, другим вилку с соленым огурцом, а остальными отплясывающий веселый танец. А у стойки находился большой аквариум с одной-единственной печальной большеглазой рыбой.

— Ну-с, на что мы сегодня разорим Афоню? — Арсений с задумчивым видом изучал меню. — Давай лосося, Жан, ну что ты скромничаешь?

— Я не скромничаю, просто не люблю красную рыбу. Грибной жюльен, пожалуйста, — сказала я официантке. Арсений налил нам минералки, и мы откинулись на спинки стульев в ожидании заказа.

— Я сегодня в таком забавном месте побывал, — мой подчиненный улыбнулся. — Короче, утром Афоня дает мне адрес и конверт: мол, живо дуй туда, вези почту. Я дую. Местечко это за Обводным, старая промышленная зона — выбитые стекла, огромные ангары. Лунный пейзаж! Я уже подумал, что шеф что-то напутал. Смотрю — нет, мне сюда. Какой-то цех работает. Охраны никакой, я сразу в администрацию. Ну и краем глаза глянул, что у них там за производство: какие-то кулончики, браслетики, гребешки. Может, золотые, может, позолоченные. Но не новые, а как бы специально сделанные под старину. Вот, думаю, у Афони и знакомства! Не иначе, подпольный цех фальшивок.

— Может, бижутерия, — возразила я. — Для кино.

— Не знаю, — с сомнением протянул Арсений.

Похоже, ему больше нравилась мысль, что он побывал в каком-то «криминальном» месте. Что касается меня, то я бы предпочла, чтобы агентство «Лаверэль» было незапятнанным в глазах закона. После убийства отчима я не видела ничего романтического в детективных историях.

Домой я возвращалась как обычно, около восьми. Летел мокрый снег. Перебежав дорогу от маршрутки, я повыше подняла воротник вытертой, с надставленными рукавами шубы — предмета моей гордости в восьмом классе. Теперь днем в ней было просто стыдно выйти. В офисе я ее снимала у самых дверей. Наверное, годы нищеты действительно сделали меня жадной: я не спешила менять гардероб, хотя зарплата позволяла одеться вполне прилично. Меня обуяла жажда накопительства. Я уже сосчитала, сколько мне надо откладывать в месяц, чтобы через пять лет купить квартиру. Пусть не такую шикарную, в какой мы жили с Гурским, но в хорошем новом доме. Оказалось, было это вполне реально, хотя, конечно, подразумевало определенные ограничения. Но я старалась каждый раз отложить побольше, чтобы приблизить счастливый миг.

Однако сегодня вопрос верхней одежды встал ребром. Выйдя из метро, я почувствовала, как кто-то взял меня за локоть. Бородатый алкаш, по-свойски подмигнув, спросил: «Давно бомжуешь?» Это происшествие заставило меня всерьез задуматься: не зашла ли я слишком далеко в своем скопидомстве. Садясь в маршрутку, я приняла твердое решение на выходных отправиться за обновкой.

Уже открывая дверь в квартиру, я подумала, что понятия не имею, где сейчас лучше покупать зимние вещи. Надо срочно звонить Алле, пока я не расплескала свою решимость.