– А как бы хотела, чтобы тебя называли?

– Вивьен. Я вспоминаю свою прошлую жизнь, и мне кажется, что когда-то меня так и называли. Думаю, это и есть мое настоящее имя.

– Хорошо. Тогда я буду называть тебя Вивьен. Ты весь год живешь здесь?

– Только летом. Зимой придется вернуться в приют. Туда, где она меня бьет.

– И ты все лето не ходишь в школу?

– Я и так все знаю, – гордо заявила грязная девочка-подросток. – Я даже на машинке печатать умею!

– Ух ты! – ответила Сара. – Мы скоро опять увидимся, потому что теперь я буду часто ходить сюда гулять.

Она направилась назад в Баррингтон-холл. Уже подходя к калитке, она услышала за спиной крик Вивьен «Простите меня!» и махнула девочке рукой в знак примирения.

* * *

Литтлтон был маленьким, аккуратным городком с приблизительно двадцатью тысячами жителей. В былые времена, когда здесь заседал суд, его побаивались, но в результате централизации британской судебной системы он утратил свое значение. Тут, правда, была еще тюрьма, как и во многих других городах, ничего особенного. Палача здесь больше не было, традиционный позорный столб с рыночной площади исчез, уступив место современной скульптуре, которая его символизировала.

Сара вдруг увидела город совсем другими глазами. Ей становилось не по себе в длинных тенях его высоких зданий. А когда она проезжала мимо тюрьмы, то ощущала холодок в затылке.

Темно-синий «Бьюик» она увидела сразу. Он ехал чуть позади в левом ряду. Это могла быть случайность, ведь, в конце концов, в городе могли быть и другие машины той же марки и окраски. Сара чуть наклонила голову и посмотрела в боковое зеркало. Свет падал так, что она не могла точно определить, сколько людей сидело в автомобиле. Кажется, двое, а может быть, и трое.

При выезде из центра «Бьюик» все еще ехал за ней, на этот раз в том же ряду. Он не менял направления движения, и когда Сара сознательно поехала в объезд, последовал за ней.

Бьюик исчез лишь несколько позднее. Девушка вздохнула с облегчением.

Она доехала до Баррингтон-холла и подогнала машину к входу в дом. Питтс ждал ее у двери.

– Кто-то звонил вам, мисс Морган, – сказал он. – Мужчина. Он сказал, что будет звонить позже.

– Спасибо, Питтс. Вы не узнали его по голосу?

– Нет. Но это ничего не значит – со слухом у меня уже неважно.

Она вошла в дом, приняла душ, надела легкую блузку и шорты и села с газетой в саду. Был чудесный летний день, она расположилась в тени большого бука, выставив ноги на солнце.

Незадолго до шести на лестнице появился Питтс.

– Он опять звонит, мисс, – сообщил он.

Сара поднялась и пошла в салон. В доме было прохладно, у нее даже мурашки побежали по ногам.

– Сара Морган, – сказала она в трубку.

– Добрый день. Говорит мистер Лестер. Вы не догадываетесь, почему я звоню?

– Нет, не догадываюсь.

– У меня к вам только один вопрос. Есть ли в вашем доме что-то, что вам не принадлежит?

– Нет, большинство вещей, находящихся тут, принадлежали моим родителям и моему деду. Я с полной уверенностью могу сказать, что все это приобретено честным путем.

– Вы меня неправильно поняли. Мне необходимо выяснить, не взял ли кто-нибудь в вашем доме что-то у другого человека на хранение, что впоследствии не было забрано назад.

– Мне ничего об этом неизвестно. Вероятно, дворецкий может знать что-нибудь, он служил у моего деда несколько десятилетий.

– Дворецкий палача!

– Как вы смеете! – возмутилась Сара. – Если вам что-то нужно, то приезжайте в Баррингтон-холл и поговорите со мной напрямую!

– Спасибо за информацию! – пробурчал Лестер. Затем трубку на другом конце провода положили.

В дверях показался Питтс, его брови были удивленно подняты:

– Я позволил себе подслушать ваш разговор. В целях безопасности, мисс. Прошу простить меня!

– Нет, ничего, это даже к лучшему, – Сара тоже положила трубку на рычаг старомодного аппарата и объяснила дворецкому вкратце, что хотел от нее звонивший. – Вы тоже не знаете, о чем речь, как я думаю?

Дворецкий отрицательно покачал головой:

– Вы совершенно правы, мисс. В этом доме нет ничего, что не принадлежало бы семье. Вот если только…

Девушка изумленно посмотрела на него, ожидая какой-то невероятной новости.

– Возможно, незнакомец имел в виду рабочую одежду вашего дедушки. Может быть, для него она имеет какую-нибудь ценность. Видите ли, мисс, за такую одежду любители могут заплатить кругленькую сумму. Как же я сразу не догадался! Это был охотник за необычными сувенирами! А я все уже сжег, а чемодан выбросил.

– И правильно сделали, – сказала Сара. – Мне бы в голову не пришло выставить одежду последнего палача западного побережья на аукцион.

Сара вышла из салона и поднялась к себе наверх, чтобы одеться к вечеру потеплее. Окна везде были открыты, чтобы впустить тепло в дом. Она выглянула из окна ванной и обнаружила синюю крышу машины, припаркованной недалеко от участка между двух кустов.

– Вероятно, это и есть охотники за сувенирами! – зло прошипела она.

Она поспешила вниз и позвонила Джиму. Он был еще на работе и отреагировал без энтузиазма, когда понял, кто звонит.

– Я работаю до восьми. А затем сразу приеду к тебе, – заявил он.

– Спасибо! – коротко ответила она. На большее ее не хватило. Она опустилась в кресло и потерла лицо рукой. Ее лоб горел, как будто у нее был жар.

«Джим, – думала она, – что же произошло? Ты ведешь себя так, будто мы чужие!»

* * *

Машина все еще стояла за кустами. Вечерние сумерки сгущались, скоро должно было окончательно стемнеть. Сара надела куртку, взяла в руки карманный фонарь и вышла из дома.

Джим так и не появился, хотя было уже без малого десять. Судя по всему, несмотря на обещание, он не приедет.

Сжав губы, Сара осторожно пошла дальше, пригнулась за маленькой группой молодых кедров и стала наблюдать за стеной. Не обнаружив ничего подозрительного, она быстро перебежала через газон, выпрямилась и забралась на большой пень.

«Бьюик» стоял несколько левее от этого места. Кто сидел внутри, видно не было.

Но в том, что там были люди, Сара не сомневалась. Она решила, что существует связь между телефонным звонком и этими тайными преследователями. Джим был совершенно прав: за ними следили еще при переезде.

Нужно вернуться в дом и запереть дверь, решила девушка. Кем бы ни были эти люди, в дом они попасть не должны!