– С добрым утром! Кто-то наконец убрал ту машину!

– Да, наверное, завершили сделку с наркотиками, как считаешь? – Вид наклонился к машине, подняв очки на лоб, осененный пышными седыми волосами. – Или, может быть, знаешь, это была мафия?

– Ха-ха! – Эрика натянуто рассмеялась, потому что сам Вид очень напоминал успешного гангстера.

– Знаешь, а сегодня день что надо. Посмотри! Правда ведь? – Он с удовольствием показал на небо, как будто сам приобрел этот день, заплатив дополнительно и заслуженно получив качественный продукт.

– Прекрасная погода! – откликнулась Эрика. – Вышел погулять?

Вид недовольно скривился:

– Я? Погулять? Нет. – Он показал зажатую в пальцах зажженную сигарету и свернутую трубочкой газету в другой руке. – Знаешь, просто вышел за газетой.

Эрика напомнила себе, что не стоит считать, сколько раз Вид сказал «знаешь». Фиксация речевых особенностей человека говорит о неврозе навязчивых состояний. Последнее наблюдение над Видом: одиннадцать раз во время двухминутной диатрибы по поводу удаления из меню местной пиццерии пиццы с копченой панчеттой. Вид не мог в это поверить, просто не мог, знаешь. Когда он волновался, его «знаешь» учащались и ускорялись.

Эрика вполне сознавала, что некоторые из ее поступков можно, в принципе, отнести к неврозу навязчивых состояний.

– Эрика, я не стала бы чересчур увлекаться ярлыками, – сказала как-то ее психолог с натянутой улыбкой, всегда сопровождающей попытки Эрики поставить себе диагноз.

Начав курс психотерапии, Эрика подписалась на «Психологию сегодня» – просто чтобы ознакомиться с предметом. И так этим увлеклась, что недавно начала осваивать список литературы для первого курса по психологии и бихевиоральным наукам для Кембриджа. Только из интереса, как сказала она психологу, и та восприняла это без особого энтузиазма.

– Знаешь, один чокнутый парень гоняет по улице и швыряет из машины газеты, как будто это гранаты в чертовой Сирии. – Вид взмахнул, как гранатой, свернутой в трубочку газетой. – А ты чем занималась? Ездила за покупками?

Он взглянул на небольшую кипу пластиковых пакетов на заднем сиденье ее машины и глубоко затянулся сигаретой, выпустив из уголка рта облачко дыма.

– Да, всякую всячину.

– Всякую всячину, – повторил Вид, как будто раньше не слышал этого выражения.

Может быть, и не слышал. Он взглянул на Эрику испытующе, почти разочарованно, словно надеялся на продолжение.

– Да. К вечернему чаю. К нам на чай придут Клементина с Сэмом и малышками. Это мои друзья, Клементина и Сэм. Ты ведь встречался с ними у меня?

Она прекрасно знала, что Вид их помнит. Она познакомила его с Клементиной, чтобы привлечь к себе его интерес. Это все, что она могла предложить Виду, – Клементину.

Лицо Вида моментально просияло.

– Твоя подруга, виолончелистка! – радостно произнес Вид. Он буквально причмокнул губами при слове «виолончелистка». – И ее муж, которому медведь на ухо наступил! Какая незадача, а?

– Ну, он любит говорить, что у него нет слуха. По-моему, на самом деле он…

– Классный парень! Он был – как вы это называете – менеджером по маркетингу в компании «Эф-Эм-Си-Джи», занимался продвижением… э-э… ходовых потребительских товаров. Что бы это ни значило, черт возьми! Но как ему удалось? Хорошая память, да? У меня память как стальной капкан – так я говорю жене.

– Ну, он поменял работу, сейчас служит в компании по выпуску энергетических напитков.

– Энергетических напитков? Как бы то ни было, Сэм и Клементина – хорошие люди, классные ребята, знаешь! Знаешь, приходите все к нам в гости на барбекю! Да, мы устроим барбекю! Знаешь, воспользуемся этой изумительной погодой! Я настаиваю. Непременно!

– О-о, – сказала Эрика. – Как мило с твоей стороны пригласить нас.

Ей следует сказать «нет». Она прекрасно умеет говорить «нет». Она без проблем может сказать человеку «нет». По сути дела, она гордится своим умением отказывать. К тому же Оливер не захочет менять планы на сегодня. Это слишком важно. Сегодня решающий день, возможно, переломный момент ее жизни.

– Я зажарю свинину на шампурах! По-словенски. Ну, не совсем по-словенски, а по моему способу. Ты никогда ничего подобного не пробовала. Твоя подруга. Клементина. Помню. Знаешь, она гурман. Как и я. – Он похлопал себя по животу.

– Что ж… – сказала Эрика.

Она вновь посмотрела на пластиковые пакеты в машине. Всю дорогу из магазина она поглядывала на свои покупки, тревожась, что этого не хватит. Надо было взять побольше. Что с ней случилось? Почему она не купила деликатесов?

Кроме того, она выбрала крекеры с кунжутом, а с кунжутом что-то связано. Любит Клементина кунжут или терпеть не может?

– Что скажешь? – спросил Вид. – Тиффани будет рада тебя видеть.

– Правда?

Большинство жен не стали бы приветствовать незапланированное барбекю, но жена Вида в самом деле казалась почти такой же общительной, как он. Эрика вспомнила тот первый раз, когда она познакомила своих ближайших друзей с коммуникабельными соседями. Тогда в приступе сумасшествия, разыгрывая из себя радушных хозяев, получающих удовольствие от веселья в кругу друзей, они с Оливером пригласили к себе на Рождество и соседей тоже. И она, и Оливер ежеминутно страдали. Развлечение гостей всегда было для Эрики обременительным, поскольку у нее недоставало в этом опыта, и к тому же где-то в глубине души она гостей боялась и презирала.

– И у них есть две малышки, верно? – продолжал Вид. – Наша Дакота с удовольствием поиграет с ними.

– Да. Правда они намного моложе Дакоты.

– Даже и лучше! Знаешь, Дакота любит играть с маленькими девочками, изображая старшую сестру, знаешь. Заплетает им косички, красит ногти, знаешь, и всем очень весело!

Эрика пробежала пальцами по рулю. Она посмотрела на свой дом. Низкая живая изгородь, окаймляющая дорожку к входной двери, только что подстриженная с идеальной аккуратностью. Ставни открыты. Вымытые, без разводов, окна. Нечего скрывать. С улицы видна красная веронская лампа. И это все. Только лампа. Изысканная лампа. Когда Эрика подъезжала к дому на машине, один только вид этой лампы наполнял ее гордостью и покоем. Сейчас Оливер был дома, пылесосил комнаты. Эрика уже пылесосила вчера, так что это было излишеством. Избыточная уборка. Даже как-то неловко.

Начав жить самостоятельно и занимаясь домашним хозяйством, Эрика задавалась вопросом: а как часто нормальные люди пылесосят дом? Четкий ответ ей дала мать Клементины: раз в неделю, к примеру каждое воскресенье. Выбираешь подходящее для себя время, и это входит в привычку. Эрика добросовестно следовала правилам жизни Пэм, в то время как Клементина сознательно игнорировала их. Однажды она призналась Эрике:

– Мы с Сэмом даже забываем, что есть такая штука, как пылесос. Правда, когда уборка сделана, мы чувствуем себя лучше и говорим: «Давай пылесосить чаще!» Это типа того, когда мы вспоминаем, что надо заняться сексом.