Кэтрин снова поправила веточку боярышника в вазе и посмотрела в сторону дверей, возле которых на стульях устроились оба лакея. Сколько же можно ждать!

– Кажется, я слышу шум на улице. – Эндрю торопливо поднялся и приоткрыл дверь, чтобы убедиться – слух его не подводит. – В самом деле, мисс, они едут! Зовите вашу тетушку!

Кэтрин не заставила его повторять. Пока лакеи широко распахивали двери и помогали дамам выйти из экипажей, мисс Хаддон бросилась за дядей и тетей.

Миссис Лофтли появилась первой, одетая в новое коричневое платье с золотисто-зеленой осенней вышивкой и милый кружевной чепчик, из-за обилия оборок делавший ее узкое лицо не таким худым. Мистер Лофтли вышел вслед за ней, стараясь держать спину прямо, его красное лицо сияло от радости, несмотря на следы усталости под глазами.

Сама Кэтрин тоже нарядилась в одно из своих лучших платьев, темно-розовое с кружевом, и сейчас положила шаль на стул, чтобы предстать перед гостями в лучшем свете. Это платье она уже дважды за прошедший год ушивала под руководством одной из горничных и каждый раз думала об этом с удовольствием. Как приятно не только казаться стройнее с помощью различных ухищрений, свойственных изобретательным леди, но и в самом деле быть стройной! По крайней мере, стройнее, чем прежде! В своем родном Стоунфолле Кэтрин довольно много гуляла, но во время своих прогулок по окрестностям часто присаживалась на камень или изгородь и начинала зарисовывать что-нибудь из окружающих ее деталей пейзажа в своем альбоме. И могла засидеться так едва не до сумерек. В Кромберри она подчас не каждый день выходила на улицу, не считая внутреннего двора гостиницы, но бесконечные движения по лестницам и коридорам заменяли ей прогулки, судя по всему, весьма успешно. Недавняя болезнь взамен принесенного с собой кашля забрала у нее еще несколько фунтов, и теперь она уже не стеснялась стоять рядом со своей худощавой тетушкой.

Сейчас она, впрочем, осталась возле конторки, чтобы не мешать горничным и лакеям, которые будут носить наверх багаж их гостей. Позже тетушка представит ее всем этим дамам и объяснит, что они могут рассчитывать на мисс Хаддон во всех своих затруднениях.

Голоса, шорох одежды, тяжелые шаги нагруженных лакеев – сколько раз Кэти видела и слышала все это… И все равно волновалась, каждый раз думая об одном и том же. Какими они окажутся, эти новые гости? Высокомерными или грубыми, равнодушными или расстроенными, спешащими куда-то дальше и дальше или предпочитающими день-другой праздно отдохнуть в удобной комнате, прогуляться по улицам маленького городка, прежде чем дилижанс или собственная удобная карета повезет их куда-то еще…

Часто Кэтрин мечтала о том, что среди гостей окажется девушка, ее ровесница, хохотушка или, наоборот, задумчивая и серьезная, с которой они могли бы стать подругами. Ее прежние подруги ни разу не написали после ее спешного отъезда из Стоунфолла, а в Кромберри Кэти едва успела подружиться с молоденькой учительницей Дженни Морвейн, как бедняжка стала жертвой жестокого убийцы[4]. Бетси Харт не отличалась добродушием и часто нелицеприятно высказывалась об окружающих, но Кэтрин привыкла к ее злоязычию и желчности, когда узнала, сколько горестей и разочарований Бет пришлось пережить из-за отца, переставшего видеть свой долг сквозь стекло бутылки. Однако же теперь Бетси была замужем, обожала своего супруга, хоть и не признавалась в этом никому, даже самому Джону, и Кэти видела ее нечасто. Миссис Дримлейн проводила с ней куда больше времени, но дружбу со старой дамой нельзя было считать равной.

И в то же время Кэтрин понимала, даже появись на пороге «Охотников и свиньи» девушка подходящего ей склада и темперамента, дружбе между ними не суждено окрепнуть. Через день, два или даже через пять, но новая подруга уедет. А Кэти останется здесь, вновь и вновь встречать и провожать гостей… И все же, вопреки здравомыслию, Кэтрин хотелось бы обрести если не подругу, то хотя бы собеседницу, с которой можно приятно поболтать осенними вечерами.

Она как раз успела пожалеть, что ни одна из дам-попечительниц не взяла с собой внучку, когда эти самые дамы наводнили холл.

Яркие пелерины, отделанные по последней моде крашеным мехом и бархатным шнуром, шляпки с завитыми перьями, не успевшими поникнуть под дождем, бесконечные приветствия в адрес миссис Лофтли и сетования на плохие дороги…

Кэтрин неверяще переводила взгляд с одной леди на другую. Подумать только, как она ошибалась!

Ни одна из трех женщин, оказавшихся ближе всего к ее конторке, не выглядела старше тетушки Мэриан: той в прошлом месяце исполнилось тридцать семь лет! Скорее, эти леди были моложе миссис Лофтли или выглядели таковыми благодаря возможностям ухаживать за собой, которых лишена хозяйка скромной старой гостиницы.

Мало того что у них попросту не могло быть внучек, так даже и дочери их, если таковые у них имелись, не годились бы в подруги восемнадцатилетней Кэтрин!

Девушка растерянно улыбалась, переводя взгляд с одной гостьи на другую, а в голове у нее вертелась и подпрыгивала от возбуждения одна и та же мысль: «Как же мало эти леди походят на дам из благотворительного комитета Кромберри! Не говоря уж о подругах моей матушки, которые считают себя оплотом Стоунфолла! Да мисс Фридделл задохнется от зависти, когда увидит серебристую пелерину той дамы или зеленую шляпку вот этой! Как же тогда должна выглядеть миссис Роуленд из Лондона, если дамы из Бата кажутся здесь, в Кромберри, сказочными принцессами? Даже обе мисс Райдинг покажутся рядом с ними скромно одетыми, а мы ведь привыкли считать их самыми модными леди на тридцать миль в округе!»

Миссис и мистер Лофтли, похоже, тоже были поражены цветущим видом своих постоялиц, которым собирались несколько раз в день менять горячие грелки и целебные отвары. Во всяком случае, миссис Лофтли на некоторое время утратила свою обычную разговорчивость и лишь кивала и улыбалась в ответ на приветствия, позабыв о том, что должна отдавать распоряжения горничным. К счастью, обе девушки и сами прекрасно знали свои обязанности и уже помогали гостьям снимать теплую одежду, одновременно направляя явившихся следом за хозяйками их собственных горничных наверх, следом за лакеями, тащившими багаж леди.

В холле «Охотников и свиньи» давно не было такой суеты, и Кэтрин едва успела подумать, что, кажется, у них на одну гостью больше, чем ожидалось, когда вперед пробралась одна из двух дам, до сих пор остававшихся позади своих подруг.

– Тетушка Мэриан! Дядюшка Томас! – воскликнула она, и звонкий голос перекрыл остальной шум.

Кэтрин совершенно по-детски едва не раскрыла рот, как только взглянула на молодую женщину, еще не снявшую изящную вишневую пелерину.

– Эммелина! – Кэтрин успела назвать имя на мгновение раньше, чем тетушка Мэриан, а на лице ее супруга еще только-то появился отблеск узнавания.

Леди проворно повернулась, и тут же ее улыбка стала еще шире.

– Кэти! Как я могла забыть, что ты тоже здесь! Я так счастлива видеть вас в добром здравии после всех ужасов, случившихся здесь!