Он делает шаг в нашу сторону.

— Прости Кахола. Он пока не вернул себе дар речи.

Ох. Я округляю глаза и перевожу взгляд на ворона, который выдернул меня из священного храма фейри и пронёс сквозь снежную бурю в своё гнездо.

— Ты ранена?

Золотые глаза Лоракана проходятся по моим окровавленным рукам и лицу.

— Нет. А ты?

— Благодаря тебе, дитя Шаббе, теперь со мной всё в порядке.

Он бросает взгляд на ворона, который начинает медленно распрямлять своё огромное тело.

Святой Котел, этот мужчина очень высокий.

Лоркан, должно быть, что-то сказал у него в голове, потому что мужчина кивает, после чего приседает и подхватывает меня на руки.

— Я могу идти.

Я начинаю извиваться, но у меня не получается освободиться от рук Кахола.

Лоркан наклоняет голову, и Кахол опускает меня. Именно в этот момент мои ноги превращаются в желе, а сама я заваливаюсь набок. Но, прежде чем я успеваю удариться о землю, Кахол снова прижимает меня к своей огромной груди.

— Сахар в крови упал, — бормочу я.

— Он накормит и вымоет тебя.

— Он меня?..

Не успеваю я закончить предложение, пребывая в полнейшем ужасе из-за того, что этот незнакомец будет обращаться со мной как с птенцом, как Кахол срывается с места, точно стрела, и начинает нестись по коридорам Небесного королевства, освещённым факелами, на такой скорости, что всё вокруг меня сливается воедино.

Я зарываюсь головой в его чёрную кирасу и вцепляюсь в плотную чёрную ткань его рукавов. Мой желудок как будто теряет вес, как и моя голова, и угрожает вывернуться наружу.

Я не сразу отцепляюсь от него, когда он наконец-то замедляет скорость, потому что, во-первых, я боюсь, что он может снова сорваться с места, а во-вторых, я физически не способна отцепить свои конечности от него.

Я дважды вдыхаю и выдыхаю, прежде чем попытаться оторвать щёку от его плотных кожаных одежд. Сделав это, я замечаю, что он смотрит на меня сверху вниз с ничего не выражающим лицом, как он делал это раньше. Он словно никогда в своей жизни не видел женщину.

Страх возвращается ко мне, когда я понимаю, что он не видел женщин целых пять веков. Я пытаюсь утешить себя тем, что раз его голосовые связки атрофировались, значит, то же самое случилось и с другими частями его тела. И когда, наконец, перестаю разглядывать его лицо, я понимаю, что он принёс меня в купальню. Струйки пара поднимаются от горячего источника и каплями оседают на округлых каменных стенах, которые нас окружают.

Он осторожно сажает меня на край тёмного бассейна. На этот раз он не отпускает меня. Одну руку он положил на мою поясницу, а другую — мне на бедро. Я знаю, что он делает это по приказу Лоркана, но не могу сдержать румянец, которым заливает моё тело, начиная с пальцев ног и заканчивая лбом, который покрыт синяками.

Но я сомневаюсь, что из-за всего этого пара и крови он заметил реакцию моей кожи на него. Однако нет никаких сомнений в том, что он может слышать моё учащённое сердцебиение.

Из-за жары я начинаю искать завязки плаща. Мои пальцы блуждают в поисках, и спустя минуту этих бесплодных попыток, Кахол решает сжалиться надо мной и развязывает мой плащ. К сожалению, я не чувствую себя менее разгоряченной, когда плащ падает вниз. Но опять же, на мне всё ещё надеты два платья.

Закатав рукава, я встаю на колени и начинаю смывать кровь с рук, после чего набираю тёплой воды и принимаюсь плескать себе на лицо, пока моя кожа не становится гладкой и чистой. Затем я встаю, расчесываю пальцами волосы и убираю их с лица. Несмотря на то, что перед его лицом струится пар, от меня не укрывается то, как ярко сверкают его глаза.

— Еда?

Он следит за тем, как мои губы произносят это слово, после чего легонько кивает и протягивает ко мне руки. Я качаю головой, чувствуя себя теперь более устойчиво. Его глаза становятся более суровыми из-за моего отказа, после чего он разворачивается, по-видимому, в сторону кухни или столовой, или где там обычно едят вороны?

Он жестом просит меня пойти перед ним, и я подчиняюсь. Как только мы выходим из купальни, я жду, что он снова направит меня. Мне не терпится заговорить с ним, но я этого не делаю, так как все мои вопросы будут встречены тишиной, поэтому я решаю рассмотреть его угловатое лицо и тёмные глаза. Мужчины шаббианцы очень красивы: они загорелые, мускулистые и почтительные. Этот же мужчина — дикий зверь, который ужасно пугает, но именно этим и привлекает меня, особенно когда он ведёт себя так покорно. Но только потому, что его король приказал ему быть таким, а не потому, что я могущественнее его.

По правде говоря, я вообще не уверена в своём могуществе.

Вероятно, поэтому я так заворожена им.

Увлёкшись разглядыванием его лица, я спотыкаюсь о трещину между каменными плитами в полу. Он выбрасывает руку вперёд и не даёт мне упасть — снова — после этого он осторожно берётся за мой локоть и ведёт меня в сторону закрытой двери. Сняв со стены факел, он нажимает на ручку и заводит меня внутрь.

Но не в столовую. А в скромную спальню с большим матрасом, покрытым шкурами. Интересно, меня будут кормить здесь, или он решил, что мне надо отдохнуть перед едой?

Он бросает мой плащ в изножье кровати, а затем подходит к каменному очагу и просовывает в него факел, после чего над сваленными в груду поленьями загорается огонь. Когда дерево начинает трещать, Кахол встаёт, и его тело оказывается в ореоле пламени. Несмотря на то, что все эти пять веков мне было с кем общаться, я смотрю на него, как женщина, которая никогда раньше не видела мужчину.

И прежде, чем он успеет заметить, что я пялюсь на него, я подхожу к небольшому окну и гляжу в него на эту чудесную зимнюю страну.

Я в Люсе. Я разбудила воронов. И хотя мне всё ещё нужно узнать, что стало с моей матерью, или начать создавать свою дочь, которая должна снять проклятие, я выиграла для себя немного времени, установив новый барьер.

Я начинаю улыбаться при мысли о том, чего я достигла, но когда я бросаю взгляд на отражение Кахола и на его пальцы, медленно пляшущие по кирасе, моя улыбка застывает на лице, а пульс ускоряется.

Что